Николай Бут - Золотая грязь

Звонок оборвался. Андрея трясло. Это уже предел.

Конечно, он понимал, что все можно взломать, и телефонный автоответчик – совсем не проблема для профи, но голос, голос точно принадлежал ей. И что это еще за странная цифра 118 500, почему именно столько? Вопросов было слишком много.

Андрей и его сильная дрожь в руках попытались открыть страницу мамы в соцсети. Он боялся, что увидит там фото ее мертвой или что-то подобное. Но там не было ничего, вообще ничего. Кроме того, последние двое суток мама была офлайн. Он хотел было написать ей личное сообщение и тут же заметил еще кое-что. Около часа назад всем друзьям от его имени было отправлено одно и то же сообщение:

«Друзья, я редко что-то прошу для себя, но ситуация критическая. Перейду сразу к делу. У меня диагностировали рак третьей степени. Чтобы подарить мне шанс выжить, необходима срочная операция в израильской клинике. Для этого, конечно, же нужны деньги, которых ни у меня, ни у моей семьи нет. Я не бомж и не алкоголик, но мне уже плевать на гордость и на достоинство. Мне не хватает пять тысяч долларов. Всего пять тысяч долларов, чтобы жить. Извините, что обращаюсь к вам с такой просьбой, но для чего еще нужна дружба, если не для того, чтобы помогать друг другу? Номер карты моего доктора 4356 6147 9204 7490»

То же самое было выложено в качестве поста. Андрей быстро удалил его и создал еще одну рассылку, написав всем контактам: «Меня взломали! Предыдущему сообщению не верить!»

Опустив телефон, он задумался, но подходящие мысли не приходили. Что делать дальше он попросту не знал. Родственников у него больше не было, не только живущих рядом с мамой, но и в принципе. Несколько раз попытавшись безрезультатно дозвониться соседке, приунывший и задумчивый Андрей направился домой.

На рельсах двадцатого века гремели трамваи двадцатого века, вдоль тротуаров двадцатого века тянулись высаженные в двадцатом веке деревья, а посреди всего этого в веке двадцать первом шел подавленный Андрей. Обогнув большое транспортное кольцо, соединявшее пути фактически всех известных миру наземных видов транспорта, он прошел сквозь небольшой, но многонациональный рынок с самыми разными продуктами. Базар закончился довольно быстро и перед нашим героем открылся самый неописанный, по причине собственной непривлекательности, район в мире.

По обе стороны широкой улицы возвышались веселые, как романы Камю, девятиэтажки, рожденные в СССР. Возможно, во времена их создания какой-нибудь редактор газеты «Красный градостроитель» и восхищался вершиной архитектурной мысли советского человека, но видеть это сейчас было грустно и больно любому, кто хоть раз в жизни слышал слово «вкус». И несмотря на то, что измученные каждодневной пыткой безвкусицы горожане давно высадили рядом с домами деревья, даже когда те выросли, поднимать голову на фасады этого района среднестатистический киевлянин решался нечасто. В последнее время был изобретен еще один более изощренный вид борьбы с унылой застройкой – муралы. Большинство из них представляли из себя действительно интересные и красивые картины, но в целом это все равно выглядело, как жемчужина в коровьей лепешке – ты ее замечаешь только после того, как уже вступил.

Когда несколько лет назад Андрей переехал в Киев, то первым делом снял полкомнаты в одной из этих панельных коробок. Всю пышность каждого из пятнадцати арендованных квадратов вместе с ним разделил еще один квартирант – Игорь. Игорь был безумно рад новому соседу, так как хозяева, располагавшиеся в комнате через стену, примерно раз в год повышали ему квартплату, и к моменту приезда Андрея стоимость аренды стала для него неподъемной, как путешествие для пенсионера. Зато с прибытием нового жильца расходы сократились вдвое.

Дома никого не было, владельцы укатили на все лето на дачу, а Игорь еще не вернулся с работы. Швырнув рюкзак у входа, Андрей не разуваясь уселся на диван и, разглядывая калейдоскопический узор старого ковра, попытался задуматься. Получалось плохо, а буквально через минуту противно прохрипел входной звонок. Хозяева не меняли его с момента въезда в сию обитель. И если раньше он задорно тарахтел электрическим колокольчиком, то со временем издаваемый им звук стал хуже, чем кряхтение манка для охоты на птиц. Если манок неумело пародировал крик утки, то звонок неумело пародировал манок.

Открыв дверь, Андрей увидел коренастого мужчину лет сорока. Он имел спортивное телосложение, очень короткую стрижку и опасно выдающиеся скулы. Лицо выглядело так, будто изрезано шрамами, хотя на самом деле их не было совсем. Густые брови нависали низкими грозовыми тучами. Руки, шея и все остальные видимые части тела забиты татуировками так плотно, как изрисован заброшенный бетонный забор на окраине большого города, и качество художественного мастерства по большей части было таким же. Кроме того, удивлял гардероб, достойный русского мафиози в представлении голливудского режиссера, который никогда не видел русского мафиози: черная кожаная куртка, слишком свободные серые брюки и лакированные черные туфли с тупым носком. Как выяснилось, после первой же произнесенной им буквы, этот тип был, пожалуй, единственным в мире человеком (и книжным персонажем), который не выговаривал букву П. Ее как могла заменяла К. Это разбавляло его выпяченную грубость неожиданной крупицей комичности.

– Кривет. Это я звонил. – Сказал мужчина. После чего очень резко протянул Андрею приветственный кулак, тот метко уткнулся под правое ребро. Удар был не настолько сильный, чтобы упасть, но достаточный, чтобы согнуться и в короткой пантомимной миниатюре изобразить букву С. Быстро опомнившись от неожиданной атаки, Андрей хотел сделать два коротких джеба под дых, потом мощный апперкот в челюсть и в завершение лоу-кик по колену, но вовремя вспомнил, что делать их он не умеет, поэтому растерянно спросил:

– Вы по какому вопросу?

– Ко вокросу бабла, которое ты должен. – Заявил гость и, приняв хозяина, как антипатичную, негостеприимную личность, вошел в квартиру без приглашения.

– Это вы звонили?

– Ты чё, тукой? Я ж сказал, я звонил. – Уже прохаживаясь по гостиной и разглядывая обстановку, ответил он.

– Но кто вы? Что я вам должен, за что?

– Ой, закел. А сам не знаешь? Когда кредиты собирал вряд ли задумывался. Я выкукил все твои долги банкам, которые ты собирал коследние кять лет, но забывал отдавать…

Коллектор, понял Андрей, эти сволочи ради денег ни перед чем не остановятся, и тот действительно продолжал.