Владимир Жуков - Трапеза в Ливадии. Сборник рассказов

В расщелине скалы нашел небольшую седловину ниже полотна дороги. Рискуя сорваться вниз, мастерски приткнул «Волгу». Шурша шинами, прессуя грунт горной дороги, пронеслась головная часть колонны. Затем мощный ЗИЛ-членовоз, которые выпускал Московский автозавод имени Лихачева, ныне приказавший долго жить. Отечественный рынок заполонили иномарки. За ним следовали автомобили охраны.

Гул укатил за перевал и только, когда опасность миновала, Владимир успокоился.. Опять же, рискуя загреметь в пропасть, осторожно вывел машину на дорогу и, не мешкая, возвратился в Ялту. При встрече начальник лесничества покаялся: «Прости, дорогой, предположить не мог, что дорогой Леонид Ильич вздумает поохотиться. Не было времени, чтобы тебя предупредить. Позвонил в гостиницу, сообщили, что убыл. .Осталось надеяться на авось».

Он отлично понимал, что охранники, не церемонилась, столкнули бы автомобиль в пропасть, списав на несчастный случай. Ведь жизнь вождя для них превыше всего.

Действительно, фотомастер родился в рубашке. Это сейчас у каждого человека, даже детей, мобильные телефоны, а тогда предупредить Владимира об опасности было невозможно. В любые времена и при любых режимах лучше подальше держаться от правящих бонз, окруженных вооруженными до зубов охранниками.

Проявляя чрезмерную бдительность, действуя по инструкции, подобно зомбированным роботам, они в каждом человеке подозревают потенциального террориста или диверсанта. У страха, как говорится, глаза велики, только они, порой, ничего не видят и тогда телохранители стреляют на всякий случай. Если при Совдепии первые секретари обкома без опасений часто общались с простыми тружениками заводов, полей и ферм, знали о их проблемах из первых уст, то теперь губернатор без охраны шагу не ступит. Наверное, у многих из них рыло в пушку, есть основания бояться мести.

Вооруженные до зубов охранники, используя видеокамеры и другие средства, обеспечивают безопасность вип-персон на дальних подступах за несколько километров до драгоценного тела. Причем, осуществляют тройное кольцо охраны. Граждане на свои налоги вынуждены содержать не только «слуг народа», но и их высокооплачиваемых телохранителей. Храни вас Господь от власти и напасти, ибо они неразлучны.

Накануне нового учебного года в системе политпросвещения редактор районной газеты под рубрикой «В помощь пропагандисту» опубликовала пафосную статью «Подвиг народа бессмертен!». Я, тогда начинающий литературный сотрудник сельхозотдела, на одном дыхание прочитал статью. «Написано искренне, убедительно и поучительно, – оценил я мастерство старшего коллеги. – Наверняка, поможет пропагандистам при изложении темы перед слушателями.

В последнем абзаце автор советовала при подготовке к занятиям использовать труды классиков марксизма-ленинизма, речи Л. Брежнева, в том числе очерк «Малая земля», произведения Михаила Шолохова «Судьба человека», «Они сражались за Родину», Александра Твардовского «Василий Теркин», Александра Фадеева «Молодая гвардия», Константин Симонова «Живые и мертвые», Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке, Юрия Бондарева «Батальоны просят огня», «Горячий снег» и других прозаиков, драматургов и поэтов, посвятивших свое творчество героическому поколению защитников и освободителей Отечества, народов Европы и мира от коричневой чумы фашизма.

Два дня спустя, после выхода номера редактора срочно вызвали в райком партии в кабинет второго секретаря, курирующего вопросы идеологии, пропаганды и агитации. В редакцию она возвратилась в расстроенных чувствах.

– Полина Иннокентьевна, что произошло? – поинтересовался ответственный секретарь редакции.

– Допустила досадную оплошность, – призналась она. – В числе рекомендованной литературы указала повесть Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда». Не знала, что он занесен в черный список неблагонадежных писателей. Обвинили меня в политической близорукости, в потакании ярым антисоветчикам.

– Кто обнаружил этот прокол? – спросил заведующий отделом партийной жизни.

– Читатель, бдительный пенсионер. Судя по содержанию письма, ветеран сталинской закалки. О своих претензиях он сообщил в обком партии. Потребовал, чтобы к автору, то есть, ко мне приняли соответствующие меры. По его мнению, если не ударят по рукам, а дело спустят на тормозах, то газета начнет рекламировать пасквили предателей Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛаг», «Раковый корпус», Василия Аксенова, стихи Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Иосифа Бродского, сатиру Михаила Зощенко и других отщепенцев, агентов ЦРУ.

– Каков выход из ситуации, что от вас требуют?

– Срочно опубликовать опровержение, исключить фамилию Виктора Некрасова из списка рекомендованной литературы, – ответила редактор. – Чтобы без потерь выйти из неловкого положения, объяснить читателям и пропагандистам, что автор имела в виду ни Виктора, а Николая Некрасова, великого русского поэта, автора поэм «Кому на Руси жить хорошо?», «Генерал Топтыгин» и других.

«Неужели Полину Иннокентьевну ждет горькая участь бывшего редактора Василия Николаевича, полгода назад принявшего меня после срочной службы в армии на работу?» – размышлял я. Дело в том, что еще до призыва в армию в районной газете появилась первая моя публикация, небольшой отрывок из поэмы «Комсомолия» – сочинение на выпускном экзамене. Очевидно, тогда в редакции оценили мое творчество, взяли на заметку. Во время службы в газете Краснознаменного Одесского военного округа «Защитник Родины» были опубликованы мои стихи, статьи, заметки.

Все это поспособствовало тому, что без наличия диплома о высшем образовании (впоследствии заочно окончил вуз) был принят в штат «Приазовской звезды». Но это лирическое отступление, ведь речь о Василии Николаевиче. По его вине, по словам потерпевшей, что он и сам подтвердил, произошла скандальная история. Подверженный тяге к ста граммам наркомовских, он, как и некоторые другие фронтовики, нередко закладывал за воротник, то есть злоупотреблял спиртными напитками. Однажды под вечер к нему в кабинет зашла корректор со свежим экземпляром газеты для подписания ее в печать..

Накануне редактор в ресторане «Золотой колос» (такие были почти в каждом райцентре) с кем-то из приятелей принял «на грудь». Сумел дойти до кабинета, где его развезло. Корректор, увидев шефа за столом в непонятно-странном состоянии, опешила, с губ невольно сорвалось: «Николай Васильевич, что с вами? Может с сердцем прихватило, вызвать «скорую»?

«Разуй глаза, где ты видишь Николая Васильевича? Наверное, Гоголя начиталась? – повел он взглядом по сторонам и упрекнул. – Не первый год работаешь, своего начальника надо знать и уважать».