Александр Головин - Золотой запас

Ивана Ароновича разместили на койке у рукомойника в четырехместной, не так давно отремонтированной палате, со специфичным неприятным запахом. Обитатели палаты преклонного возраста с интересом рассматривали солидного гостя, сидя на своих койках. Один тщедушный старик даже встал, подойдя шаркающей походкой, представился Львом Михайловичем, протянув сухую горячую руку. Немного постояв у кровати под испепеляющим взглядом отца, Виктор Иванович отбыл из пансионата, снедаемый противоречивыми чувствами.

По прошествии двух лет произошло громкое ЧП в далеком городе. Там пожар уничтожил подобное заведение с его постояльцами. Волна репрессий, обычное следствие подобных происшествий прокатилась по стране, зацепив пансионат «Родник». Позвонил заведующий пансионатом Сергей Николаевич. Напомнив о тяжелом бремени содержания отца, взятом на себя достойным уважения сыном, пожаловался на проблемы со смежниками его ведомства. Учитывая должность и возможности Виктора Ивановича, просил урегулировать вопрос со своими коллегами другой области на взаимовыгодных условиях.

Извещенная о предложении, Наталья Викторовна, воодушевившись снятием дополнительного финансового бремени с их семейного бюджета, тут же собрала мужа в дорогу. Наказала звонить в случае несговорчивости его коллег для подключения своего папочки.

В Еренске все сложилось, как нельзя лучше. Радушно встреченный коллегами Виктор Иванович сначала в ресторане, затем в сауне выяснил общность интересов и финансовые выгоды тесного взаимодействия ведомств, двух областей. В течение трехдневного кутежа, решил свой вопрос, заручившись поддержкой в ответ на собственные обещания. Довольный собою Виктор Иванович перед отъездом заглянул в пансионат.

Добавивший солидности, слегка располневший заведующий встретил его у входа, помеченного недавно обвалившейся с угла штукатуркой. Проводил в свой кабинет, где они отметили благополучный исход дела извлеченным из вделанного в стену черного сейфа, хорошим армянским коньяком. Сергей Николаевич похвастал отменным содержанием папаши гостя, исключительно благодаря которому у его отца восстанавливается речь. К собственной заслуге отнес что, пациент уже может слегка качать головой и двигать пальцами. Виктор Иванович прервал излияния собеседника, испросив обещанные изменения содержания пациента. Заведующий стрельнув глазами по сторонам, заверил собеседника о безусловном изменении категории важного постояльца на самую высокую. О переводе уже с завтрашнего дня его отца в одноместную ВИП палату с только что оконченным ремонтом. Виктор Иванович, воодушевленный прошедшей встречей с коллегами, вторично прервал излияния заведующего, огласив свои условия. Категория содержания, это хорошо, но за его покровительство и дальнейшие решение некоторых вопросов он, памятуя об отце, пребывающем в пансионате, денег с Сергея Николаевича брать не будет. Соответственно с сегодняшнего дня содержание в пансионате его родителя должно быть бесплатным. Припертый аргументами, заведующий пожевал губами. Наполняя стаканы, напомнил о непомерно высокой стоимости содержания неходячих пациентов, тем более, парализованных. Вылив в себя благородное содержимое стакана, Виктор Иванович громко поставил стакан на стол, подведя итог.

В завершение встречи обнадежил посильной помощью в благоустройстве заведения. Хлопнув по плечу заведующего, присовокупив к обещанию визитку с грозным наименованием ведомства, облагороженную гербом золотого тиснения. Проследовал для порядка в палату к своему отцу.

В палате мало что изменилось, лишь неприятный запах, как показалось, усилился Отец его лежал на койке у окна, сидящие на койках престарелые постояльцы с интересом рассматривали солидного посетителя. С койки напротив Ивана Ароновича поднялся знакомый старик и протянул сухую горячую руку, посетовав гостю о долгом его отсутствии. Отец слегка наклонил голову, впившись взглядом в сына. Пальцы рук, лежащие на укрывающей его простыне, подрагивая, нервно комкали простыню.

– В-в-вик-тор, при-ш-шел т-таки, – произнес, слегка двигая губами, Иван Аронович.

– Здравствуй-те, – не нашел, что ответить под пристальным взглядом сын.

Нависла пауза, заполненная словоохотливым Львом Михайловичем.

– У соседа деньги кончились, так я на его место Ивана перетащил. Занимаемся мы с ним, я ему массажики делаю, пальчики мну, шейку мы с ним разрабатываем. Видишь, уже пальчики шевелятся, и голову сам держать может. Трохи заикается, но это от волнения, он вас давно ждет, хочет поговорить, да я не знал, как с вами связаться…

– Почему мать не с-сберег, – требовательный голос со знакомыми Виктору Ивановичу нотками прервал монолог соседа.

– Рак, что я мог, в три месяца сгорела. Я, когда узнал, она уж при смерти была, – пытался оправдаться сын.

– Т-так, ты и ее заб-бросил. Ч-что, раз в п-полгода навещал? Или еше реже? – разглядывая краснеющего на глазах сына, добавил. – Ну!? Г-говори, че замолк?

– Ну, понимаешь, работа, командировки, то-се, не всегда выкроишь время. Но я каждый месяц старался, когда получалось, заскочить. Да, кстати, звонил почти каждую …

– Не т-тарахти. Звонил. Он звонил, – выдержав паузу, о чем-то раздумывая, продолжил, – из тюрьмы вышел и отсюда в-выйду, дом п-продавать не смей, в-выйду буду там жить, – вперив пристальный взгляд в сына, спросил требовательно, – понял? – продолжил, увидев положительный кивок испрашиваемого. – Т-теперь иди, в-видеть тебя более сегодня не хочу, завтра п-придешь, – отпустил его, переведя цепкий взгляд на потолок, повелительно добавил, – иди.

Виктор Иванович, повинуясь забытым чувствам, вселяемым властным отцом, как в прошлые времена, попятился задом от кровати. Уже перед дверью развернувшись, на цыпочках, молча вышел из палаты, запнувшись о край приподнявшегося, взлохмаченного линолеума на стыке, выхода в коридор.

Подойдя к служебной Волге с дремавшим водителем, злобно пнул колесо, пребольно ушибив пальцы ноги. Плюхнулся на сиденье рядом с насмерть перепуганным водителем, приказав двигать в гостиницу. По дороге к месту назначения запищала рация, жена по служебной связи, сетуя на паршивую сотовую связь «Юнисел», интересовалась успехами и причиной задержки. Супруга, своим голосом вывела Виктора Ивановича из магнетической оторопи свидания с отцом. Отчитавшись, известил ее о выезде домой, воткнул трубку радиостанции в гнездо. Поклявшись себе более не встречаться с отцом, перенаправил водителя домой, в Эменск, круто изменив свою судьбу.

4.

Устроившись поудобнее на заднем сиденье прохладного салона Виктор Иванович отогнал от себя навязчивый образ умершего родителя, вперившего в него свои остекленевшие глаза. Под шелест шин несущейся по дороге домой «Камри» он корил себя последними словами за уступчивость супруге и решение продать отчий дом. Неоднократно пересчитывал количество дверей, припоминая ручки, получалось шесть, по две на каждой плюс две на кладовках итого четырнадцать.