Татьяна Володина - Так могло быть

– Родители еще не выходили, – сообщила бабушка и обещала сказать им, что Соня вернулась.

– Ждите меня и Володю на поздний обед. И еще, Володя будет с Татьяной. Маму предупреди, пожалуйста. – И, вздохнув, положила трубку.

Соня растолкала Володю и накормила его завтраком (следует отметить, что переживания не отразились на его аппетите). Собравшись, они на его машине поехали к нему домой за Татьяной. Когда раздался телефонный звонок, Соня ласково улыбнулась и на немой вопрос Володи тихо ответила:

– Это меня, Лена. Ленуль, привет, – радостно поприветствовала она подругу. – Встретил, встретил, все нормально. Наверное, соскучился, – Соня ласково посмотрела на Володю. – Да, ты права, он замечательный брат. Я помню, но день рождения завтра. Вы хотите в «Пушкинъ»? Нет, что ты, я всегда за «Пушкинъ». Нет, проблем никаких, но сейчас Володя меня везет к родителям на дачу. Теперь я полностью завишу от него. Во сколько? Хорошо, я попрошу, – Соня взглянула на Володю. – Передам, передам, обязательно. Ну, я ведь сказала – передам-м. Пока, целую.

– Что опять?

– Завтра день рождения моей одноклассницы, они собираются пообедать в «Пушкине».

– И во сколько намечается это мероприятие?

– В пять.

– Я тебя отвезу.

– Я не берусь это планировать, учитывая твои дела. – И Соня с укором взглянула на брата. – Я ставлю перед собой только реальные задачи. Нам бы просто дожить до завтрашнего дня. Я бы и этому была рада. А может быть, мне сейчас сбежать? – Соня изобразила задумчивое лицо.

– Э-э-э. Я тебя убью, любимая сестра.

Таня, в модных брюках и куртке, уже ждала их под козырьком у подъезда. Она была высокой, хрупкого телосложения, с длинными русыми волосами, собранными в хвост, и неизменной улыбкой на лице. «Вот это выдержка», – подумала Соня. Улыбнувшись в ответ, она открыла дверь и крикнула:

– Девушка, привет! Давай быстрей.

Таня перевела взгляд на свою сумку, но, увидев Володю, выходящего из машины, бросилась к нему, обняла и прижалась к его груди. По ее поведению Соня поняла, как той сейчас тяжело. Сев рядом с Соней на заднее сиденье, Таня обняла ее, и обе рассмеялись.

– Похоже, у вас все хорошо? – повернувшись к ним, с улыбкой спросил Володя и внимательно посмотрел на Таню. Она опустила голову, а Соня зло уставилась на него. Володя отвернулся и сидел молча, положив руки на руль. В машине было тихо.

– Ты выйдешь за меня замуж? – затаив дыхание спросил Володя, глядя перед собой в стекло. У Сони перехватило дыхание, словно это ее звали замуж. Пауза… Вот Таня подняла голову. Соня увидела ее напряженное лицо и полные слез глаза.

– Если ты меня любишь, то да, – по Таниному лицу покатились слезы.

Володя взглянул на нее в зеркало заднего вида, вдохнул с облегчением и завел мотор. Больше он ничего не сказал на эту тему.

Через час они были на месте. Дождя на даче не было, из-за туч даже выглядывало солнышко.

– Дождь прошел, солнце в целом свете, – пропела Соня и бросилась целовать бабушку, вышедшую их встречать.

– Софья, ты сегодня веселая. Не иначе как влюбилась? – засмеялась бабушка.

– У нас сегодня день такой. Мы сегодня все влюблены.

– Точнее можно? Кто это все? – на крыльцо вышла мама, а через минуту появился папа с приветливой улыбкой на лице.

– Добрый, добрый день, дорогие мои. Танюша, рад вас видеть. Вы давно к нам не заглядывали, что так? – весело спросил папа.

– Ругай, ругай ее папа, она это заслужила. И возьми с нее честное слово, что она полюбит это место, как его любим мы, и будет с радостью сюда наезжать, – прочирикала Соня и быстро скрылась в доме, чтобы не увидеть маминого лица.

Упав в кресло, она со страхом стала ждать продолжения.

– Софья, что это было? Давай, колись, – строго потребовала бабушка, войдя в комнату и сев напротив нее.

– Володя сделал предложение Татьяне, и она беременна. Вот! – выдохнула Соня.

