Игорь Левченко - Хроники Города. Книга первая. И камни заговорят

Гарри ещё вышел на балкон, чтобы покурить. Эта привычка никак не хотела оставлять его. Докурив сигарету, он швырнул её вниз в листву. За ней полетели фенечка и талисман и вдруг Лайна тряхануло, будто что-то вышло из него.

Он переступил порог балкона и медленно двинулся к кровати. Ноги были очень лёгкими и прозрачными; также ощущало себя всё тело.

Гарри лёг на кровать и в это время появились они. Два двухметровых ангела в белых одеждах возникли в проёме балкона. Один сел на кресло, а другой стоял около первого и держал над ним руку как балдахин.

Лайн не знал, что это было, но реальность происходящего открылась ему и он понял, что то, о чём он смутно догадывался раньше – правда. Духовный мир существует и он открывается временами. Наступает время, когда происходят перемены, и тогда появляются они. Ангелы приходят для того, чтобы выполнить дело, заповеданное им свыше. И сейчас они появились для работы, данной им Творцом.

Гарри лежал на постели, уткнувшись лицом в подушку, не чувствуя ничего. Работало только его сознание. Он осознавал лишь одно: его чистят. Тогда он ещё не понимал, для чего это происходит. Ему было просто интересно. Новый, доселе неизведанный, мир входил в его жизнь, и нечистая сила уже не мучила его, и страшные сны прекратили беспокоить его по ночам. Сила Божья сделала своё дело. Гарри Лайн входил в армию Господа, пусть неровно, спотыкаясь, но он пытался попасть в ритм биения сердца Его народа, в такт Церкви.

Утром следующего дня Гарри отправился в Район, где пробыл две недели на строительстве церкви, получив огромное благословение. По возвращении в Пустыню Господь привёл его в родную церковь, где он познакомился с Фрайд Проуд, ставшей впоследствии его супругой. Прошло время и Гарри и Фрайд Лайн оставили Пустыню и переехали в Город.

Белые стены, светлые храмы,

Ясные лики святых.

Всё это облик твоей панорамы.

Это – мой Город, мой стих.

Как бы хотел я молчать откровением

Мыслей, нанизанных в мозг,

Но невозможно не дать вдохновения

Бисером сыплющих звёзд.

Падают ветром по краю окраин,

Метятся в реки, мосты.

Облик их в чёткости мной узнаваем.

Книги открытой листы.

Это – твой свет и твоё поднебесье,

Снег твой, твоя колыбель.

Пусть это всё никогда не воскреснет,

Память не сбросит метель.

Память о том, что дышало в их жилах,

Плакало, пело, рвалось.

Память о том, что лишь Божия милость

Чистила старость и злость.

А на граните Реки неизбежной,

Матушки серой воды,

Инок прохожий, юнец безмятежный,

Мысли оставит следы.

Город принял Лайна в свою обитель и он обходил его, пересекая улицу за улицей, любуясь архитектурой и природой. Жизнь в Пустыне не давала столь многообразного колорита цветов, но всё происходит по воле Творца, и Гарри влюбился в Город. Многие события произошли с ним здесь и ещё произойдут и обо всём я расскажу, но а пока это краткое вступление в характеристику некоторых персонажей романа, который решил написать ваш покорный слуга, закончено, и начало следует. Прошу Вас не судить меня строго, и, молясь Богу за тебя, мой читатель, прибегаю к просьбе помолиться за меня, чтобы Господь дал мне мудрости и разумения и побольше любви к Нему и к своему ближнему. Читай, друг мой, и да пребудет с тобой, Господь! Аминь! Аллилуйя! Будьте благословенны! Во Имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь!

«Я думаю, этого не стоило бы говорить и касаться сего вопроса нужно только при определённой аудитории. Люди, приходящие сюда, -выходцы из многих сословий, и вряд ли им понравится то, что вы предлагаете.»

«Извините, сэр, но по логике вещей, Любовь требует единства и Она не знает чинов и сословий. Я настаиваю на том, чтобы в комитет Любви могли входить и женщины. Согласитесь, что грех Евы прощён и омыт Кровью Господа.»

«Согласен, но… верование в грех наказуемо, пока оно существует. Понимаете, Рия, место женщины в церкви на самом деле очень неопределённо. Вспомните хотя бы то, что говорит апостол Павел в Писании: „А жёны ваши да молчат.“ Да, да, я знаю, что вы мне ответите: „Сэр, была определённая ситуация и это дело не веры, а времени, в которое они жили.“ Я понимаю, что это ваш конёк, леди, но зрите в корень. Если вы верите в то, что вы сказали, это существует, и выдано вами в пространство и на некоторое время обретает материю и существует до определённого срока. О, время, время! Как замечательно будет на Небесах в Его бесконечности и безграничности!»

«Извините, сэр, значит вы отказываете мне в служении?»

«Я запрещаю вам проповедовать за кафедрой, Исто, в остальном да благословит вас Бог!»

Когда Рия покинула кабинет, пастор Пэйпер положил локти рук на стол и прислонился головой к ним, ощущая лбом теплоту лакированной поверхности. Этот невысокий седоватый человек, точнее крепкий, чем полный, почувствовал, что устал. Ему хотелось покинуть эти четыре стены и убежать куда-нибудь на время от себя, от всего, и от… «Нет… Это не моя мысль. Только лукавый может подкинуть сию идею. От Бога убежать нельзя. Он повсюду… Но, Господи, отчего приходит желание оставить Тебя? Может-быть мы неправильно понимаем Тебя или Твой образ, который мы создаём в проповедях, не Твой? Но тогда какой Ты, Господи? Яви Себя мне, чтобы я мог передать своей пастве Истину Твоей Любви.»

В этот момент с треском распахнулось окно и свежий ветер с Реки ворвался в обитель пастора, пронзив его сердце, сверкающим как огонь, обоюдоострым мечом- -мечом истины.

************

«Ника, а вы когда-нибудь видели, как плачут чайки?», – спросил языческую богиню Победы её слуга Сервус.

«Ты – раб, и не в твоей компетенции определять суть вещей и размышлять над ними. Слуге дано лишь выполнять приказы, данные ему свыше.»

«Простите, ваше величество. Смените гнев на милость. Мне так интересно видеть слёзы людей, и особенно животных. Люди плачут по любым пустякам, но звери только от боли. Так отчего же плачет чайка?»

«Замолкни, слуга, и замри. Гавриил смотрит на нас.»

Ника, также, как и Сервус, приняла прежнее обличье, глядя на вход во дворец, нынче музей. Когда-то здесь жили цари, но сейчас, по иронии судьбы, от них остались только одни воспоминания.

Богиня язычников горестно вздохнула, ещё раз сожалея о своей прискорбной участи. Но одно её радовало. Она просто ликовала от того, что Сервус не слышит её. Раб не должен знать мысли своего хозяина, иначе он взбунтуется, осознав, что сам такой же, как и его господин. Ника считала Богом Зевса, но в последнее время стала симпатизировать Сущему. Что-то внутри её бронзового тела подсказывало языческой богине, что Он истиннее Зевса.

«Где твои дороги, дороги войны?