Михаил Литвинский - 93-й пассажир

– Нью Йорк или Вашингтон. На Бостон рассчитывать не будем. Там демократы, а они почти наши союзники. Они решительно критикуют республиканцев. Остается Израиль. Но как быть с Сектором Газа и Хевроном? Там наши друзья – палестинцы. Иерусалим тоже трогать нельзя. Там итак происходит огромное количество террористических актов и находятся святыни сразу трех религий, – Рахим посмотрел на Салиха, сделал паузу и добавил: – Ты понимаешь, о чем я говорю? Или окончательно запутался, как и я? – и рассмеялся. —Согласен со мной? Религиозные святыни трогать нельзя. Надо быть абсолютным безумцем, чтобы пойти на такое.

Салих опять вспомнил свою школу и все, что им рассказывали о борьбе с неверными. И то, что сейчас говорил Рахим, было очень похоже. Он вспомнил людей, которые окружали его в госпитале и были к нему добры. В чем они виноваты? «Нет, все эти люди – безумцы, – подумал он, – и мой брат Рахим в том числе».

– Остается Европа. Испанию можно исключить. После трагических событий в Мадриде она вывела свои войска, – далее продолжал рассуждать Рахим. – Париж и Берлин исключаются сразу: французы и немцы всегда призывают к диалогу с мусульманской цивилизацией и были против вторжения войск коалиции в Ирак. Эти государства надо как-то обойти. Скорее всего, в Европе я бы выделил два города, на которых направляет свой гнев Аллах: Лондон – англичане являются главными союзниками американцев – и Рим.

От своих рассуждений Рахим сам пришел в восторг и чуть не захлебнулся от волнения.

Салих находился в смятении. Он не знал, как далеко находится Рим от его родных мест и от России. Достаточно ли это далеко от Москвы, куда его собирается увезти мама?

Рахим же в это время подумал о своей любимой Джил, младших братьях, отце и матери. Эти теракты их не достанут.

– Ты все понял, малый, из нашего урока? Перевари все это в своей голове. Я раскрыл перед тобой все наши карты, и это неспроста. Ты теперь наш. Надеюсь, история, которая произошла с тобой в прошлом, больше не повторится.

Он снова погладил мальчишку по голове и притянул к себе. Тот дрожал, как осиновый лист. «Откуда он знает, что со мной произошло?» И ему стало страшно.

– Ну, я пойду. У меня еще много дел. А то, о чем я тебе рассказал, запомни. Это не наша с тобой тайна. Она принадлежит Аллаху.

***

Было раннее утро, когда самолет приземлился в Сочи на дозаправку. Таких тщательных проверок, как при посадке, уже не было.

Пассажиры не спали. Некоторые, несмотря на такое время, переговаривались по телефону с родными и близкими. Не была исключением и Елизавета. Она позвонила в Соединенные Штаты мужу, потом детям, сделала звонок в Москву и переговорила с сиделкой своей матери. Мать находилась в крайне тяжелом состоянии, и Елизавету не оставляло чувство вины за то, что она оставляет больную мать на чужого человека и что эта их встреча могла быть последней. Даже награда, полученная из рук самого президента, оставила какой-то горьковатый привкус. Не была она в восторге и от своей ответной речи. Чтобы поскорее забыть обо всем этом, она постаралась представить лицо своего маленького любимца, и у нее сразу поднялось настроение. Елизавета физически ощутила, как прижимает его к себе, как он отвечает ей взаимностью, как она проводит ладонью по его жестким коротким волосам. И тут заметила, что на телефон совсем недавно пришло сообщение. По всей видимости, из сочинского филиала ее фонда. В нем говорилось, что из известной швейцарской фирмы получена посылка, которая пришла на ее имя: или с медикаментами, или какой-то медицинский прибор. Посылка представляет собой коробку со странной надписью: «Не загружать в самолет!»

«Странно, – подумала Елизавета, – я ничего не заказывала в Швейцарии, никаких медикаментов и никакого медицинского оборудования, более того, никому не давала разрешения на его получение без моего ведома».

Ситуация ее взволновала, но самолет пошел на взлет, и она отвлеклась. Затем связь исчезла.

– Хватит работать! – пошутил сидящий рядом в кресле пассажир. – Давайте думать о позитивном, – и улыбнулся.

