Розалия Степанчук - Эта ужасная и прекрасная жизнь

Наконец муженёк её наелся, погасил свет и сел рядом. Кровать жалобно скрипнула. Зоя тихо спросила: «Виталик, а где у вас туалет?» – «На улице, но ты можешь сходить на ведро». Света в сенях не было и он, выйдя с ней, показал ей, где стоит это ведро. Она, стесняясь его, тихо прошептала: «Иди, я приду».

Вернувшись, она обнаружила, что муж уже в кровати. Она, не раздеваясь, тихонько прилегла на самый край, стараясь не раздражать матрас. Виталий прижал её к себе, и спросил, почему она не разделась. Она ответила ему на ухо: «Я не могу, пойми меня. Оставь меня в покое, иначе я уйду домой». Он ничего не ответил, отвернулся и через некоторое время, она услышала его сонное дыхание. Не получилась у них первая брачная ночь. Зоя не спала, мысли вихрем кружились в её голове: «Зачем он привёл меня в свою хибару, не предупредив мать? Если даже они нарушили какие-то традиции, разве можно так встречать жену своего сына, впервые переступившую порог их дома? Как он мог лопать за занавеской, он же не мог не видеть как ей плохо? Почему он не приласкал, не успокоил её, а отвернулся и захрапел? Как же я буду здесь жить?», и слёзы снова покатились на подушку. Непрошеные мысли – хуже незваных гостей, она снова и снова перебирала вопросы, на которые у неё не было ответа. У неё затёк бок, но повернуться она боялась: мать видимо тоже не спала и время от времени тяжко вздыхала. Уснула Зоя, когда уже светало.

Проснулась она, услышав, как кряхтя и вздыхая, встала с кровати свекровь. В голове шумело, в глаза, будто кто-то насыпал песка. Молча лежала она, одинокая и несчастная. Виталька ещё спал. Мать возилась за занавеской. Зоя тихонько встала и вышла в сени, а когда вернулась в комнату, мать отодвинула занавеску и сказала: «Здравствуй, Зоя», – «Здравствуй, мама», – «Небось, обиделась на меня? Не обижайся, не ожидала я вас вчера». Зоя пожала плечами и промолчала, боясь заплакать. Потом, справившись с собой, тихо сказала: «Я наверно домой пойду», – «А что мать-то с отцом скажут?» – «Что-нибудь скажут, но не выгонят же». Тут и Виталька проснулся: «Ну что познакомились?», – спросил он, как ни в чём не бывало. Свекровь: «Давай корми жену-то, а то она уж домой собралась». Виталька быстро оделся и пошёл в сени умываться, за ним вышла и Зоя. «Может мне дома пожить до свадьбы?» – «Ещё чего! И не думай, всё наладится, мать у меня мировая. Умывайся, и пошли – поклюём». И ушёл в комнату. Зоя умывалась ледяной водой и думала: « Что же делать? Вернуться домой? Родители такие деньги вложили в эту свадьбу, наверняка в долги залезли. Гостей пригласили. Я не могу с ними так поступить. Ну что ж, поживём – увидим, как говорят умные люди: каждый влипает в ту историю, которую творит, винить некого».

После умывания и принятого решения ей стало легче. Она вернулась в комнату, села за стол и с аппетитом поела. Свекровь с ними за стол не села, видимо поела за занавеской. Потом она засобиралась: «Сестра Татьяна приехала на вашу свадьбу, остановилась у сестры Фани. Пойду их проведаю». И ушла. Тут уж Виталька не оплошал, и устроил брачное утро. Но как оно было не похоже на то, о чём Зоя читала в книге Мопассана. Наконец, Зоя расслабилась и уснула так крепко, что проспала и обед. Муж разбудил её поцелуем…

Потом наскоро перекусив, они пошли в гости, к Зоиным родителям. Там их ждали, посадили за стол, отец с Виталием выпили, и их накормили до отвала. Это был выходной день. Через неделю состоится их свадьба. И Зоя осознала, что «будущее» превратилось в «настоящее». Сытый и довольный муж (какое непривычное слово), заторопил её на выход. Выйдя на улицу, он потянул её к землянкам. «Погоди, Виталька! Давай поговорим!», – «Потом поговорим», – «Виталька, давай никогда больше не ссориться», – «Во, чудачка! А кто ссорится-то?» – « Ну, тогда ответь мне на 3 вопроса», – «На целых три? Где ты их столько набрала? Я больше одного не осилю. Ну, ладно, но не больше трёх», – «Скажи, почему ты не предупредил мать, что мы придём вдвоём?» – «Когда бы я успел её предупредить? Я и сам этого не знал, пока мы не выпили этого прекрасного Шампанского», – «Так ты меня по пьянке пригласил к себе?» – «Так и ты же выпила вместе со всеми», – «Ладно. Тогда почему ты кинулся жрать, видя, что мне так плохо?», – «Так я есть захотел, мы с утра не ели. Я тебя позвал поесть, а ты отказалась. Тебе легче было бы, если бы я умер с голода у тебя на глазах?» – «А почему ты не приласкал меня, не успокоил, а отвернулся и захрапел?» – «Если бы, я начал ласкать тебя и утешать, смог бы я сдержаться и оставить тебя в покое, как ты просила?» – «Он превратил все мои переживания в фарс. А, может, так и было? Наверно, я капризная дура. Надо уважать право каждого – быть правым», – подумала Зоя. На душе стало легко, и они с Виталькой пошли на землянки. Матери дома ещё не было: «Может надо чего-нибудь сварить?» – спросила Зоя, отворачиваясь от Виталькиных объятий. «Некогда», – ответил он, стаскивая с неё платье: «Наверно я его всё-таки люблю», – подумала она. Свекровь вернулась только к вечеру: «А вы что же ничего не сварили, что ужинать – то будем?», – «Некогда было, а пообедали мы у тёщи».

С понедельника жизнь вошла в привычную колею. В училище сокурсницы поздравили Зою и подарили ей букет и небольшую скатерть на стол. Зоя поблагодарила и извинилась, что, к большому сожалению, не может пригласить всю группу на свадьбу в двенадцатиметровую комнату. Если бы это было лето, а не зима. А снег на дворе уже лежал и не таял.

Неделя пролетела незаметно. Первые дни Зоя по привычке шла к маме. Люся, смеясь, тащила её дальше и шутила: «Ты что уже развелась, и на землянки не идёшь?» – «Типун тебе на язык, подруга». Раньше, возвращаясь из училища, Люся провожала Зою, её барак был немного дальше. Теперь наоборот – Зоя проходила мимо Люсиного барака: «Теперь наши жилищные условия уровнялись, такая же нищета. Ну, ничего, будем оба работать – начнём обустраиваться, так даже интереснее», – с грустью думала Зоя.

Свекровь рассказала, что она с мужем и двумя детьми приехала в Свердловск из деревни, спасаясь от коллективизации и раскулачивания: они были середняки, а тогда не щадили никого. В это время строился завод УРАЛМАШ и рабочих не хватало. Муж устроился на завод, но жилья не было. И тогда на окраине города рабочие стали обустраиваться самостоятельно. Строили времянки, а прожили там всю жизнь. Таких землянок настроили немало. Помогал прожить большой огород при хибарке – соток 15. Пол огорода был засажен многолетним луком бутуном, вторая половина – картошкой. Как только сходил снег и появлялся бутун, свекровь вязала пучки и несла на продажу – огороды были далеко не у всех. Высаживали много картошки, и тоже продавали – тем и жили. На одну зарплату мужа они не выжили бы. Со временем завели и корову. Деревенские навыки и образ жизни не забываются.