Валентина Чемберджи - Истории Мнемозины (сборник)

Я шла в Библиотеку.

Мой маленький друг С. дал мне объемистый список книг, которые ему хотелось прочесть.

Стояла жара, моя любимая погода. Сухо, солнечно, легкий ветерок. Люди – нарядные, в ярких одеждах, быстро проносятся мимо. Деревья шелестят не жалкими городскими листочками, а громадными, глянцевыми, темно-зелеными листьями. В воздухе реют мечты и надежды, а унылые несбывшиеся желания попрятались, словно их и не было вовсе.

В прекрасном расположении духа я отворила знакомую массивную дверь и оказалась в сумраке Библиотеки.

О несравненный запах книг! Ветхих и благоухающих свежей типографской краской, загадочных, безмолвных, покорных превратностям судьбы. Они с достоинством стоят на полках и ждут. Но каждая трепещет. Выберут или не выберут? Кому придется раскрыть свою тайну, другу? Врагу? Невежде? Равнодушному? Это ведь не шутки!

Библиотекарь Мнемозина Викторовна, конечно, была на месте. Она сидела за столом из темного дерева с блестящей поверхностью (что-то не припоминаю я здесь такого стола!), рассматривая затейливую шкатулку. Приоткрыв крышку, она задумчиво вытащила большую конфету и уже отправила было в рот, но увидела меня, смутилась, положила конфету обратно в шкатулку и приветливо поздоровалась.

Я люблю смотреть на Мнемозину Викторовну, потому что она очень красивая. Что годы! Стройная, со стремительной походкой, серебро волос обрамляет лицо с множеством разбегающихся морщинок, глаза сверкают.

Я перевела взгляд на блестящий, как зеркало, стол, и вдруг! – или мне показалось? – увидела в нем отражение Мнемозины Викторовны: будто бы и она, но совсем юная, прекрасная девушка: синие глаза вспыхивают ослепительным светом, тяжелыми складками льется с плеч белая ткань! Я зажмурилась, а потом снова быстро посмотрела: да! за столом обычная Мнемозина, а отражается совсем другая! Я уже представила себе, как рассказываю об этом моему другу С. и уверяю его в том, что это было, было, честное слово, было! – как Мнемозина Викторовна прервала мои мысленные заверения.

– В этом списке прекрасные книги, – сказала она.

– Да, мне тоже так показалось, – скромно ответила я, покосившись на стол, – красавицы как не бывало! – теперь он мне не поверит! – Можно мне получить их?

– Отчего же? Не хотите ли пройти со мной вместе в Главное Хранилище? За одной книгой… Хотя там, конечно, есть все: книги, рукописи, папирусы, свитки, письма…

– Впрочем путь в Главное Хранилище трудный. Разве что чудом попадешь туда. Но за этой книгой я все-таки схожу… Мне ничего не стоит.

– А где это Хранилище? – спросила я.

– Надо открыть эту дверь и идти, идти, потому что это очень далеко, к тому же льет как из ведра. Ливень.

– ЛИВЕНЬ?! – не поверила я своим ушам.

– Ну конечно же, посмотрите! – и она показала мне на дверь, слева от стола: не было здесь раньше никакой двери! Или я ее не замечала?..

Самая обыкновенная дверь, узкая, рассохшаяся. А-а-а! Так ведь это дверь нашего балкона! Верхняя половина из стекла (вот и знакомая трещина!), а за этим стеклом хлещет не какой-то заурядный дождик. Куда там! С неба низвергаются потоки воды, стоит стена дождя, и все это шумит, хлюпает. Даже страшно подумать о том, чтобы открыть дверь и высунуть нос наружу.

Пока я стояла с разинутым от удивления ртом, Мнемозина Викторовна исчезла.

Громко тикали часы.

Я стала думать. Почему же никогда в жизни я не слыхала ни про какое Главное Хранилище? Если в нем есть все книги, рукописи, папирусы, свитки и письма, то может быть, рискнуть и ринуться в этот потоп?..

Тут как раз появилась Мнемозина Викторовна, и в руках у нее были две книги.

– Вот «Мифы Древней Греции», которые просил ваш друг, – она протянула мне увесистый том, – а это, – она показала мне небольшую книгу, завернутую в золотую бумагу и перевязанную золотой же лентой, – вы просто передайте ему. Только, пожалуйста, не заглядывайте внутрь и ни о чем меня не расспрашивайте. Он сам все поймет и расскажет, если захочет. Эта книга предназначается ему одному.

Скрывая любопытство, я осторожно взяла обе книги, поблагодарила Мнемозину Викторовну и отправилась домой.

Каково же было мое удивление, когда, выйдя из Библиотеки, я снова очутилась на залитой солнцем улице. Никаких следов дождя. Я быстро вернулась назад, заглянула в сумрачный зал: ни двери, ни блестящего темного деревянного стола уже нигде не было, а Мнемозина Викторовна, хоть и по-прежнему красивая, но все же не похожая на греческую богиню, сидела за своим обычным столом, заваленном стопками сданных книг.

– Повезло, – думала я на обратном пути, – попасть в Библиотеку в день, когда выдают Золотые Книги, библиотекарши превращаются в богинь, а в солнечный день идет проливной дождь.

Скорее домой, к сыну, он ждет меня – мой маленький друг С.

По дороге я строила всяческие планы, как бы выведать у С, что за книгу ему дали. Я, конечно, помнила запрет Мнемозины Викторовны, но в глубине души не теряла надежды как-нибудь разузнать, что там такое написано.

Сын выбежал мне навстречу. Я протянула ему книги.

– «Мифы Древней Греции», – это здорово. – Потом он взял Золотую Книгу, задумчиво повертел ее в руках, сказал спасибо и ушел.

Необыкновенные происшествия продолжались, иначе не объяснишь, почему он нисколько не удивился.

Шло время. Я терпела. Ни о чем не спрашивала. Наконец, не выдержала:

– Тебе нравятся книжки? – спросила я как ни в чем не бывало.

– Очень!

– А что ты уже прочитал?

– Ой, там очень интересно. Например, про Троянскую войну [1] Троянская война . Великая война греков с городом Троей. Началась из-за того, что Парис похитил обещанную ему богиней любви Афродитой красавицу Елену, жену царя Менелая. Он увез ее за море в Трою. В возмущении греки снарядили войско и двинулись против Трои. Война длилась десять долгих лет и принесла обеим сторонам много горя и бед. В конце концов греки захватили Трою. Эта война воспета греческим поэтом – слепым Гомером – почти три тысячи лет тому назад. Поэма Гомера называется «Илиада», потому что у Трои было и другое название – Илион. . Как греки воевали. И Гектор [2] Гектор . Славный троянский полководец. Его необыкновенная сила и отвага наводили на греков ужас. Но Ахилл, решив отомстить Гектору за смерть друга, убил его, так как гнев и ярость придали ему еще большие силы. Гнев этот был столь велик, что Гомер начал «Илиаду», такими словами: «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, Гнев тот проклятый, принесший ахейцам страданья без счета»…