И Глинка тут же снова вспомнила два глаза-уголька и жесткие с лиловым отливом волосы маленького чуда. «До скорой встречи, мой котенок», – подумала она.

* * *

В Багдаде в это время стояла глухая ночь. Один за другим подходили на совещание полевые командиры. А пока дожидались остальных, присутствующим разливали жирную шурпу с большими кусками баранины.

– А ты, Исмаил, что, не мог приехать поскромнее? Все приехали просто, без выпендрежа. Тебе же обязательно понадобился внедорожник. Что, похвастать захотелось? Вот прилетит вслед за тобой ракета. Кто из вас помнит, какая дальность приборов ночного видения на американских самолетах?

Ответа не последовало.

– Думал бы головой, запряг бы своего мула. Ну что, все в сборе? А теперь послушайте. Мы, конечно, могли воспользоваться этой удачной связью женщины с ребенком более эффективно. Но когда еще представится такая возможность? Подумаешь: «Кипучая, могучая никем непобедимая…»

– Вспомни, там еще были и другие слова, ну, в школе пели, в Красноводске.

– В Туркмении пели, – добавил другой моджахед, – «Несокрушимая и легендарная…»

– Вот мы и посмотрим, – добавил ведущий совещание, – насколько несокрушимая.

– Ни в коем случае не брать на себя ответственность! Пусть головы поломают!

– Кто там еще пришел? Мы, кажется, все собрались. А, это же наши новые командиры с юга. Дайте им, пожалуйста, поесть, они с дороги проголодались. Пусть попробуют нашу шурпу. Мясо отличное!

Совещание продолжилось.

– Вы, наверно, уже все знаете, что вчера Аллах призвал к себе одного из наших лучших друзей. Умер Маккейн. Без него мы бы многого не смогли. И еще во многом рассчитывали на его помощь. Но на все воля Аллаха. Давайте же помолимся за нашего друга!

И все дружно склонили головы, пока муэдзин читал молитву в честь ушедшего в мир иной.

После молитвы и недолгого молчания первым поднялся старший, и остальные последовали за ним, заняв свои места.

– Поговорим об ушедшем, пусть Аллах дарует ему рай. Все вы знаете, когда над Вьетнамом сбили его самолет, уже тогда Аллах чуть не забрал его к себе. Он только через несколько дней смог открыть глаза. Его тогда поместили в глубокую яму. После этого еще несколько раз он уже почти был у Аллаха, но возвращался обратно. Такова была воля Аллаха, он нужен был нам. За ним присматривала вьетнамская девушка, с которой они могли общаться только жестами. Девушка ухаживала за ним, лечила его, и постепенно он стал понимать ее язык и через нее общаться с внешним миром. Она приносила ему газеты на родном языке. Через год у него уже была густая белая борода и длинные волосы, которые она заплетала в косичку. Из газет Маккейн узнал фамилию летчика, который сбил его, и возненавидел его и его страну – Россию. Я собрал вас в этот раз, чтобы вместе с вами поблагодарить Аллаха, который призвал к себе нашего друга Маккейна. Его с нами нет, но дело его живет. Совсем не обязательно громко кричать «Аллаху Акбар!» и расстреливать неверных. В последний свой приезд, когда наш друг был еще жив, он подробно инструктировал нас, как добиваться успеха. И мы прислушались к его мудрым советам. Где сейчас этот поющий российский ансамбль? Мы не взяли на себя ответственность за то, что его уже нет, но именно мы уничтожили этот самолет! Я не могу сейчас раскрыть вам все тонкости этого плана, во главе которого стоял этот великий человек. Нам еще предстоят большие дела, и нам будет не хватать его и его четкой и ясной позиции. И самое главное, зачем я вас собрал. Сообщить радостную новость. Маккейн был летчиком и знал все слабые места своих противников в авиации. По его совету нам удалось внедрить своего человека в сирийскую противовоздушную оборону. Он получил доступ к этому важному прибору, который распознает «свой – чужой», и в нужный момент его не включил. Что дальше получилось, вы знаете. Сейчас Россия обвиняет Израиль, а Израиль молчит. Радуйтесь вместе с нами! Давайте вместе еще раз помолимся.