Лоя Ксеанелис - Тайное вплетение

Мать, пережив развод, обвинив во всех бедах дочь, совсем взбеленилась, захотела поскорее сбыть девушку с рук, а та даже мысли о близких отношениях не допускала, хотя выбор выпадал неплохой. На голову Эли посыпались обвинения в разладе семейных отношений, во вмешательстве в личную жизнь старших – мол, эгоистка, не даёт возможности выйти матери в третий раз замуж. Девушка сносила всё, но однажды родительница бросила недотроге в лицо:

– Порченая ты! На тебя ни у кого никогда не встанет! А если зацепит кто, выберешь наконец жениха по вкусу – он тебя перед алтарём бросит, в первую же брачную ночь сбежит. Не увидитесь больше никогда. Обманет! Вот тебе моё слово!

Девушка онемела от ужаса, возмутилась такой злобой, впоследствии закрылась от мужчин ещё сильнее.

– Зачем они, если с ними плохо, а брошенные женщины сатанеют до того, что забывают своих детей? – рассуждала Эля. – Лучше не начинать вовсе!

Но всё же в самой глубине души, вопреки всему, она жаждала любви, ждала, верила. Жизнь проходила мимо, держа её на обочине, в стороне. Ей предлагали поцелуи, ухаживания, секс, но всё не то, всё не с теми. Вот и сейчас приходилось, как всегда, по привычке избегать отношений, а Ринка в номере не теряет времени даром, пользуется свободой. Счастливая!

Стряхнув грустные воспоминания, Эля вздрогнула от ощущения постороннего присутствия.

Покачиваясь от выпитого, Олег стоял сбоку, изучая грустное лицо Эльги. Она ярко вспыхнула от наглой бесцеремонности.

– Чего жмёшься бездомной кошкой? – пророкотало над ухом.

Девушка неопределённо пожала плечами. Парень нарочито медленно подошёл к её двери, дёрнул за ручку, затем пошловато заулыбался, потянул Элю к себе в комнату.

– Пойдём! У меня никого нет. Я не трону. Переждёшь. Посидим. Музыку послушаем. Давай соглашайся!

– Нет! – не осмелилась она. – Ночь на дворе.

Мимо прошли ребята, поглядывая, как Олег уламывает новенькую, пряча понимающие улыбки, подкололи Эльгу:

– Не верь ему! Обманет! Пошли лучше с нами!

Дверь комнаты распахнулась, выпустив Косту с Риной. Соседка поманила девушку домой. Олег ввалился следом, уселся хозяином в кресло.

– Запомнила меня? Я – Олег Серёгин. Самый большой баламут да пьяница на складах. Обо мне ещё порасскажут, у кого ни спросишь. Говорил же тебе уже!

Ей стало неловко под пристальным взглядом гостя, она ускользнула на кухню. Скрывая смущение, поставила греться чайник. Он поспешно вскочил, не желая оставаться в одиночестве, двинулся следом. Там, притиснув к раковине напрягшуюся фигурку, прижал к себе. У Эли перехватило дыхание, она задрожала. Это была не та привычная дрожь отвращения, пробирающая каждый раз при столь плотном контакте с чужаками. В этот раз чувствовалось нечто другое. Прикосновение мужской груди вызывало приятные ощущения. Жар его тела сквозь тонкую ткань блузки обжигал, твёрдость натренированных мышц волновала до самых глубин, посылая положительные импульсы по всей коже.

– Что затрепетала? – шёпотом спросил парень, удивлённо подняв светлые брови, и тут же ответил сам: – О! Я знаю, отчего тебя трясёт!

– Не ври! Ничего ты не знаешь! Просто неудобно стоять, – попыталась оправдаться Эля.

– Да ну! – усмехаясь, заулыбался в ответ Олег.

Это её возмутило, пойманной птицей рванулась из рук осмелевшего гостя, но тот сумел удержать.

– Пусти, синяки будут, – взмолилась девушка.

Парень ослабил хватку, доверительно посоветовал:

– Ты не сопротивляйся!

Задумчиво добавил:

– Почему у вас у всех синяки от моих рук? Вроде не сильно беру, а всегда пищите.

– Кто это все? Почему всегда? – огрызнулась Эльга, пробуя освободиться.

Олег уже не слушал, пристально следя за движениями губ, – казалось, не мог оторвать взгляда. Он настойчиво привлёк её к себе, придерживая за затылок одной рукой, потянулся к лицу. Они почти соприкасались, порывистое дыхание молодого человека смешивалось с учащённым дыханием Эли.

В какой-то момент ей захотелось вывернуться, оттолкнуть, привычно оказать сопротивление, хотя возбуждённый рассудок стал противиться отлаженной манере поведения: «Отчего бы не попробовать? Он не противный! Я хочу ласки этого брутального мужчины. Не беря в расчёт отчима, ко мне ни разу никто не прикасался, а ведь давно пора. В двадцать семь лет необходимо попробовать вкус желанного поцелуя. Если накроет волной непереносимого отвращения, тогда можно прерваться. Надо дать себе шанс изведать эффект единого дыхания при слиянии губ. Вдруг больше не возникнет такой возможности. Пусть свершится положенное с этим пьяным, наглым парнем, у которого такие невероятно сильные руки, такое магическое притяжение».

Дикая, необузданная потребность испытать неизведанное поразила Эльгу. Расслабившись, она подставила своё лицо. Парень, пробуя, нежно провёл языком по её губам, затем осторожно раздвинул их, плотно прижался своим ртом. От нахлынувшей кутерьмы чувств Эля тихо застонала. Ободрённый явным знаком расположения, он опустил руки с затылка на плечи, сильнее притискиваясь к ней бёдрами. Девушку бросило в жар, тело раздирало от неизведанных чувств и ощущений, о существовании которых она никогда не догадывалась. Язык Олега уверенно хозяйничал у неё между зубами, заигрывал, изучал, осваивая новую территорию. Запах парня с привкусом мятного ликёра да сигарет будоражил Элю. В его объятиях девушка чувствовала себя нужной, надёжно защищённой, как в парке во время танца.

Разорвав поцелуй, Олег дал возможность отдышаться, вновь завладел губами, рукой непринуждённо соскользнул за разрез блузки. Эльгу это испугало, она легонько оттолкнулась.

– Всё! Хватит! – с усилием приказала ему. И себе тоже.

Олег не согласился, отпущенного удовольствия не хватило. Рухнув с высоты своего роста на табурет, Серёгин притянул объект желания на колени, вдавил в себя одной рукой, другой же проскользнул под юбку. К такому повороту Эля совсем не готовилась, попыталась выскользнуть, отстраниться. Ёрзая, извиваясь на его коленях, она постаралась ускользнуть от смущающей атаки, но это заводило Олега сильнее, что Эльга явственно ощущала, ещё больше робея. Она осознавала, что он входит во вкус, зажигается, поддразнивая, играясь с ней, будто с котёнком, вглядываясь ей в лицо серыми, искрящимися глазами, изучает её реакцию.

Неожиданно парень дурашливо, по—девчачьи захлопав ресницами, с наигранной невинностью спросил:

– Ты что, стесняешься своих ног?

– Ну нет! Ног я не стесняюсь, – возмутилась девушка, упрямо отводя тревожащие руки. – Ну не получится, чтоб всё сразу: и ноги, и грудь, и губы. Надо выбирать.

– Получится! – нахально ухмыльнулся парень, откинул её тело себе на локоть, наклонился, вновь впиваясь губами.