Ирина Ваганова - Волшебная зима. Сборник рассказов

И тут у плясуньи голос изменился, совсем детским звонким стал:

– Ой, как же холодно. Будто кто коснулся меня ледяной рукой! Может, это была сама госпожа Стужа? – И вот опять привычным полувзрослым голосом затянула: – Анна обернулась, но никого не увидела. Стужа уже завернула за угол и отправилась морозить других людей, которые не успели спрятаться в тёплые дома, – И снова детским голоском: – Ой, уже ночь… Мне давно пора быть дома! Мама с папой беспокоятся.

И к двери девица направилась. Тётя Маша подскочила со стула:

– Куда это вы одна собрались? Далеко живёте? Вася сейчас живо проводит.

– Не надо, не надо, – замахала руками девица. – Вы вот собачку мне лучше дайте. С ней не страшно.

– Собачку… Это не она, а вы её защищать от госпожи стужи должны, – закряхтел дядя Вася со стула и под стол к собачке заглянул. – Далеко вам идти-то? Я провожу, – И со стула поднялся.

А девица в тёмную прихожую от двери заглянула и так жалобно пискнула:

– Стало совсем темно, и Анна не знала, куда идти… Она очень испугалась и начала плакать. Только слёзы на морозе превращались в льдинки, и девочке становилось ещё холоднее.

Старики остановились. Она с ними говорит или сказку свою продолжает, и не поймёшь.

– И тогда девочка постучалась в чужой дом в надежде, что её обогреют.

– Так и говорю, оставайтесь! – вернула себе командирский голос тётя Маша и даже ногой для пущей важности притопнула.

Только девица будто не слышала. Она коснулась дверного косяка – тук-тук.

– Да только кулачок у Анны был таким маленьким, что стука его никто не услышал. А если и услышал, то подумал, что это ночной зимний ветер стучит оконной рамой. А где-то по соседним улицам ходил городовой с фонарём и не знал, что в городе потерялась маленькая девочка.

Городовой-то тут при чём? Неужто и правда воровка она? Только девица на пол опустилась и стала рыться в кармане, бубня под нос:

– Что же мне делать? Как же холодно. У меня же остались непроданные спички…

Достала спички, чиркнула и огоньком сумрак крохотной прихожей осветила.

– Буду жечь их по одной и освещать огоньком дорогу.

– Спички не жги тут, – выступил вперёд дядя Вася, но девица, будто не слыша его, потушила одну и зажгла следующую, лепеча:

– Только спички давали совсем мало света и быстро сгорали, обжигая маленькие пальчики. И вот Анна решила постучать в последний дом, хотя его окна тоже были темны. Никто не ответил. Она присела на порог и зажгла последнюю спичку, стараясь не заплакать, чтобы раньше времени не погасить огонёк слезами. И вдруг увидела в конце улицы свет от фонаря…

Девица подскочила и свет в прихожей зажгла.

– Это был городовой. Анна испугалась, что городовой подумает, будто она решила поджечь чужой дом. Она задула свою последнюю спичку и прижалась к двери, чтобы городовой, проходя мимо, не заметил её.

И правда прижалась к стене. С лестницы донёсся шум. Дядя Вася, широко ступая, подошёл к двери и нагнулся к глазку: пусто. На другом этаже шумели.

– Городовой не прошёл мимо, – продолжала за спиной девица. – Он направился к дому, подле которого пряталась напуганная Анна.

– Нет там никого, чего испугалась? – обернулся дядя Вася и руки в бока упёр.

– Господин городовой, я честно-честно ничего дурного не делала, – залепетала девица, прижимая к груди свёрнутую варежку. – Я заблудилась в темноте и теперь мне холодно и страшно.

– Чего ты боишься, Аня? – подступила к девице тётя Маша.

– То что меня не пустят в дом и не обогреют. Но городовой добрый. Это был его дом. Он пустил, обогрел и домой проводил.

– Адрес назови свой, Аня. Адрес помнишь? – уже совсем ласково, как с душевнобольными принято, начала тётя Маша.

– Нет у меня дома, – пожала плечами девица и поманила собачку. Та к ней подбежала, на руки прыгнула. – А собачку возьму.

– Куда возьмёшь-то, хоть скажи! – уже всполошился дядя Вася и потянулся к вешалке за пальто.

Сказочница продолжала сидеть напротив входной двери с собачкой в руках. Губы говорили сами по себе, пока руки теребили свалявшуюся шерсть.

– Когда утром горожане узнали, что в их городе чуть не замёрзла девочка, они решили, что теперь возле каждого дома ночью будет гореть фонарь, чтобы указать дорогу заблудившемуся и пригласить уставшего путника к очагу. Фонарик у дверей – это наше горящее сердце, способное согреть даже в самую лютую стужу.

– Как тебе помочь, Анечка? – склонилась над гостьей тётя Маша, но та молчала, сжавшись в уголке.

Тогда она на дядю Васю глянула – мол, помоги!

– Пусть до утра остаётся! – решил за всех дядя Вася, но пальто принялся застёгивать. – А я домой пойду. Засиделся уже.

И тут тётя Маша заметила дырку на рукаве. То ли моль съела, то ли годы взяли своё.

– А-ну снимай. Заштопаю, – скомандовала дворничиха.

– И не подумаю, – заартачился дворник.

– Снимай, кому говорю!

– Да как же я без пальто пойду?! – начал сдавать позиции дед.

– А я тебе быстро зашью. А то ты так до следующего года с дырой проходишь!

Аня в уголочке заулыбалась. Рада, что оставляют, небось. Или потешается? Тогда тётя Маша на неё по-взрослому глянула – мала, мол, о стариковских делах судить.

– А вы куда ж, дядя Вася, на ночь глядя? – подала голос Аня. – Вот вы до утра и оставайтесь. Дивана-то два!

– Так и вас уже две тут.

– А я вот пойду. Мне в другую сказку пора, – и подскочила, как ужаленная.

Тётя Маша головой закачала:

– Тебе уж точно нечего ночью шастать по дворам с пьяными. Они у нас вовсе не сказочные в новогоднюю ночь.

– А я не одна. С псом я. Он меня защитит! – и в холодный нос смущённую дворнягу чмокнула.

– Никуда не пойдёшь, сказочница! – решила тётя Маша и бочком к двери продвинулась. Теперь только если приступом возьмёт, бедовая. – И сама сказала, не ждут тебя, – запнулась на секунду, чтобы лишний раз не уколоть в больное место несчастную, – в другой сказке-то… До утра сказка твоя подождёт.

И тут лицо Ани изменилось. Будто смыла она чудаковатую улыбку. Серьёзной стала даже с тощей косичкой. Не узнать.

– Не то я вам, тётя Маша, сказала. Я сказала, что дома нет. А ждать-то меня ждут.

– А коль ждут, так пусть сюда за тобой приходят, – грозная стала, настоящая дворничиха-ударница. – А одну я тебя не выпущу… До утра.

Аня вновь улыбнулась. Сказочно так, по-детски.

– А мне недалеко надо. Мне в соседнюю квартиру.

Лицо тёти Маши вытянулось. Всех соседей по имени знала. Даже новых, чьи имена с первого раза и не выговорить. Спросила имя соседа – Аня назвала.

– Знаете, я желание под куранты загадала, – и в зеркало глядит с рисунком морозным. – Чтобы уголок у меня свой был. Муж у меня есть, дочке три годика. А квартиры нет, и денег на съём тоже нет. Вот так. Мама у меня далеко, с родителями мужа живём, а у них ещё дочь с мужем. На головах у друг друга. И к вам-то я не просто так пришла…