Станислав Богданов - Вторжение деструктов. Новое житие

– Ну что, Миша? – с надеждой проговорил Александр Андреевич, возлагая на парня руки. – Чем порадуешь? Кроме того, что…

– Ну, вы всё наверняка слышали и знаете. Я их видел. Их довольно много. Выступили из стен как по команде. Он наверняка принял положение окрест, чтобы таким образом образовать так называемый пространственный коридор. Хотя он говорил про вневременной наряду с этим, я бы всё ж… Скорее всего, он может это сделать – прокрутить нас по времени. Может, но наверняка не станет. Ибо это… Ну, во всяком случае, я так уверен: он не играет с нами, но пытается нам помочь. Другое дело, что в нём проявляются разные личины. Они стараются довлеть над ним. И извне на него наступают, думается, полчища других падших. Мы их по привычке зовём демонами, диаволамиили бесами. А бес всё же более подходящее – без… То есть, существо без чего-то или без кого-то. Без Бога, без разума, без царя в голове. Вот, кажется, всё перебрал. Да ещё: плазменное оружие тут вряд ли надолго поможет, если они попрутся к нам. Наверняка придётся их пустить в наш мир и сражаться с ними уже в нём. Но это лишь мои предположения.

– Дай Бог, чтобы они ими и остались, – кивнул Павел Фёдорович, его голубые, в сеточке морщинок глаза облегчённо засветились.

– Мои орлы будут их сдерживать, если что, – с сухой готовностью доложил командир актиназовцев.

– Да, как в 41-м, – пробормотал Александр Андреевич.

Все взоры обратились на него. А он, сгорбив плечи и собрав складки на огромном лбу, внезапно посмотрел перед собой широко раскрытыми глазами. Вытянул неизвестно кому фигу, сложенную со знанием дела, и заявил: «Наше дело правое. Победа будет за нами. Бионегатив не пройдёт».

Раньше, чем заговорила рация на плече у командира ГАН, они стремглав бросились в операторскую. На экранах было видно, как «чёрный» слегка опустился вниз. Не меняя позы, он принялся медленно вращаться по оси. Из стен стали выступать полупрозрачными частыми конусами знакомые силуэты. Затем они перестали быть прозрачными и засверкали как чёрное стекло. Вскоре вдоль стен возник чёткий строй громадных, ростом в два с половиной метра существ. На коротких массивных лапах у них были блестящие чёрные чулки, а на длинных, свисающих почти до земли лапах – блестящие чёрные перчатки с налокотниками. Головы были забраны такими же капюшонами. Их тела покрывала не то чёрная чешуя, не то чёрная шерсть. Они стояли, чуть колыхаясь, словно от ветра.

Внезапно в мозг Миши ворвался словно тугой свист. Прозвучал знакомый голос: «Слушай меня внимательно, Тэолл, и запоминай. Это первый отряд моих воителей, прибывших в ваш мир. Они сдерживали натиск и не дали прорваться сюда ордам: как вы называете – носителей бионегатива. Кому-то из вас необходимо с ними встретиться. Если желаете, они могут провести вас к нам – вы воотчую убедитесь, что правда, а что ложь. Если вы, конечно, желаете в этом убедиться. Только так мы можем понимать друг друга. Ты меня понимаешь, Тэолл, Воин Света?»

«Понимать-то понимаю, Тумарион, но и ты меня пойми: как-то неожиданно всё это. Все эти таинственные превращения, – отвечал ему Миша одними губами; на него тут же воззрилось всё начальство: – Я готов войти и общаться с твоими нукерами. Извини, конечно, но так их хочется назвать. Если меня не отпустят, я буду настаивать. В конце-концов я пробьюсь. Я верю тебе, а ты мне, насколько я могу судить. Даже если все эти прошлые жизни и их связи – сплошная иллюзия, я продолжаю тебе верить. Ты слышишь: ты понимаешь меня, Тумарион?»

– Он, конечно, зовёт тебя к ним пообщаться, – сказал Александр Андреевич, когда Мишины глаза открылись и встретились с его взглядом: – Это нужно, это необходимо: они хотят взять тебя в заложники – ты это понимаешь, мальчик?

– Вы действительно намерены к ним туда?.. – подключился Павел Фёдорович. – На мой взгляд, разумнее их отслеживать вот так, как мы сейчас. Пусть их набьется до отказу. Затем мы запустим через вентилятор запах ладана или, наконец, усыпляющий газ. Долго они тянуть эту нелепую игру не в состоянии, Михаил Николаевич. Согласны? А потворство в таких случаях только на руку врагу.

– Я всё понял, но я: я должен туда идти, – Миша воззрился на них так, будто вознамерился прожечь их насквозь.

Оба отступили на шаг, но затем вновь приблизились.

– Не разумно это, не разумно, – покачал головой Сан-Саныч, но тут же повернул её на тридцать градусов.

Было от чего. Дверь операторской тут же распахнулась, и в помещение вошёл Василий Иванович Цвигун. Одетый в ту же курточку с выступающим из неё свитером. Седые усы его топорщились и даже блестели, лицо разрумянилось, а глаза чёрные, как антрацит, сохраняли домашнее выражение уюта и спокойствия. Будто он сидел на Мишиной или, того пуще, своей кухне за чаем с блинами. В селектор внутренней связи тут же ворвался голос с КПП: «Тут к вам какой-то Цвигун по спецдопуску. Извините, не успел раньше доложить – как завороженный сижу…»

– Человек-гора, ты не прав, – рассмеялся он. – Ты зачем подстраиваешь парня под свою волну? Я с ним уже поработал, он всё воспринимает нормально. Просто отпусти его, и он пойдёт своим маршрутом. Как за клубочком по ниточке или за колобком. На что русские народные сказки – писали их неглупые люди.

Александр Андреевич первым заключил его в свои объятия.

– Хотите сказать, что разумный риск оправдывает себя? – заговорил он, натискавшись.

– Хочу сказать, что если человека ведёт Бог, то человеку надобно идти. Незачем его сдерживать. Хорошо?

– Хорошо-то хорошо. Но ситуация явно препоганненькая. Его явно хотят использовать, а потом, прикрывшись, сделать из него чехол. Или контейнер для перевозки. Это ещё хуже. Мы с местными не знаем, что делать, а тут: к тому же контейнер из нашего соратника, нашего сотрудника! Ты бы отдал меня на заклание? Я тебя нет – ни в жисть…

– Спрашиваешь? Но тогда, в Сталинграде, или чуть раньше, у тебя под Москвой, всё было ни так явно, как сейчас. Вернее, что бионегатив действовал, но у деструктов было множество личин. А сейчас к нам пожаловал сам Тумарион, их павший воитель. Прямая противоположность Архистратегу Михаилу. Мне не кажется, что: хм, гм… наш Михаил почувствует себя хреново, окажись он среди этой нечисти. Нечисти, которой необходимо помочь отмыть самоё себя.

– Даже если она, эта нечисть, этого как следует не хочет? – встрял Павел Фёдорович. – Простите, но я бы так уверенно повоздерживался…

– Я только что вернулся из города, – возразил ему Цвигун. – Изучал полевую структуру. Наблюдал кое-что. Эти чёрные существа себя скоро проявят по всем каналам, надо полагать. Через многих наших деструктов. Причём, даже если те не выдержат условий транспортировки и дадут дуба скоропостижно. Главное что деструкт – это прекрасный в их понимании чехол или контейнер. Для большего он их, собственно, не интересует.