Марсель ди Мария - Лучший из нас

Спереди, неторопливо располагалась на своих местах взрослая пара, седоволосый мужчина закидывал огромную сумку на верхнюю полку, сумка была большой и по-видимому тяжёлой, человек никак не мог закрыть дверцу и перекрывал собой проход для людей, которые с каждой секундой ожидания становились менее терпеливей. Пассажиры в самом начале стали возмущается, им хотелось занять свои места, но седой старик все так же упрямо перекладывал, крутил, трамбовал многострадальный багаж. Наконец подошла стюардесса, она пока что выглядела приветливо и просила всех успокоиться. И вот уже два человека вертели черный чемодан на верхней полке, стараясь кончить как можно скорей, но это было не простой задачей. Атмосфера в самолете накалялась, люди стали сильнее браниться, но старик словно и не слышал ничего, находясь где-то в стороне от всего этого, будто он и не был причиной этих воплей. Нервы у стюардессы сдали быстро, и она выпалила:

– Как вас пропустили с таким багажом? Его следовало сдать в аэропорту! Но седой и ее не слышал. За то время что они боролись с багажом, я успел отправить весточку с телефона домой, краем уха выслушивая ругательства и проклятия нетерпеливых людей.

– Может быть, ты им поможешь? – Обратилась ко мне Софи.

– И не подумаю. – Ответил я.

– Может быть, попробовать поставить сумку продольно. – Добавлял огня Майкл.

Стюардесса бросила ему свой презренный взгляд.

– Марсель помоги им, – скомандовала Софи.

– Вот еще. – Ответил я ей. – Их и так здесь все ненавидят, еще и на меня подумают.

– Ну и что? – удивилась Софи.

– Эй, ну что так долго то? – Негодовали люди. – Что за кретин там застрял?

– Вот видишь? Люди уже взвинчены. – Добавил я.

На что Майкл поднялся с кресла и вот уже втроем они с горем пополам запихнули тот злополучный чемодан в полку, позволив остальным пассажирам сесть на свои места.

Наконец мы взлетели, за иллюминатором быстро стемнело и когда огни ночного города были позади – на достаточной высоте пилот дал разрешение отстегнуть ремни. Затем, спустя полтора часа, стюардесса прошла по салону и выдала нам на ужин сэндвичи с курицей или же с овощами на выбор, так же из напитков нам были доступный чай либо кофе, после стюардесса предлога желающим пледы и на этом ее работа пока была кончена. Кухня находилась в носовой части, а туалет в хвостовой части самолета там же была часть тяжелого багажа, остальной хранился в днище, прямо под нашими ногами был специальный багажный отсек. После того как все подкрепились в салоне стало становиться шумнее, студенты ходили по салону и громко болтали, раздражая остальных пассажиров. Майк и Софи мило беседовали, она положила голову на его плечо, а он застенчиво прикоснулся щекой к ее макушке. В самолете горел тусклый свет, склоняя пассажиров ко сну, но студенты и не думали успокаиваться, в них бурлила молодость.

Соседнее место со мной оказалось пустым, за спиной сидело всего пару человек, от безделья я подсчитал что всего в самолете летело около тридцати девяти человек, в дальнейших сводках эта цифра оказалась правильной. Мое место оказалось позади красивой кареглазой девушкой в рубашке цвета хаки, я прислонял голову к спинке ее кресла и чувствовал прекрасный аромат мягких духов, она как обычно сидела в наушниках, наклонив голову к иллюминатору, и была ни для кого не доступна. Слева сидела Софи и Майкл, перед ними седой старик с женой, а перед ними шли ряды студентов до самой кабины пилотов. Упитанный парень в своей красочной майке «HOLLEYFOOD» сидел позади меня, через ряд пустых кресел у окна и продолжал читать свою фантастическую книгу. В иллюминаторе все труднее, что-либо разглядеть и разговаривать было не с кем, Майк показывал сестре фотографии на камере, а она уже дремала, свет от экрана фотоаппарата падал на ее милое лицо. Я остался наедине со своими мыслями.

Мне вдруг вспомнилось, что помимо пьесы у меня когда-то была мечта написать книгу по теме мне близкой. Книга о человеке оказавшимся совершенно одним в огромном мегаполисе, один посреди пустых улиц и домов, брошенных машин, своеобразный постапокалиптический мир. Мне нравилась тема одиночества, я ставил себя на место своего героя и представлял, чем бы мог заняться, что бы я делал в таком случае. По вечерам, когда меня не отвлекала учеба, приходилось буквально заставлять себя писать, десятки раз переписывать одну и ту же строчку, быть более правдоподобным, реалистичным, но дело тянулось вяло. Минул год, может больше, а может меньше – те рукописи лежат у меня на столе, шедевр юного гения. К черту его! Это мертвое творение, если автору на него плевать. Ох сколько таких работ мной загублено – с самого раннего детства я предпринимал попытки к написанию книг, и мое молодое воображение рисовало уйму фантастических историй, по которым явно могли бы снять в штатах фильм, но вот как только дело дошло до самого процесса, оказалось что не так то легко изобразить все что находилось у меня в голове. Все повторялась каждый раз одинаково. С каждым днем я брался за свои творения все реже и реже, работа становилась тяжким бременем и обузой, которую я не мог окончить. Вечером ложась спать, ты уговариваешь написать хотя бы две строчки, которые будут казаться огромным толчком к успеху, но нет, не все так просто и ты засыпаешь с чувством тревоги и того что делом, которым ты решил заняться – гиблое, и нет у меня никакого таланта.

Размышления были пусты и угрюмы, я и не заметил что уже вовсе не в самолете, а стою посреди самого чудесном городе на земле. Я прогуливаюсь вдоль узких улочек, старинных домов и уже добрался до пригорода за которым – нескончаемые поля виноградников, теплое море, но почему же я чувствую пустоту внутри себя? Это место мне знакомо, я видел его много раз на фотографиях, это место где живет мой отец.

Можно подумать, что в здешних краях время замирает, люди никуда не торопятся, здесь очень любят покушать вкусные сыры и выпить вина собственного производства. Для туристов может показаться удивительным, но для местных является нормой то, что кушанья длятся по два часа, как итог – половину всего бодрствования занимает только прием пищи. Все остальное время уходит на работу. Здешние люди в основном фермеры, в центре города башня с часами, установленная давным-давно в знак того что город стал большим. Все города во Франции по достижении определенного числа жителей одаривались часами на главной башне, в знак своей состоятельности.

Нас тряхнуло. Я сплю чутко и от толчка тут же проснулся. Пассажиры мирно спали, самолет слегка покачивался, гудел, жил. Я отстегнул ремень стал пробираться к туалету, проходя мимо пропотевшего толстяка. Он, запрокинув голову, громко похрапывал. Людей в хвостовой части стало больше, там где были свободные места, люди убирали подлокотники и, поджав ноги, укладывались – стюардесса не была против. Из иллюминаторов совсем ничего не разглядеть, свет в самолете горел только в проходе, не мешая спать людям. Я вернулся из туалета и попытался вновь уснуть, но сон никак не приходил, как бы я не старался, тогда я решил послушать музыку в наушниках.