Лиля Подгайская - Новогодние истории

– Что ж… проверь! – горько согласилась она. – Проверь… и убедись сам!

Однако я больше не слушал ее. Конечно же это была шутка! Сегодня наступает Новый год, и мне ли не знать, на что способна моя Джен! Разумеется, такой не совсем невинный розыгрыш вполне в ее духе! Немного пощекотать мне нервы, а заодно и сказать прямо в лицо, что ее не устраивает в нашей жизни… Вот она и придумала повод! Конечно же, ей скучно дома… И почему я не соглашался купить ей щенка? Только ли потому, что не любил соседского пса? Или просто не хотел ничего менять в жизни? Которая и впрямь начала превращаться в стоячее болото! И она никуда не уходит, моя Джен, нет у нее никакого другого мужчины, иначе бы я давно заметил… заметил!

Я бормотал все это себе под нос, лихорадочно открывая и включая компьютер, входя в Сеть и вбивая непослушными пальцами свой банковский пароль.

– Я бы заметил… заметил… Я не верю, что она это сделала… У нее никого нет… нет! Нет!! – заорал я, когда увидел свои счета. Везде было пусто и красовались нули. Даже на тех депозитах, которые были открыты только на мое имя и с которых – теоретически – она не могла снять деньги, однако только теоретически! Мой пароль не был недосягаем для жены, как и чековая книжка. Да и мою подпись она воспроизводила просто виртуозно, и мы не раз пользовались этим ее умением, чем я, идиот, даже восхищался! Чтобы теперь она обвела меня вокруг пальца!

– Джен! – Я задохнулся и закашлялся так, что на глазах выступили слезы. – Джен, черт побери!.. Джен!!

Однако ее уже не было. Пока я возился и тыкал пальцами в кнопки, жена выскользнула в дверь и ушла. Ее уже не было в их доме. Нет, не в их! Теперь только в моем доме! Доме, который не терпел никаких перемен… старом доме со старыми обоями, с истертыми коврами, которые были новыми двадцать три года назад… когда она, новобрачная, сияющая и счастливая, взошла по этим ступеням… С тех пор минуло бог знает сколько лет, и бог знает сколько пыли ей пришлось тут вытереть… горы, фараоновы пирамиды пыли! Она страдала тут, словно в заточении, когда я все еще продолжал считать себя счастливчиком и везунчиком: еще чуток поднапрячься и подождать – и я стану главой отдела! И тогда мы переедем на другую улицу, в еще более просторный и дорогой дом… в котором будет еще больше пыли! И где я заказывал бы к обеду все те же ростбиф и цветную капусту!

О господи, Джен… Кажется, только сейчас я понял, почему ты это сделала! И почему ты ушла… Ушла окончательно и бесповоротно… ушла неизвестно к кому – тонкая и решительная, с экстравагантной сумочкой лимонного цвета в одной руке и вместительным чемоданом в другой. Ты покинула нашу жизнь, потому что устала ждать перемен, на которые я оказался просто не способен! Мне горько признаться в этом, но это правда! В самом деле – что хорошего ждало тебя рядом со мной? Совместное праздное старение у телевизора? Вялотекущая война с соседями? Унылые пикники с готовыми безвкусными сандвичами и безалкогольным пивом? Предсказуемые праздники с заранее оговоренными подарками: тостер, взамен сгоревшего, – ей, банные полотенца – мне?

Как много было у нас планов, когда мы поженились, какой счастливой и полной надежд казалась Джейн! Какой хорошей она была женой! Как заботилась обо мне! Да, я был зол сейчас, и расстроен, и раздосадован… Можно сказать, я был сражен наповал – но не потерял главного своего достоинства, достоинства, которое все эти годы и питало наши надежды на то, что именно я займу место руководителя, – я умел анализировать и смотреть на вещи критически.

