Борис Цеханович - Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов

– Товарищ прапорщик, больше этого не повторится. Будем выполнять все ваши приказы, – Кренделев замолчал и невольно дотронулся до разбитой губы.

– Ааааа, – торжествующе возопил я, – Ааааа, осознали. Да я вас…..

И замолк, не зная «Что я их…..», а Кренделев, воспользовавшись паузой, закончил: – Всё будем делать и выполнять, только не говорите капитану Беденко.

Я мигом и огорчённо сдулся. Только что торжествовал победу над дембелями, а они оказываются ничего не поняли и боялись не меня, а комбата. Боялись его разборок и тяжёлых кулаков, а также за свой дембель.

С досадой и злостью плюнул на пол, буркнув: – Я ещё подумаю – Докладывать или не докладывать. А сейчас марш на завтрак и на смену.

Бойцы вскочили на ноги и, суетясь, теснясь в дверях, гурьбой ринулись из помещения, а я остался один. Через час пришёл к начальнику цеха и договорился разбить моих людей на все три рабочие смены по четыре человека. Пусть, сволочи, немного врозь поработают.

Следующие два дня до приезда комбата прошли нормально. Бойцы никуда с завода не ходили и не просились. Работали, воровали и таскали листы, отчего матрацы уже поднялись от пола на высоту в тридцать сантиметров и теперь стало удобно на них сидеть. С просьбой ничего не говорить командиру батареи больше не обращались, лишь кидали вопросительные взгляды в мою сторону. А когда на заводской двор заехал военный «Урал», понурые, как военнопленные построились перед «Красным уголком».

Оживлённый комбат остановился перед строем и с удовольствием осмотрел подчинённых.

– Огоооо…, – изумлённо протянул он, увидев живописно раскрашенную рожу сержанта, – Кренделев, где это ты так на грабли наступил?

Сержант виновато опустил голову, а комбат, повернувшись ко мне, построжавшим голосом спросил: – Чего это у тебя тут произошло?

Выдержав, как учил знаменитый Станиславский, многозначительную паузу, многообещающе прокашлявшись, прокомментировал: – Ну, вы ж видели, товарищ капитан, какая крутая лестница у нас. Вот оттуда он и навернулся. Зато теперь всё понимает и стал более осторожным.

Комбат понимающе усмехнулся и делано-удивлённым голосом протянул: – Такое впечатление, что он оттуда раз пять падал. Всё нормально у вас, товарищ прапорщик?

– Так точно. Всё нормально, план выполняем, так что посуду и листы можно грузить.

– Ну и хорошо, – комбат отправил бойцов грузить то что мы заработали и то что своровали, а сами направились к начальнику цеха.

О ночном происшествии знал весь завод и я думал, что уж начальник цеха, ну уж точно, но пожалуется. Но тот весело посмотрев на меня, ничего не сказал. А как только автомобиль комбата скрылся за воротами, ко мне подошёл сержант Кренделев и сказал одно единственное слово – «Спасибо». Оставшиеся три недели прошли на «Ура». Бойцы работали нормально, ходили с моего разрешения в увольнение в кино и даже не смотрели в сторону спиртного. Слегка волочились за заводскими девчонками, но всё было в рамках приличия.

План был перевыполнен по всем направлениям. Мы вернулись в полк и бойцы были уверены, что следующим вечером они уже будут на дембеле. Но тут вскрылось неприятное происшествие. Меня обокрали. С собой в полк я привёз два здоровенных ящика багажа с домашними вещами и моей одеждой. Думал, что быстро получу или комнату в семейной общаге, либо сниму сам что-то и туда перетащу вещи для повседневного пользования. Пока не привезу семью. Но снять или получить, пока не получалось и вещи хранились в нижней каптёрки. Вот их и украли. Причём украли всё: вплоть до носков и трусов. Остались лишь два пустых ящика. А ведь там было полно импортных шмоток с Германии, которых хрен достанешь в Союзе.

Построил батарею и решительно заявил: – Парни. Меня обокрали. И вор из своих и сейчас стоит в строю. Я не собираюсь устраивать следствие, ругаться, устраивать обыски. Не найдутся вещи, ну и хрен с ними. Сейчас 21:00 и если завтра в 21:00 в ящиках не будет лежать всё, что украдено, то следующим утром несу заяву в военную прокуратуру с полным списком украденного и с ценами на каждую импортную шмотку. Поверьте – это будет квалифицироваться, как крупная кража. Думаю, что все просьбы с вашей стороны о дембеле на время расследования будут выглядеть довольно неуместно. Так что думайте своими дурными башками. Учитывая свой личный опыт срочной службы, службы командиром взвода, я просто уверен – как минимум половина батареи знает – кто это сделал. Ну, а завтра утром обращусь к комбату с просьбой отсрочить ДМБ. Вопросы есть?

– Есть, товарищ прапорщик. – Из строя выдвинулся сержант Кренделев, – а мы, кто был с вами причём? Мы не воровали и только что приехали. Причём тут наш дембель? Вот, кто оставался – пусть и чинят разборки у себя. – Все, кто был в командировке со мной одобрительно загудели, а вторая половина возмутилась такой, на их взгляд, несправедливой постановкой вопроса.

В течение минуты стоял галдёж, на который с других батарей стал выползать личный состав. Подождав немного, требовательно поднял руку и когда установилась более-менее тишина вновь обратился к сержанту.

– Кренделев, ты как салага рассуждаешь, а не как дембель. Ты же дедушка и должен смотреть вглубь всего…..

– Ну….? И куда я должен смотреть? – Угрюмо и с вызовом спросил дембель.

– Ну ты что? – С деланным изумлением протянул я. Потом обвёл рукой строй хмурых бойцов, – Смотри. Ты с ними служишь два года. Два года жрал с ними с одного котелка, укрывался одной шинелью. Ну, это я так образно. Делился последней сигаретой, посвящал в свои сокровенные мысли и мечты. Здоровался за руку и считал его надёжным товарищем. А он вор. Он обворовал прапорщика. Да…, для вас я чужой. Вы меня не уважаете и не принимаете меня, а мне на это наплевать. В данный момент. Я вот, например, не понимаю – Как этот человек, приехав на дембель, оденет чужие импортные шмотки? Оденет мои плавки, куда я густо и хорошо пукал, куда у меня с члена сваливалась не только последняя капля…. Он ведь не скажет, что украл, а скажет родным и друзьям, что крутанулся удачно и купил у спекулянта. И будет во всём этом спокойно ходить. И если бы эти импортные шмотки были бы не у меня, а у тебя – то поверь. Этот человек спокойно и у тебя это украл бы. И вот у меня, если я был на твоём месте, возникло бы нездоровое любопытство – Это что за сука завелась в батарее? Это что за скотина, которая МОЙ ДЕМБЕЛЬ поставила под угрозу? Я правильно рассуждаю или что-то не понимаю? Давай…, отвечай.

Кренделев, набычившись смотрел на меня, потом сильно заскрипел зубами и тут же скривился от боли: – Хорошо, товарищ прапорщик. Через два часа вы будете знать, кто это сделал.

– Сержант, ты меня не понял. Мне наплевать, кто это сделал. Мне главное, чтобы всё это вернулось обратно и уютно лежало в ящиках. До драного носка. Думаю, что вы сами, в своём коллективе разберётесь с этим человеком. Только прошу об одном – без смертоубийства. Да, учитывая такую быстроту расследования, я тоже пойду навстречу. Если к утреннему приходу комбата всё будет лежать на месте, я сделаю вид, что ничего и не произошло. Ну, так что – Договорились?