Юлия Венгерова - Легенда о сломанном городе

– Только через мой труп, – буркнул Гроссмейстер.

– Что, простите?

– Только через мой труп! – громче произнес Квермонт. – Я не допущу, чтобы в моем мире дамы носили брюки!

– Я вас понял, – рассмеялся мэр. – Не забывайте, Великий магистр – я ум, честь и совесть Флагманштадта!

«О Боже, он и вправду так думает?» – подумал Квермонт. «Эта железная махина и вправду считает, что…»

– Я всегда знал, Максимилиан, что у Флагмана нет ни ума, ни чести, ни совести.

Дагаев не стал отвечать. Какое-то время он молчал, стоя вполоборота к Гроссмейстеру, и задумчиво смотрел в окно, на беснующуюся Парламентскую площадь.

– Кстати, – наконец-то произнес Дагаев. – Намедни я получил телеграмму с острова Тармин. Вы знаете, что заключенный тринадцать ноль один сбежал?

– Как?! – изумился Гроссмейстер. – Это же невозможно!

Мэр повернулся лицом к гроссмейстеру и устремил на него свой испепеляющий взгляд. Этого взгляда боялись во Флагманштадте до дрожи.

– Оказалось, что возможно. Такое ощущение, будто тьма со всего мира стекается, чтобы уничтожить этот город. Вам не кажется?

– Мне пора идти, Максимилиан, – ответил Гроссмейстер, поспешно поднимаясь со своего места. – А на будущее учти: я знаю о тьме гораздо больше твоего.

ПРОФЕССОР ШТАЙН

Казалось бы, всего лишь две недели прошло с того момента, как было совершено уникальное открытие, разом перевернувшее все представления о теоретической магии, а весь научный мир уже успел расколоться на два лагеря. Одни по-прежнему пытаются найти ошибку в вычислениях, считая

все случившееся не более, чем профанацией. Другие же всецело поддерживают гениального ученого, сумевшего совершить невозможное.

Одни считают г-на Штайна грандиозным шарлатаном и мистификатором от науки; другие же поклоняются его бесспорному таланту, сумевшему сотворить настоящее чудо. И, наконец, одни пытаются всячески очернить светлое имя ученого, другие же возносят ему хвалу.

Для тех, кто несведущ в вопросах магии и науки, поясняем. Доктор Я. С. Штайн является крупнейшим в Осколии специалистом по теоретической магии. Теоретическая магия – это сложная научная дисциплина, включающая в себе такие отрасли, как математическая магия, теория синтеза, магическая инженерия, и так далее. Все эти отрасли, как считают ученые, давно пора считать отдельными научными дисциплинами. Уравнение Эйслера-Боткина было выведено в 1810х – 20гг тандемом величайших ученых своего времени

– Робертом Эйслером и Филлипом Боткиным. До сего времени считалось, что оное не имеет решение. Однако же пару недель назад в печати появился труд Я,И.Штайна, в котором он продемонстрировал решение данного уравнения.

Это событие произвело настоящий фурор в магическом мире».

ГАЗЕТА «Мой Флагманштадт», рубрика «Коротко о науке»

Штайн отложил газету в сторону. Так непривычно было читать про себя. Да не в научном журнале, предназначенном для экспертов, а в обычной газете, которую может прочесть всякий желающий. Будто бы он не ученым был, а каким-нибудь артистом мюзик-холла, или знаменитым оперным певцом, или, в крайнем случае, политиком.

«Вот она, слава», – подумал ученый. «Надо бы, пожалуй, сохранить эту газету. И жене потом показать. Пусть гордится».

Подумавши это, он поспешил убрать номер «Моего Флагманштадта» в ящик письменного стола, в аккурат между учебником по дискретной магии и методическим пособием по единой теории синтеза. Авторами обеих книг был

сам ученый. Ему было чем гордиться.

Яков Семенович Штайн был, пожалуй, типичным флагманштадтцем. Он, как и все, ненавидел Железного Максимилиана, опасался гнета со стороны правительства и твердо был убежден, что «раньше все было по-другому». Он

совершал покупки в бакалейной лавке, на работу ездил на омнибусе, и раз в месяц посещал с супругой представления на сцене мюзик-холла «Дирижабль-Арена». Так делало подавляющее большинство жителей столицы.

Правда, Штайн был в сто раз умнее любого горожанина, и ученая степень была не единственным тому подтверждением. Он был скромен, рассеян, как и большинство людей, имеющих склонность к науке, и временами боязлив, как и большинство людей, имеющих отношение к Осколии.

Еще совсем недавно Яков Семеневич преподавал теоретическую магию студентам. Но, с тех пор, как в университете закрыли магический факультет, пришлось заняться исключительно научной работой.

Штайн был весьма обеспокоен тем, что руководство университета могло прекратить финансирование научных изысканий, и он остался бы без средств к существованию. Впрочем, недавние события, связанные с решением

уравнения Эйслера-Боткина, вселяли надежду. В мгновение ока ученый, сумевший доказать недоказуемое, сделался знаменитым. Ему прибавили жалованье, выделили новенькую лабораторию и троих смышленых помощников, и вывесили его портрет на доске почета. Впрочем, на сие изображение моментально появилась карикатура. В университетском

самиздатовском журнале поместили забавный рисунок, на котором доктор Штайн был изображен с вытаращенными глазами и высунутым языком, снабженный ехидной подписью «Я научу вас делить на ноль!»

И вот сегодня Яков Семенович сидел в своей лаборатории за письменным столом, и в очередной раз производил вычисления, по итогам которых он

проснулся знаменитым.

На столе стояла забытая чашка с чаем, которую пора было вести на кафедру биологии, поскольку в ней уже зародилась абсолютно новая, возможно, разумная, форма жизни.

Штайн в сотый раз перепроверил свои вычисления. Нет, ошибки быть не могло. Он и в самом деле сумел решить проклятое уравнение.

Да, Яков Семенович был и вправду рассеян. Из-за этого с ним частенько случались различные казусы. Как-то раз он перепутал номер омнибуса, и уехал в другой конец города. Однажды он забыл собственный адрес.

Частенько он забывал, что у него есть жена, но, вполне возможно, это было не из-за рассеянности, а из-за своеобразия самой госпожи Штайн.

Когда ученый погружался в работу, он не замечал ничего вокруг. Однажды он целый день просидел в бумажном колпаке с надписью «Я дурак», пока сердобольная ассистентка не сжалилась над ним.

Увлекшись, он и не заменил, что над душой стоит лаборант Николенька, и что-то старательно ему втолковывает.

– …не пускают, – сообщил лаборант. – И подземку закрыли для пассажиров.

– Что, прости? – опомнился доктор Штайн.

– Яков Семенович, я говорил, что мне пора домой. Мэр объявил в городе Чрезвычайное Положение. На сегодня от работы освобождены все государственные учреждения, не работают подземка и городские омнибусы.