– Если от меня ушла жена, – объяснил я громко самому себе, – значит, я перестал ее устраивать! Прежде всего ее перестала устраивать моя личность. Какие-то черты моего характера стали для нее просто непереносимы! А эта проклятая лотерея – уже следствие. Как и то, что природа не терпит пустоты… Моя жена стала искать другого, более подходящего ей мужчину… и, судя по всему, она нашла его!

Да, я мог и умел смотреть на все критически, но сейчас, сегодня, это не помогало – скорее раздражало и мешало. И еще – я чувствовал, как опустел с уходом Дженни наш дом. Оказывается, одного меня было совершенно недостаточно… Это она наполняла его звуками и запахами: стряпни, духов, цветов, купленных на ближайшем рынке. Это Дженни создавала музыку дома, лихо подпевая хитам из телевизора, тихо мурлыча полюбившиеся отрывки из опер или просто болтая по телефону с подругой. Дом был пуст – она ушла и унесла все с собой, словно именно этим уютом, а не вещами, и были набиты ее чемодан и легкомысленная сумочка, которую она купила с того проклятого выигрыша в лотерею! Если бы она не выиграла! Зачем, зачем он оказался счастливым, тот самый первый ее билет?! Если бы по нему ничего не выпало, моя жена просто выкинула бы его, как любую ненужную бумажку, и сейчас была бы рядом со мной! И в моей… в нашей жизни ничего бы не изменилось!

Однако она хотела измениться… хотела все изменить! И вслед за вызывающе нарядным и модным пальто, за шляпкой и перчатками из дорогого магазина возник и мужчина! Кто он? Даст ли он ей, моей Дженни, все, что не смог дать ей я?

– Кто он?! – выкрикнул я в пустоту и тишину дома. – Где вы познакомились?! И почему он лучше меня?! О, ты не могла меня предать, Джен! Ты просто не могла!!

Ответом было молчание.

Молчание.

Молчание.

Я не был готов к этой тишине, к одиночеству, которые били по нервам даже сильнее, чем сплошные нули в моих счетах. О, намного сильнее! Я вдруг подумал, что хуже этого гнетущего безмолвия нет ничего на свете и что сейчас я бы обрадовался даже зашкаливающим децибелам из соседского дома или обществу их нахального пса, оставляющего свои дурнопахнущие метки у нашего крыльца…

В смятении я выглянул на улицу, но там не было ничего, кроме одиноких следов Дженни на свежевыпавшем снегу – следов, уходящих от нашего дома. И, возможно, они никогда, никогда уже не протянутся обратно!..

Мне тоже захотелось уйти – уйти отсюда, от въевшихся в стены запахов ростбифа, цветной капусты и приторных пудингов, от никем не вытертой сегодня пыли и от этой гнетущей, огромной, навязчивой тишины… Уйти куда угодно, куда глаза глядят! Разумеется, вот-вот наступит Новый год и на улицах толкотня, а в пабах яблоку негде упасть, – но, наверное, этого мне и нужно! Да, уйти, уйти отсюда! Сейчас! Немедленно!

Когда я вышел из дома, уже начало темнеть – неизвестно куда девался целый день… Такой длинный, такой несчастливый день!

Мне казалось, что я едва переставляю ноги, тяжелые, как свинцовые гири, – но вот уже и конец нашего тихого квартала, дальше простирались сияющие разноцветными, подмигивающими праздничными огнями торговые ряды, полные народа. Куда спешат все эти люди? Почему они так довольны? Отчего они смеются? Разве можно радоваться и хохотать в день, когда я стал банкротом во всех смыслах? Когда от меня ушла моя Дженни?! Пить чай с ромом из тяжелых глиняных кружек, разламывать печенье на счастье, покупать волшебные шары, в которых, разумеется, нет никакого волшебства, – но в такой день невозможно их не купить! Как невозможно не верить в чудо… Чудес больше нет. Их больше не будет в мой жизни… никогда. Никогда!..