Юлия Венгерова - Легенда о сломанном городе

– Зачем вы меня мучаете, магистр Лассе? Вы же умерли тысячу лет назад! Умерли и умерли, так покойтесь же с миром! И откуда вы, черт возьми, знаете слово «коллега»?

– Так не умер я, ваше словоблудие, не умер! Растворился во времени и пространстве, исчез – да. Но не умер, и уж тем более не упокоился.

– Сочувствую вам, гость из прошлого, – попытался было ввернуть Квермонт, но ему не удалось.

– Из прошлого, настоящего и будущего, – перебил его тот, кого назвали Лассе. – И не надо мне сочувствовать, ты, жалкий мальчишка!

«Надо же», – раздосадовано подумал Гроссмейстер. – «Проник в мое сознание, да еще и обзывается!»

– Я был Великим Магистром! – в полный голос произнес Лассе. – Великим, слышите! Не чета вам, нынешние недоволшебники! Я мог управлять стихиями! Я осушал моря, я передвигал горы, я поворачивал реки вспять! Я был сама волшба! А вы, вы, главный человек Магнетического мира, что вы умеете?!

– Реки вспять я не поворачиваю, – печально отозвался Квермонт. – Но, чует мое сердце, вы бы не справились с ежеквартальным отчетом. Времена изменились, бывший гроссмейстер.

Лассе вздохнул и наконец-то опустил капюшон, оказавшись не очень молодым человеком обыкновенной, даже заурядной наружности с бесконечно уставшими глазами. Взгляд его был полон скорби.

– Вы всего лишь моя галлюцинация, Лассе, – напомнил Квермонт. – Отчего же я так страдаю?

– Посмотрите в окно, сын часовщика. Что вы там видите?

– Башню Фогон.

– Я лично руководил строительством этой башни. Тысячу лет назад. Тогда, когда и в помине не было Осколии и Флагманштадта, а эта территория принадлежала Магическому Союзу – самому могущественному государству

Европы. Я своими глазами видел, как ставят эти часы. А теперь они сломаны. Почему не уследили, Гроссмейстер?

– Часы остановились вчера вечером, – ответил Гроссмейстер. – Я ничего не мог изменить.

Квермонт провел бессонную ночь, изучая старинные фолианты и современные энциклопедии. Он искал все сведения, что касались пресловутой башни и ее магических часов, и теперь его неумолимо клонило в сон.

– История повторяется, сир Квермонт, – прорвался сквозь дремотную пелену глас человека в капюшоне. – Падение великого города Торрсона, столицы Магического Союза, тоже началось с того, что остановились главные городские часы. Это было ровно тысячу лет назад. Время для новой жертвы

пришло. Мрачный Герцог уже в городе, неужели вы не чувствуете? Тысячу лет назад он избрал своей жертвой Торссон – и погубил его. Я сражался с ним как мог, и проиграл. Я был изгнан из своего мира, из своего времени. Я

потерял все. Пришла ваша очередь принять бой.

– Я всего лишь чиновник, – печально ответил Гроссмейстер. – Главный бюрократ всего магического мира, способный лишь на то, чтобы подписывать бумаги с гербовой печатью. Я даже не практикующий маг.

«И я очень, очень хочу спать!» – подумал Гроссмейстер, но вслух этого не сказал.

Впрочем, его тусклый собеседник вполне мог прочитать его мысли.

– И тем не менее, вам предстоит принять бой, – напомнил человек в черном.

– Так помогите мне! – взмолился Гроссмейстер. – Что толку донимать меня разговорами?!

– Не могу, – сухо ответил Лассе. – Не забывайте – меня на самом деле здесь нет. И я не желаю вам удачи. Всего плохого, Ваше Магейшество!

Сказавши это, человек в черном растворился, будто бы его и не было. Однако же Гроссмейстер был уверен, что никуда он не делся, и по-прежнему наблюдает за ним.

От этой мысли становилось не по себе.

– Айса! – позвал Гроссмейстер.

Его помощница появилась тут как тут, словно бы она поджидала под дверью.

Впрочем, вполне возможно, что так оно и было.

О, это была особенная женщина! И дело было не только в ее безупречной классической красоте. Она могла оставаться незаметной, когда хотела. Собственно, полная свобода воли – это прерогатива всех бессмертных божеств, а эта дама и была одним из них. Богиня судьбы, одна из дочерей Ночи, неумолимая мойра по имени Айса, разрезающая нить – вот кто помогал Квермонту в его нелегком деле. Когда-то давно мойра подала в

отставку, сбежала из древнегреческой мифологии и пустилась в свободное плавание. Потом повстречала Гроссмейстера и нанялась к нему в секретари.

Словом, Айса была первым в мире бессмертным божеством,

довольствовавшимся скромной должностью клерка.

Гроссмейстеру нравилось, как она работает. Его даже не смущало, что приходилось убирать все колюще-режущие предметы, такие, как ножницы и канцелярские ножи, дабы ненароком не напомнить Айсе о прежнем месте работы. Если исключить этот «пунктик», все остальное было безупречным.

– Я вас слушаю, господин.

– Когда белое сделается черным, – с выражением произнес Квермонт, – когда низ станет верхом, а верх – низом…

Гроссмейстер остановился, чтобы понаблюдать за реакцией своей помощницы. Та молчала, и только таращилась на магистра своими огромными глазами. И, казалось, была ничуть не удивлена неожиданным словесам.

Впрочем, чем можно удивить бессмертное божество?

– Живые тогда начнут завидовать мертвым, – продолжил Гроссмейстер.

– И токмо Темный Отрок,

Который не жив, но и не мертв,

Который не раб, но и не господин,

Который не человек, но и не зверь,

Токмо Темный Отрок, чья душа преисподней подобна,

Восстанет из могилы и спасет город сей.

– Вы практикуетесь в изящной словесности? – поинтересовалась Айса.

– Не я написал эти строки. Это из «Сочинения Иоганна Пересмешника». Знавал я этого чудака. Многие считают его пророком, но по мне так он был гениальным плутом.

– Не сильна в литературе, – ответила Айса.

– Моя дорогая ходячая мифология, – издалека зашел Гроссмейстер. – Глубокоуважаемое бессмертное божество из Древней Греции… я ничего не путаю? Милая Айса…

– Я вас слушаю, – повторила черноокая красавица.

– Тебе ведомо настоящее, прошлое и будущее. Ты разрезаешь нить судьбы, быстро, и неумолимо, как божественный хирург, не ведая скорби и не зная печали.

– Я в отставке, мой господин, – ответила мойра. – Ныне я всего лишь скромный секретарь.

– Но при этом ты не забыла, кто ты есть. Ты дитя божественной природы, не человеческой… и я порой тебя боюсь.

– Ну что вы, мой господин, – усмехнулась Айса.

– …Ибо я прекрасно знаю, зачем ты со мной. Ты – моя персональная смерть, и однажды ты разрежешь нить моей судьбы. И закончится славная история подмастерья, сына часовщика, ставшего главным волшебником всего мира.

Ответь мне, милая Айса, только на один вопрос.

– Вопрос жизни и смерти? Не имею права, мой господин.

– Айса, ну скажи мне, не как божество, но как мой секретарь – сегодня?

Мойра устремила на Гроссмейстера испепеляющий взляд своих огромных