Константин Шеметов - Вывоз мусора

Любовь – не мусор, рассуждал Тони. Как не мусор и нежный трепет при воспоминании о ней, не говоря уже о безвозвратной потере. В минувший понедельник, к примеру, 11 января, умер единственный, пожалуй, его друг в изгнании – волнистый попугай («птичка» – любил называть его Тони). Ещё в воскресенье тот радостно носился над ним, урчал на ухо, покусывая края футболки (следы надолго теперь останутся там), и с видом уверенного в себе любовника бился клювом о зеркало в ванной. Ближе к полуночи птичка залез к себе в клетку, взглянул на Гомеса (как выяснилось, в последний раз), и на этом всё.

Привязываясь к чему-либо, человек невольно придаёт объекту привязанности черты одухотворённости, а применительно к неодушевлённым предметам фактически оживляет их. Так было у Тони с айфоном, с его джинсами Exis Jeans и сумкой Zolo. Привыкать к новому не хотелось. Привыкалось с трудом и ценой психического стресса в течение долгого времени.

Предвидя то же и с птичкой, он по-быстрому сложил его мёртвое тельце в банку из-под кофе, подписал «R.I.P.» и, опустив «лодку» в море (птичка-путешественник поплыл себе), отправился в магазин за новым. «А что ещё, собственно, ему было делать?» – прочёл как-то Тони у Майкла Каннингема, и то верно (Майкл Каннингем, «Снежная королева»).

Внешне волнистые попугаи одинаковы, так же как воробьи, скажем, голуби или воро́ны. Лишь опытный орнитолог (и то не каждый) способен отличить, кто где. К тому же их род представлен единственным видом, а особи в равной степени отличаются шумом и болтливостью. У них синие глаза, при посадке их крылья сгибаются вниз, они небольшого роста и лишь благодаря хвосту выглядят гораздо крупнее, чем являются в действительности.

В зоомагазине Тони сразу же ощутил на себе пристальный взгляд одного из пернатых. Словно помесь волнистого попугая с радугой, птичка сидел вместе с десятком других в загаженной клетке и, наклонив голову, с игриво-мужественным видом заглядывал Гомесу прямо в душу.

В естественных условиях обитания волнистые попугаи живут недолго, от силы год-два. За ними охотятся люди, их подстерегают природные катаклизмы, инфекционные заболевания, хищные звери и другие, более приспособленные к реальности птицы.

Этот же был настоящий заморыш. Жить ему осталось на вид с неделю, и то если повезёт. Тони, не мешкая, купил его, а вблизи новый птичка был как радужная метёлка для пыли.

Пыль тоже грязь, но не совсем. Грязью она становится под воздействием влаги, а до того летает себе и кружится. Пыль оседает на поверхности, взрывается от ветра и образует космические тела в случае с межзвёздной или кометной пылью, имеющей минеральное и, не исключено, органическое происхождение.

Пыль в представлении Тони была чуть ли не первопричиной возникновения жизни, а на Земле – источником аллергии. Иначе говоря, пыль хуже грязи.

Незадолго до эмиграции Гомес заметил, как изменилось его поведение на улице. Он задумался. На самом деле его поведение изменилось уже давно, по меньшей мере с захватом Крыма. Тони надеялся, что пройдёт, но нет, ничего не прошло. Где бы Тони ни находился, он всё время старался (поначалу осмысленно, а позже и рефлекторно) изолировать себя от окружающих.

Тогда-то он и заключил: окружающие его люди – как пыль: пыль сбивается в комки, образуя стаи ненавистных ему сторонников диктатуры. Он избегал людных мест, отводил взгляд, чтобы не видеть людей, и затыкал уши, чтобы не слышать их. Тони и выглядел как пришибленный – смотрел в пространство, то задирал, то опускал голову и улыбался, словно даун. Дурачок, в сущности (а не пошли бы вы куда подальше).

Не пошли. Он уехал сам и в принципе прекрасно понимал своих оппонентов: единственный способ спастись – лицемерить; иными словами – притворяться, что все вокруг замечательные. На самом деле, это была догадка Фрейда и первое предсказание толерантности, по мнению Александра Гениса с радио «Свобода». Толерантность по-русски, впрочем, в отличие от европейской толерантности означала терпимость не друг к другу, а к власти. Именно к власти – бессовестной, бесконтрольной, и вряд ли кто-то тут мог помочь: ни Фрейд, ни Тони, ни Генис – автор «Русской кухни в изгнании».

Его страна давно уже управлялась шайкой бандитов. Пиздец какой-то, подумал Тони, и вдруг припомнил граффити из сериала «Сосны»: «Во времена всеобщей лжи оглашение правды является революционным действием» (Wayward Pines, режиссёр Чад Ходж, по мотивам трилогии Блейка Крауча, в ролях Тоби Джонс, Мэтт Диллон, Карла Гуджино и другие – в зависимости от сезона, всего три; США, 2015–2018).

Невзирая на правду своих пикетов, однако, он не чувствовал себя революционером. Не чувствовал, но и перемен к лучшему в новом году не предвидел. Если верить статистике, 18 % населения РФ намеревалось покинуть родину (покинут, правда, лишь некоторые – удовольствие не из дешёвых), остальных всё устраивало. Не зря говорят: хорошего человека найти непросто.

В феврале он повторил опыт с возвращением.

Роль ароматов вполне подтвердилась – Тони по желанию мог вернуться с «пикета» в любой момент. Как, кстати, подтвердилось и его предположение о пластичности времени. Более того, Гомес открыл связь: чем интенсивней он вдыхал помойку, тем быстрее шло время в параллельной реальности.

Увлёкшись пылью, Тони изобрёл также специальный гаджет. Ускоритель перемещения, в сущности. Выполненное в виде компактного распылителя запахов устройство обеспечивало максимально быстрый, простой и безболезненный способ посещения (вход и выход) иных мест. Проблема теперь заключалась в их выборе – случайный характер процесса выводил из себя и в общем надоел.

Тут так: или покончить с этим (перестать метаться, забыть наконец о грязи), или научиться всё же управлять процессом, но тогда стоп – Тони получит уникальный инструмент перемещения в пространстве (и никаких тебе ни билетов на поезд, ни паспортного контроля).

Впрочем, проблема эта – Гомес прекрасно понимал, что к чему, и не строил иллюзий – была проблемой совершенно иного порядка, невероятно сложной, если вообще разрешимой. В одиночку ему не справиться. Работа потребовала бы уйму времени и знаний, причём специфических – от математики до физиологии мозга. Задача явно не профильная.

Но вот однажды, отправившись на очередной «пикет», Тони угодил в ОРДЛО с протестом в Луганске, где его подстрелили, и он чудом успел вернуться – контуженный и с пулевым ранением в ногу.

Пикет был принципиальным («Хватит стрелять, задумайтесь!»), за что Гомес и поплатился. Задумайтесь? Вряд ли население Луганска способно думать, иначе не стало бы идти на поводу у бандитов. Но сказать правду важно – слишком долго Тони молчал. Если уж и захотели суверенитета, рассуждал он, хотя бы посмотрите, как идут к независимости сепаратисты в нормальных странах. В Испании, к примеру (Каталония), в Британии (Шотландия) или в недавнем прошлом Чехия со Словакией. Идут медленно (кто ж спорит?), путём тяжелейших переговоров, зато без войн, по закону и с согласия обеих сторон. В ОРДЛО же за четверть века после распада Союза никто не сделал ни одной заявки – всех всё устраивало (и «бандеровцы» никому не мешали, и никаких «укрофашистов» не было). Ждали момента, как выяснилось.