Борис Цеханович - Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов

– Договорились, – мрачным тоном согласился сержант и строй его поддержал, а я быстрым взглядом пробежался по лицам, пытаясь по мимолётному испугу определить воришку. Нет, не получилось.

– Только хочу предупредить. Я ведь как и вы срочку от звонка до звонка оттянул, и хоть вы меня за спиной и называете «Хомутом» и «Куском», но я уважаю себя. Так вот – если к приходу комбата, хотя бы одной вещи не будет – не обессудьте. Дембель в опасности.

Утром, меня в нижней каптёрке ждал сержант Кренделев. Я многозначительно хлопнул крышками пустых ящиков и с вопросом в глазах посмотрел на сержанта.

Кренделев отвёл глаза в сторону, помолчал, потом снова посмотрел на меня: – Перестарались мы немножко ночью, поэтому только к двенадцати часам всё будет на месте.

– Кто это?

– Да, вы его сами увидите на построении. Только с ним надо ещё нескольких человек отпустить. Не донесёт он…

– Хорошо, сам определишь и под мою ответственность. Пошли на построение.

– Товарищ прапорщик, погодите. – Кренделев замялся, – не говорите комбату. Домой охота…. Всем…

Я тяжело вздохнул: – Кренделев, я похож на проститутку?

В глазах сержанта плеснулось удивление, но он промолчал.

– Молчишь… Я вчера вам говорил, что уважаю себя? Говорил. Мы договорились вчера? Договорились. И что получится. Прапорщик вчера одно сказал, а утром другое. Так вот я не проститутка. Сказал – сделал. Ты завтра отсюда уедешь и на всю жизнь, а мне тут служить. Вот с этими обезьянами, где надо твёрдую политику проводить. Так что Увы и Ах. Пошли.

Пока батарея выходила на построение, я доложил комбату о происшедшем и попросил придержать дембель для батареи. Ожидая вполне справедливое возмущение от командира батареи, типа: «ну, я ведь тоже дал слово и должен выполнить своё обещание» или же «Боря, это твои проблемы, разбирайся с вором сам, а бойцов надо увольнять», – но был очень удивлён облегчённому вздоху Беденко.

– Фуууу…, нормально. А я уж голову сломал, как бойцам сказать, что дембель откладывается. Я вчера к начальнику штаба полка подошёл, а он упёрся и в ни какую. Говорит, у меня завтра большой гарнизонный наряд и ничего страшного, если мы их на пару суток задержим. Поставим их в наряд по столовой, а после него уволим. Так что теперь есть за что зацепиться.

На построение, в самых задних рядах батареи рассмотрел в хлам избитого рядового Векуа. Был он водителем во втором огневом взводе. Грузин. Крепыш. Наглый. Очень мне он не нравилось своей понторылостью. Если после случая с Ибрагимовым он побаивался открыто противостоять мне, то когда отдавал приказание и распоряжение Дигусар, то тогда Векуа очень пространно, приблатнённо и не стесняясь, объяснял старшине, почему он не будет выполнять его распоряжения.

А сейчас он отвернул избитую рожу и упорно не смотрел на меня. А я стоял рядом и с зоологическим интересом смотрел на солдата. Подскочил замполит дивизиона капитан Сорокин и весело затараторил.

– Оооо, товарищ солдат, да вы у нас как раскрашенный индеец, выходящий на тропу войны. Вот только перьев в носу и в жопе не хватает. Кто ж это тебя так болезный….?

– Это…, это…, какие-то незнакомые мне солдаты с 276 полка зарядили, – буркнул солдат.

– А ты с чего это взял, что они с 276? Может быть они со 105 полка?

– Они в сторону 276 побежали….

– Понятно, после построения ко мне в кабинет зайдёшь и всё подробненько на бумажке напишешь.

– Я по-русски плохо пишу, – стал отнекиваться солдат.

– Ничего, ничего я тебе там быстро расскажу русский алфавит. – Плотоядно пообещал замполит и побежал в другую батарею, а от правого фланга дивизиона звериным, скрадывающим шагом приближался комсомолец дивизиона, почуявшим поживу и ещё за несколько шагов азартно потирал руки, увидев Векуа.

После полкового развода капитан Беденко произнёс краткую, но яркую речь, смысл которой заключался в следующем – Все скоты, все сволочи. Обокрали своего командира… А раз так… сегодня в наказание заступаете в наряд по столовой. Дежурным идёт прапорщик Цеханович – чтоб вы, суки, знали – кто вас кормит, награждает и трахает. И последнее – если наряд пройдёт на высшем уровне и вещи будут возвращены, то он всё забудет и все будут уволены после наряда. За исключением некоторых скотов.

После построения я обиженно спросил командира: – Комбат, а чего я дежурным по столовой пойду. Пусть старшина идёт. Это его хлеб.

Беденко болезненно поморщился: – Боря, не наступай на мою больную мозоль. Сдулся старшина. Его уже четыре дня нету на службе… Так что придётся тебе идти, заодно всех там и выеб….шь.

Вещи к двенадцати часам были аккуратно разложены по ящикам, а в десять часов вечера я подозвал к себе помощника дежурного по столовой сержанта Кренделева.

– Товарищ сержант, думаю что тебе понятно, что надо делать ночью. Я пошёл спать, буду в шесть утра. Только одна просьба – не бейте больше Векуа.

– Идите, отдыхайте. Дембельский наряд отработаем, как положено. Ну, а Векуа я больше трогать не буду, там и без меня желающих полно.

Ночь прошла спокойно, Векуа всё равно били. Приходили в посудомойку и били. Наверно, его к концу наряда так бы и забили, но рано утром в столовую пришёл комбат, построил наряд и молча помахал военными билетами, откуда торчали УПК и предписания на увольнение.

– Завтра, с утра. Но чтоб наряд как положено.

Векуа больше не били, а наряд прошёл на УРА. Бойцы пахали от души, зная, что завтра, в это время они будут уже шарахаться в городе. Ночью я спал в канцелярии батареи и из-за дверей всю ночь слышались весёлое шарканье тапочек по полу. Бойцы гладились и прощались с армией.

Утром, Беденко построил увольняемых, сдержанно-торжественным голосом поздравил с дембелем, пожелал хорошо устроиться на гражданке. Бойцы занесли в канцелярию несколько бутылок водки, закуску. Тепло попрощались с комбатом и с Богдановым. И что самое удивительное очень уважительно и со мной. Через десять минут расположение батареи опустело, лишь рядовой Векуа, опустив голову, тоскливо сидел на табуретке около своей кровати – Ведь он тоже должен был увольняться со всеми.

А пока было моё обещание уволить его 31 декабря в 23:45.

На следующий день прибыли с учебки сержанты и комбат получил право первого выбора. Нормальные ребята попались. А ещё через три дня в Ленинской комнате сидело 23 молодых солдат, прибывших служить с родного села Героя Советского Союза старшего лейтенанта Борщик.

Дело было вечером – делать было нечего. Но и в нашем кадрированном полку, вечер можно было провести приятно и со смыслом, или же без оного. Скинулись мы – я, командир второго дивизиона, со своим комбатами и с комбатами первого дивизиона, которыми я тоже временно командовал по причине «ваканта» командира первого дивизиона. Купили пива, рыбки, кое-что ещё на стол и решили уже не формально пообщаться. Так сказать, немного расслабиться. И вот в этот пикантный момент, когда ты первую кружку вожделенно подносишь ко рту, тебя срочно вызывают к командиру полка.