Aлона Китта - Русский излом. Часть I

Учительница рассказывала про прибавочную стоимость, производительные силы и производственные о́тношения, и вскоре Афоня понял, что в депо его нещадно эксплуатировали. По словам учительницы выходило, что 90%прибавочной стоимости от всех перевозок поступало в карман хозяину, и лишь жалкие 10%– на оплату труда мастера Ломова, Анисьи с Дуней, самого Афони и всем деповским. Возмущенный до глубины души мальчик спросил у Рашель Львовны, что нужно делать для восстановления справедливости, и она, четко выделяя каждое слово, ответила:

– Нужно отнять несправедливо накопленные богатства у правящего класса и поделить среди обездоленных.

И Афоня мысленно с ней согласился. Решение оказалось таким простым, что он удивился, как это он сам не додумался! Отнять и поделить – гениально!

И Афоня принялся «перераспределять» богатства путем банального воровства. Он навострился чистить карманы фланирующих по набережной богатеев, резал сумочки кухарок на рынке, а однажды стянул миниатюрные часы-кулон у Рашели Львовны.

Она ни на минуту не заподозрила Афоню, посчитав, что часы потерялись из-за перетершейся цепочки. Наоборот, он удостоился ее доверия и получил первое задание – разбросать листовки в обеих гимназиях. Афоня ловко выполнил поручение, а попутно покопался в шкафу, где висели пальто пансионеров, откуда добыл мелочь: ею он тоже не брезговал.

1911,18 октября.

Рыжеволосая девушкам дела на скамейке возле памятника"защитникам Песчанска от польских войск короля Стефана Батория», поставленного на народные деньги. Она никуда не спешила, спокойно любовалась буйством красок октябрьского листопада, и лишь изредка подрагивала от пронизывающего холода, но не делала попыток подняться. Вдоль длинной аллеи вязов гуляли люди. Педагог из реального училища вывел на экскурсию младших мальчиков, и они, построившись парами, поднялись на горку к памятнику. На соседней скамейке пристроилась бонна, прогуливающая двух малышей и болонку. Бонна вынула из ридикюля книгу и погрузилась в чтение, а дети, предоставленные сами себе, собирали разноцветные осенние листья. Болонка же обнюхала знакомый фонарный столб и принялась лениво тяфкать на воробьев.

Поглощённая чтением бонна смахнула слезу изящным кружевным платком.

«Jane Eyre» – девушка прочитала название романа и усмехнулась: вероятно, придуманная история юной гувернантки задела за живое пожилую некрасивую бонну. А, может быть, она сама переживает в настоящий момент нечто похожее? Однако, книга книгой, а забывать о своих обязанностях негоже: шумная маленькая болонка погналась за нахальным воробьем и в азарте выскочила на Георгиевскую улицу через проход, именуемый проломом. История гласит, что он образовался от взрыва, организованного жителями города во время обороны от поляков.

Дети заметили маневр любимой собачки и, побросав листья, погнались за ней. И только сейчас бонна вернулась в реальный мир.

– Мон дье, Поль, Саша́, вернитесь!, -воскликнула она, -Мими, назад!

Ее рыжая соседка решила, что «Поль"и"Саша́"-это воспитанники, а"Мими» -несносная болонка.

– Медам, месье, держите детей! -крикнула бонна, обращаясь к группе гуляющих, но те лишь недоуменно пожимали плечами.

– Чем книжки читать, лучше бы за детьми глядела, курица, -вмешался неизвестно откуда появившийся дворник. Он как раз направлялся к памятнику, и вид золотисто-красного ковра из листьев подпортил ему настроение: тут за час не управишься, а ему через час позарез нужно быть дома. Дело в том, что Г-н адвокат, квартирующий в их доме, приедут на обед, и, если дворник самолично откроет ему дверь и поухаживает за его лошадьми, то дело закончится хорошими чаевыми.

Бонна не снизошла до свары с дворником, а быстро перешла на французский и затараторила, оправдываясь перед невольными слушателями, что и отвлеклась же она всего лишь на секунду.

Тем временем из-за пролома показались дети и бросились к бонне. Следом за ними молодой офицер вел на поводке разочарованную Мими: она уже забыла про воробья, обнаружив на незнакомой улице очаровательную помойку. А этот невоспитанный человек грубо оторвал ее от увлекательнейшего занятия. Мими хотела в отместку куснуть этого типа, но ботинки, обутые на нем, были такие грубые, не то, что домашние туфли хозяина. Болонка вздохнула и покорилась судьбе, решив, что эта прогулка не последняя, и не сегодня-завтра она пошурует на найденной помойке.

– Это Ваша собачка, мадам? -спросил офицер у бонны.

Та прервала на полуслове своё французское тарахтение и кивнула головой, а потом горячо поблагодарила «мсье"за «любезность.»

– Не стоит благодарности, -улыбнулась молодой человек, -Я не мог допустить, чтобы Мими потерялась.

И объяснил в ответ на ее недоумение:

– Вы ведь служите у доктора Стасова, не так ли? Мне приходилось бывать у него по средам. Господин доктор – университетский друг моего отца.

– Ваш отец – мсье Астафьев?, -догадалась бонна.

– Совершенно верно, А я – Дмитрий Астафьев, -он улыбнулся, – Так что Мими мне некоторым образом знакома.

Девушка с интересом наблюдала за сценой.

– Дмитрий Астафьев… Не брат ли он Илюши Астафьева? – повторило она вслух.

Илья теперь в Петербурге продолжает революционную деятельность, а про старшего брата он как-то сказал, что тот «непробиваемый».

Впрочем, ей дела нет до братьев Астафьевых. У нее свои жизненные коллизии, и вот из-за одной из них она мёрзнет уже полчаса возле памятника. Скоро полиция заинтересуется и потребует документы.

Кто же этот тип, заинтриговавшый ее, отправив записку без подписи? Он назначил ей встречу в полдень у памятника.

Уже без двадцати час, а никого нет! Если это чей-то глупый розыгрыш, то она все силы положит, чтобы узнать автора.

Между тем, с противоположной стороны на горку поднялись три монаха из соседнего монастыря. Рассказывали, что они всегда заглядывают сюда, возвращаясь из города, чтобы поклониться мужественным защитникам православной веры. Монахи простояли у обелиска, перекрестились и прошли мимо скамейки к другой лестнице.

Девушка решила, что ее терпение небеспредельно, и как только уйдут монахи, она встанет со скамейки и тоже покинет городской сад.

Один из монахов задержался, заглянув ей прямо в лицо, и она уже готова была возмутиться, но попристальней посмотрев на инока, моментально узнала того.

– Добрый день, Рашель, -сказал инок.-Спасибо, что пришла. Ты меня узнала, правда?

Рашель испуганно кивнула: это был он, ее романтический герой, эсэр Ксаверий Стоцкий.

Песчанские эсэры стали опекать Рашель ещё в гимназии ну как же, дочь сахарного короля Баренбойма была лакомым кусочком для организации, вечно нуждающейся в деньгах.