Наталья Невгод - Проклятие Удава

Димка вышел вперед:

– Ну я. А в чём дело?

– Милиция интересуется, что тут такое происходит. Можете объяснить?

– Легко. Здесь занимается секция рукопашного боя Дворца спорта: там не хватает для нас времени и места.

– А при чём здесь ножи?

– Умение владеть холодным оружием рукопашнику не помешает.

– Разрешаю только официальную секцию. Еще раз увижу это метание – будете иметь дело с прокуратурой.

Пришлось энтузиастам закрывать изнутри ворота и при форс-мажоре быстро прятать щит и ножи.

Участковый заходил нередко, к нему привыкли и называли дядей Васей. Предлагали потренироваться с ними, но он отмахнулся: куда уж мне, старику! Поскольку дяде Васе было сорок с хвостиком, ему за спиной дали кличку Старик.

* * *

Однажды в перерыве между занятиями Димка зашёл в торговый центр за тёплыми ботинками. Понравилась ему одна пара, но она оказалась маловата.

– Девушка, – обратился он к продавщице, – у вас есть такие же, но размером…

Он не договорил, потому что неожиданно для себя буквально остолбенел. Неожиданно потому, что в девушках недостатка у него никогда не было. В пятнадцатилетнем возрасте он познал сладость любовных утех, а к семнадцати одна местная шлюшка обучила его виртуозному обращению с женщинами. Претенденток на Димкину любовь было полно, и он имел возможность выбирать из толпы самых красивых и сексуальных. Но никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Нельзя сказать, чтобы молоденькая продавщица была сказочно хороша, – в его постели побывали девчонки куда красивее. Но было в ней что-то такое, не поддающееся ни описанию, ни осмыслению.

Не без труда Димка собрал в кучу разбежавшиеся мозги и наконец задал свой вопрос:

– У вас есть такие же, но размером больше?

Продавщица отрицательно покачала головой. Она смотрела на него, как кролик на удава, и – он прекрасно это видел – просто не в состоянии была двигаться. «Моя!» – отчетливо прозвучало в его мозгах, в сердце и… в паху. Он захотел ее так, как не хотел никогда и никого. Но торчать тут не было времени, он с сожалением покинул отдел мужской обуви, напрочь забыв о тёплых ботинках, и по дороге к выходу расспросил местных работников об этой удивительной девушке. Оказалось, ее зовут очень красиво: Марина Княжина, но, к сожалению, она замужем и даже имеет трёхлетнего сына.

Впрочем, наличие супруга и ребёнка ничуть не охладило его пыла – подумаешь, первый раз, что ли… В тот вечер его секция во Дворце спорта заканчивала работу в шесть часов. Он метнулся к магазину, дождался, пока Марина выйдет на улицу, и пошел следом за ней. С ума сойти! Даже просто издали смотреть на её спину, на её ноги, на её попку – все вызывало дикое наслаждение и ещё белее дикое желание. Она села в автобус – он за ней. Через две остановки девушка вышла – он двинулся следом. Она обернулась – даже в темноте было заметно, как она перепугалась, – и бросилась бежать. Он хотел сделать то же самое, но тут обратил внимание на неосвещённый участок дороги, где за частично разобранным забором высилась какая-то незаконченная постройка. Это была судьба! План в его голове возник мгновенно – завтра! Всё будет завтра, и именно здесь!

Димка обратился за помощью к двум самым близким друзьям, Тумбе и Мулату. В восторг от плана пришел один Мулат, он вообще был склонен к криминалу и разным авантюрам. Вдвоём они кое-как убедили более совестливого Тумбу. Решили, что заниматься любовью с избранницей будет только Димка.

Это была первая женщина, которая его, Дмитрия Крабника, не хотела и до жути боялась. Но главное – не хотела, и это заводило его невероятно. Разложив женщину на одеяле и оголив желанную часть тела, он задохнулся от восторга, хотя женщины в этом месте мало чем отличаются друг от друга. Он бы долго смотрел и нежно гладил, если бы не зима. Девушка, прижатая к земле, сопротивлялась изо всех сил, уворачивалась, ему было очень ее жаль, и это тоже заводило! Он чуть разума не лишился, овладевая ею на сугробе.

Потом на всякий случай припугнул, мол, только попробуй кому-нибудь рассказать! Разумеется, он никогда бы не стал причинять горе её семье, а вот напугал посильнее, увидел, как она задрожала, и – опять захотел. Она уходила, еле переставляя ноги, ссутулившись, поникнув, и он страдал вместе с ней, и чем больше страдал, тем сильнее хотел. Прямо наваждение какое-то!

С тех пор другие женщины его не волновали. По четвергам она приходила к нему в домик на Окружной – сначала из страха перед обещанной им расправой над мужем и сыном, потом сама втянулась в эту сумасшедшую игру. Он стал рассеянным на работе, меньше уделял внимания тренировкам на огороде – Марина заслонила собой всё. Спасибо, Мулат и Тумба за ним хорошо следили и не позволяли окончательно расклеиться.

Однажды, лаская его тело, любимая сказала:

– У тебя взгляд, как у удава, который смотрит на кролика. Можно, я буду называть тебя Удавом?

Разумеется, он согласился: Удав – это вам не какой-то там Краб, Удав – это сила, мощь, это, в конце концов, власть над толпой! Своим друзьям Димка заявил, что отныне его звать Удавом, это его официальная кличка для близкого круга, так сказать, «позывной».

На беременность подруги он сначала не обратил внимания, но в один прекрасный день сообразил, что их сумасшедшему сексу вот-вот придёт конец, и ужаснулся. Он совершенно не представлял, как будет без него обходиться, – о другой партнёрше и речи быть не могло. Обеспокоенный состоянием друга Мулат посоветовал ему воспользоваться извращениями. Это было, конечно, совсем не то, но хоть что-то!

А потом… Димка не хотел об этом вспоминать, но с раннего утра и до ночи эти мысли рвали его на части, и картинки, одна за другой, услужливо выстраивались перед его мысленном взором, скручивая в жгут. Да, он не помнил себя от горя и унижения, поняв, что его женщина отдалась другому, – мужа он вообще в расчёт не брал. Да, нервы не выдержали, разум помутился, но как-то не получалось оправдать себя до конца.

Вопрос вопросов: Марина действительно ему изменила или носила под сердцем его, Димкиного, ребёнка? И то, и другое – плохо, настоящая катастрофа. Если отдалась другому – он этого не переживёт, если не изменяла – значит, он угробил в утробе матери собственного ребёнка! А может, и саму мать!

Измученный неизвестностью, он всё-таки отправился к врачу.

Оля называла ее «девочка Нина из соседнего подъезда», потому что в её подъезде жили тетя Нина и бабушка Нина. Именно с этой девочкой она чаще всего играла во дворе, они, можно сказать, дружили, хотя посещали разные детские сады. А вот в школе оказались в одном классе, и Оля наконец узнала фамилию этой девочки: Кисловская.

В отличие от самой Оли, Нина была умной. И красивой. И посадили её с «самым красивым и умным» Серёжей Першиным. Оля немножко расстроилась – она и сама с удовольствием сидела бы рядом с Серёжей, но тут же девочка себя одернула: нет всё правильно, пусть красивые и умные дети сидят рядом.