Станислав Богданов - Вторжение деструктов. Новое житие

– Там тоже можно всё устроить? – надкусывая её печенье, поинтересовался Миша. – Какой-нибудь дядя Саша, известный или не известный… Угадал? Может, дадите мне самому за что-нибудь заплатить, тургеньевская девушка?

– Ну вот! – грациозно заламывая руки, прошлась девушка по кухне, отделанной красным деревом. – Каково? Хотелось сделать приятное своему молодому человеку, а он? Ну ладно, попомню я тебе. Больше сегодня, что б с поцелуями не подходил. Иду спать…

Дело было в воскресенье, и девушка действительно заперлась у себя. А Миша некоторое время пробыл в зале за телевизором. Затем, вспомнив её намёки на помолвку и женитьбу (а почему бы и нет!) решительно отвернул подушку, где лежал перехваченный синеватый пакет. В поезде он держал его при себе, за пазухой застёгнутой на молнию куртки. Несмотря на то, что вагон отапливался, так и не расстегнул и не снял её. Боже, что бы было, если б его попытались обыскать? Когда этот бежевый и этот наряд милиции… Ну, да это всё осталось в прошлом.

– Кстати, Ира, не подскажешь, где Турчанинова, 1…? – спросил он напоследок в закрытую дверь, после чего выслушал о себе массу нелицеприятного…

Вскоре Миша, выйдя со станции метро, упёрся в витиеватую чугунную ограду, за которым расположился небольшой, припорошенный снегом парк и группа старинных строений с колоннами и портиками. Обойдя по периметру, он обнаружил в ограде неприметную калитку на пневматике, с переговорным устройством и кнопкой вызова оператора.

– Вы по какому делу? – донёсся из дырчатой панели домофона приглушённый мужской голос. – Представьтесь, пожалуйста.

– Михаил Николаевич Светлов, корреспондент газеты «Великая Россия», аккредитованный в Сочи, – представился Миша, не испытав волнения. Хотя и понимал, что попал отнюдь не в рекламное агентство. – Мне поручено передать по этому адресу один свёрток.

– Ждите, – произнёс невозмутимый голос.

Миша стоял и ждал, притоптывая от нечего делать ботинками на «молнии». Слушая как хрустит свежий снег, что падал с небес, он принялся вспоминать молитву «Отче Наш». Стал читать её про себя, а затем вслух. Вокруг заметно посветлело. Воздух будто стал легче. Это не раз происходило с ним в храме на молитве и просто в жизни. Но на этот раз…

Вскоре в калитке раздался щелчок. Дверь дрогнула и открылась. Миша вошёл в парк и, немного подумав, с силой захлопнул калитку. Так оно лучше будет, подумал он. А то понабегут с улицы бомжи, загадят ещё чего доброго этот парк…

Вход под мраморным портиком с широкими ступенями располагался со стороны фонтана в виде огромной, запорошенной снегом чаши. Возле него высилась стеклянная оранжерея. В самом парке росли аккуратно подстриженные кусты, в которых суетились шумные воробьи. Они сбивали с зелёных, потемневших на зиму листьев снежную пыль. Миша толкнул на себя громадную дверь орехового дерева с витой золоченой ручкой. Он оказался в просторном мраморном вестибюле с балюстрадой, что была украшенная маленькими колоннами и оббита рытым бархатом. В хрустальных плафонах в виде змеистых толстых свечей с золочёными подсвечниками горел свет, внося заметное оживление в эту полутёмную, почти торжественную обстановку старинного особняка.

– К вам сейчас выйдут, – донёсся слева от него знакомый голос.

Миша обернулся и увидел двух крепких молодых людей в костюмах и водолазках. Они сидели за столом тесной комнатушки сбоку от входа и изучали его спокойным взглядом. Прямо над ними он заметил серый металлический ящик с цветными пластиковыми колпачками, а на столе – некое подобие пульта с микрофоном и телеэкранами.

Вскоре в правом углу балюстрады распахнулась дверь. В вестибюль по мраморной полукруглой лестнице спустился моложавый человек средних лет, одетый в чёрный костюм и светлые брюки. У него было правильной формы моложавое лицо. Серые, маленькие глаза смотрели спокойно, но пытливо, а губы то и дело складывались в доброжелательную улыбку. Он протянул Мише в знак приветствия крепкую белую руку и, не представившись, пригласил с ним пройти.

В небольшой старинной отделке зале, куда они вошли, стены также были обшиты рытым бархатом. В дальнем углу высился массивный, с решёткой, мраморный камин. Они уселись напротив. Миша уютно расположился в мягком антикварном кресле перед стеклянным передвижным столиком с цветными иностранными журналами. Приветливая девушка в вязаном пушистом свитере, что появилась со стороны входа, тут же установила на нём поднос с двумя чашками кофе, фарфоровой сахарницей и фарфоровой тарелкой с печеньем.

– Благодарю вас, Михаил Николаевич, за блестяще выполненное ответственное поручение, – с улыбкой произнёс незнакомец, принимая у него из рук пакет. – Вы нам очень, признаться, помогли. Однако больше вы помогли себе. Да, не удивляйтесь: в жизни бывают такие ситуации, когда человек живёт-живёт и, сам того не замечая, оказывается в центре событий. Важных для него и всего мира. Впрочем, об этом и пойдёт речь в нашем разговоре. Разрешите представиться – Владимир Николаевич Терентьев, полковник службы внешней разведки (Миша заметно привстал, слегка кивнув) и старший научный сотрудник Центра стратегических разработок при администрации президента Великой России, – улыбка представившегося стала от этого ещё шире. – Один вопрос: вас не удивляет, что вы находитесь здесь и что мы вам поручили доставить данный свёрток?

Миша задумчиво осмотрелся по сторонам. Как бы прикидывая, сколько в этих роскошных стенах отдушин со скрытыми микрофонами и камер видеонаблюдения. Отыскав витиеватую отдушину подле белых, с золоченой росписью плинтусов, он, адресуясь собственно к ней, сказал:

– Да нет, не удивляет, товарищ полковник! Гм-гм, хм… Честно говоря, у меня ещё до поездки появились кое-какие догадки. Поручение было весьма щекотливое, командировочные довольно щедры. Правда я никогда их не тратил, но… Как говорится, бережёного и Бог бережёт.

Владимир Николаевич густо рассмеялся. Пригубив из фарфоровой чашечки кофе, предложил ему рассказать о работе в «Великой России». Каковы общие впечатления, каково мнение о сотрудниках, каково мнение самих сотрудников… Получив в общем и целом положительные ответы, он тепло улыбнулся. Заметил: «Вы сумели преодолеть многие, расставленные нами ловушки». Какие именно, правда, не уточнил. Правда, добавил: преодолевать препятствия Миша только начал. Ему ещё не раз придётся столкнуться с ними.

– У нас есть кое-какие планы на ваш счёт, – немного серьезно, с неизменной улыбкой продолжил разговор Владимир Николаевич. – В течение ряда лет мы скрытно наблюдали за вами. Проверяли в разного рода ситуациях. Во многом вы оправдали наши надежды. Однако мне хочется спросить вас, Михаил Николаевич, с чем были связаны те странные метания, что происходили с вами в университете? Если мне не изменяет память, сперва, вы намеревались оставить журналистику и стать православным священником. Затем и вовсе уйти в монастырь. Даже ездили в Подмосковье и прожили пару недель в Сергиево-Троицкой лавре. Что побудило вас оставить эти намерения?