Соня увидела, как смягчилось лицо бабушки: казалось, она вот-вот сейчас заплачет, но взяла себя в руки. Бабушка была у них кремень, как говорил Володя. Когда умер дедушка, она особенно и не плакала, просто на долгое время замолчала и перестала играть на рояле. И когда после перерыва она снова села за рояль, Соня поняла, что горе ее несколько отпустило и наступила фаза ноющей боли, которая никогда не уйдет.

– Нужно переставлять местами «предложение» и «беременна»?

– Я думаю, нет. Он ее любит, но только еще не понял.

– Он не понял, а ты все поняла. Молодец! Тебе не кажется, Софья, что ты самоуверенна? – голос бабушки стал строгим, однако на лице блуждала счастливая улыбка. Малыш в доме – это то, о чем она мечтала уже давно.

– Милая, дорогая Зиночка, у тебя есть шанс иметь правнука. Это такое счастье, а со своей любовью пусть разбирается сам. Я думаю, мама ему сейчас по-мо-жет, – с ужасом в голосе театрально произнесла Соня. – Нам с тобой остается только ждать развязки и наслаждаться представлением.

– А ребенок – это правда? – с тихой радостью спросила бабушка. Она это спросила так, словно боялась спугнуть счастье, которое должно войти в их дом.

– Правда-правда. И правда то, что мне сейчас очень хорошо, – прошептала Соня. – И ты выглядишь счастливой. Так ведь?

Бабушка поцеловала Соню в лоб.

В большой комнате с камином стали накрывать стол к обеду. Маме помогала Валечка, потом присоединилась Соня. Валечка жила у них на даче более тридцати лет и давно стала членом их семьи. Сейчас она с мужем Петром Степановичем, электриком по специальности и умельцем на все руки, и рыжим котом Василием живут на старой даче, а когда наступают холода, перебираются в новый дом, чтобы не топить печи каждый день.

Эту дачу в поселке художников и архитекторов в начале прошлого века построил прадедушка Сони и Володи. Старая дача – это и есть прадедушкин дом. Огромный, двухэтажный, деревянный, с теплым низом и летним верхом, с резным балконом и огромной террасой, застекленной небольшими прямоугольными стеклами, как раньше стеклили все террасы. В кухне настоящая печь, какие ставили в деревнях: с духовкой и лежанкой. Пироги, выпекаемые в такой печи, имеют особый вкус. Вот этот дом, где жила маленькая девочка Соня с братиком, мамочкой, папочкой, с бабулей и дедулей и Валечкой, которая заплетала по утрам ей косички, часто снится Соне. Во сне она ощущает неповторимые запахи, слышит скрип половиц, видит огромный оранжевый абажур над круглым столом в гостиной. В этой комнате по сей день стоит большой диван с двумя валиками и высокой спинкой, обитой кожей и полочками по бокам, на которых стоят синие фарфоровые вазочки. Кожу неоднократно перетягивали, но спинка с полочками оставалась неизменной. По другой стороне, перпендикулярной к той, по которой стоял красавец-диван, громоздился большой, ну очень большой буфет. Гостиная угловая, и по двум ее стенам были окна, а в углу, между ними, когда-то стояло раскладывающееся в односпальную кровать просторное кресло с высокой спинкой и боковыми выступами, чтобы можно было задремать, удобно положив голову. Это кресло, уже реставрированное и обитое темно-зеленой тканью, стоит в кабинете папы в новом доме, который построили родители. В простенке между двумя окнами располагалось старинное трюмо с двумя узкими и высокими вазами серо-зеленого цвета. Его уже нет, но Соне оно снится, и еще ей снится мама, которая, чтобы согреться, прижимается к теплой стене, покрытой белым кафелем. Соня знает, что в коридоре затоплена печь, обогревающая две комнаты, и кафель, к которому мама прижимается спиной, чтобы согреться, сейчас уже теплый. Идет сильный дождь. Соня знает, что окна в доме открыты и запах цветущих флоксов, который нельзя ни с чем спутать, повсюду. А они, дети, сидят на крылечке террасы, дверь которой выходит в большой тенистый сад, и рассказывают страшные истории. Им страшно, но им и хорошо. В большой комнате на втором этаже и по сей день стоит бильярдный стол. Соня помнит, как папа с братом гоняли шары. На каникулах играли Володя и его друг Сергей – сын соседей по даче. Маленькая Соня вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до кия. А когда она подросла, ее учил играть Володя. У него не хватало терпения, и Соня за это время узнала о себе много такого, чего даже представить не могла. Но, вопреки высмеиванию брата, одолела эту премудрость и стала настоящим соперником и ему, и Сергею. Они снисходительно признали ее умение, и она присутствовала при их играх в качестве судьи.