Егор Авинкин - Город без памяти

Когда я уже вышел во двор, вдруг подумал – а что это я сам побежал? Надо было Машу отправить, а то несолидно получается. Жена на меня постоянно ругается – мол, не умею себя поставить. А потом я огляделся, вдохнул воздуха побольше и зашагал. Бог с ним, погода такая хорошая, можно и прогуляться. И даже пальто можно было не надевать.

Офис наш находится на Петроградке, в самом тихом её уголке. Небольшой трёхэтажный особняк, в котором в советское время размещалось какое-то учреждение – на фасаде ещё сохранилась вывеска, какое-то нагромождение из слов «лен», «пром», «снаб» и так далее – теперь он постепенно переходил в аренду малому и среднему бизнесу. Я и рад, что мы не обосновались в каком-нибудь серо-стеклянном бизнес-центре, там было бы тоскливо. Да и район мне нравится.

Петроградка в самом деле необычное место. Вроде бы всю жизнь в городе живу, везде бывал и всё знаю (по крайней мере, в центре), и только на Петроградке, в этом её лабиринте наткнёшься на неизвестную улочку. Где тут только ни гулял, и ребёнком, и студентом, и взрослым, солидным дяденькой, а всё равно это продолжает происходить. Вот и сейчас. Я вышел со двора на улицу и огляделся. Справа находится метро, а слева – неплохой ресторанчик. Я там обычно обедаю и слушаю громыханье составов из соседнего трамвайного парка. Эти направления я знаю. Но идти мне нужно не туда, а на север, обогнув офис. И я понял, что никогда там не был. Проложил маршрут на гугл-картах и пошёл. Канцелярский магазин «Монпарнас» – красивое название. Что-то волшебное в нём есть.

И погода на улице волшебная. После прохладного и пасмурного, типично питерского лета – вдруг такой мягкий сентябрь. Температура, конечно, не летняя. Зато бархатное солнце и чистое, точно блюдо из голубого фарфора, небо. Низкие облака не давят, дышится легко, и от этого даже самая потаённая тоска уходит. Выдыхается из лёгких и растворяется в ветерке. Жизнерадостная осень.

Шёл по тротуару, под зелёными ещё деревьями. Полы расстёгнутого пальто развеваются – не солидно, но красиво, чёрт подери! Прошёл пару перекрёстков. Светофоры тут не в ходу. Свернул направо на нужную улицу. Подошёл к дому. Сверился с картой в телефоне.

Канцелярского магазина не было. Дом был длинный, но я пробежался взглядом по всему первому этажу и не заметил ничего похожего. Я ожидал увидеть некое типичное царство канцелярии – белые стены и стенды, освещённые ядовитым светом, и консультанты в форменных фартуках и с форменными улыбками. Тут ничего подобного не было, даже издалека было понятно. Я всё же решил пройтись вдоль дома, вглядеться в витрины. Вот закрытый ресторан (видимо, недавно прогорел), вот типичный дешёвый продуктовый магазин. А вот какая-то пыльная витрина…

Надо же. Действительно, на стекле облупившимися трафаретными буквами, чуть полукругом, было выведено – «Монпарнас». Кажется, когда безымянный мастер наносил эти буквы, я только в детский сад пошёл. И с тех пор тут ничего не изменилось. Остальная витрина и входная дверь были в том же стиле. Как будто из прошлой жизни.

Дверь звякнула неплотно закреплённым стеклом, а над дверью, как я и ожидал, тускло прозвенел колокольчик. Я ступил со ступеньки на пожелтевший линолеум – на нём виднелись коричневые, точно опалённые огнём, пятна, а где-то он и вовсе был оборван, обнажая цементный пол. Нос наполнился застарелым канцелярским запахом – пыльная бумага, графитная стружка и немного клея «Момент», того, что уже давно не производится. Вдоль одной из стен тянулся прилавок из потемневшей ДСП со вставками из стекла. Этот прилавок, как и весь местный антураж, напомнили мне провинциальные универмаги, куда мы ездили с бабушкой, пока были на даче. В таких магазинах, тихих до торжественности, можно было купить всё, что угодно, от полотенец до резиновых сапог и примусов. И пока взрослые покупали всё это, дети собирались поглазеть на пластиковых солдатиков и картриджи для Денди, периодически протирая запотевающее от возбуждённого дыхания стекло.

Впрочем, в этом магазине, несмотря на ностальгическую провинциальность, продавались вполне ожидаемые канцтовары – ярких расцветок ручки, хорошие кохиноровские карандаши, аппетитные стиральные резинки и большой выбор детских пеналов с актуальными супергероями. В углу даже стоял отдельный шкафчик с ручками Паркер, хоть он выглядел здесь нелепым артефактом. А на полке у стены, среди тетрадей и рулонов свёрнутого ватмана я заметил пачку бумаги – даже той же марки, что у нас сегодня закончилась.

На звон колокольчика с небольшой задержкой вышла хозяйка – машинально всплыло именно это слово, уж больно уютный вид у неё был. Домашний свитер крупной вязки, болтающиеся на тесёмке очки и добродушная улыбка, хоть и не лишённая какого-то усталого чувства превосходства. Она походила на школьную учительницу, тоже из забытого времени, как и весь магазин.

– Добрый день, – приветствовала она меня, занимая место за прилавком, – что угодно?

– Здравствуйте, – кивнул я, – мне бы бумаги.

– Чистой?

– Чистой, – от неожиданности я протянул это слово, как будто проверяя его на прочность, и добавил: – Для принтера. Формат А4.

– Конечно, – ответила она и скрылась под прилавком. Там что-то стукнуло, потом донеслось:

– Сколько Вам?

– Две пачки.

– Разумеется.

Она показалась передо мной, ощутимо шмякнула две пачки бумаги на стеклянный прилавок. Я машинально испугался, не разобьётся ли он, но стекло выдержало.

– Что-нибудь ещё?

– Нет… Сможете товарный чек выписать? Мне для офиса.

– Само собой.

Она достала бланк – пожелтевшая, шероховатая бумага – и, надев очки, стала заполнять его, держа наготове синюю печать.

Получив передышку, я бессмысленно огляделся по сторонам и, не успев до конца сформулировать мысль, вдруг спросил:

– А какая ещё бывает бумага, кроме чистой? Грязная?

– Нет, – хозяйка мельком глянула на меня поверх очков, потом вернулась к бланку, – не грязная, конечно. Исписанная.

– Исписанная?.. А, в смысле, книги?

– Нет, ну что Вы, книгами мы не торгуем. Просто исписанная бумага.

– Кхм…, – из вежливости я продолжал делать вид, что это самый обыкновенный разговор, – и что же, берут?

– Ещё как. Самый популярный товар у нас. Пожалуйста, Ваш товарный чек.

Скомкав, я засунул его в карман пальто.

– Простите… А можно посмотреть? Кажется, я не очень понимаю, что Вы имеете в виду.

– Конечно, секундочку, – женщина оглядела внутренности прилавка и присела, заметив то, что искала, – вот, спецзаказ. На днях должны забрать. Но можете аккуратно взглянуть.

На прилавок легла зелёная тетрадка, 18 листов. «Тетрадь для работ по русскому языку ученика 6а класса» и так далее. Фамилия ученика была выведена неразборчиво, я так и представил натужно дышащего толстого шестиклассника, старательно водящего ручкой по обложке.