Елена Тихонова - Случайных встреч не бывает…

Сон снова перескочил: Вера выходит из дверей больницы, со своим первенцем Мишей, на руках. На крыльце стоят, счастливый муж, еще живые, мать с отцом, родные радуются рождению ребенка, они идут домой, где накрыт праздничный стол. А потом пришла подруга, Нина, с заплаканными, печальными глазами.

– Нин, ты что? Завидуешь что ли?

Подруга, улыбнулась сквозь слезы, ответила:

– Тебе только восемнадцать, и уже ребенок, а мне скоро двадцать. И никто замуж не зовет… – и зарыдала так громко, что в комнату вошел Петр. Он обнял Нину за плечи и стал ее успокаивать:

– О чем плачешь-то, Нина? Мы тебе такого жениха найдем, все завидовать будут, – нагнувшись к детской кроватке, спросил у лежащего ребенка.– Верно, я говорю, сынок?

Сон опять заскакал. Вера с Людмилой на руках… Похороны отца… Потом женщина стоит у двух могильных крестов. Мать ушла следом за отцом… Свадьба Михаила… Проводы сына в армию… Рождение внуков… Она тогда молодая и в ее косе нет седины. А рядом постаревший Петр… Снова сон перескочил: пришла беременная Нина, села, молча, на стул и, и взглянув на Веру, заплакала.

– Что? – одними губами спросила Вера.

– Петя умер…

Вера, в черном платке, рядом с ней, дочь Людмила и сноха Валентина. На улице играют и смеются близнецы, мальчишки по 9 лет, слышен голос внучки Насти, а в окне мелькнул силуэт.

– Петя? – встрепенулась Вера.

Зашел в комнату Михаил, который был во дворе.

– Мам, нам собираться надо в дорогу, завтра на работу. Ты как, одна, справишься?

Вера поднялась, пошла на кухню и, упав на стул, на котором за столом раньше сидел ее муж, расплакалась.

Затопали торопливые шаги, вбежала пятилетняя внучка, обняла расстроенную женщину за плечи, вытерла слезы ладошками и зашептала на ухо:

– Бабушка, не плачь. Я скоро вырасту, выйду замуж и рожу тебе внука, другого Петра. И ты будешь любить его, как дедушку. Не плачь, бабушка…

Неожиданно в сон- воспоминание ворвался детский плач. Вера встрепенулась, подскочила на диване. Плач, разбудил Настю, и женщина, подойдя к кровати, услышала, как держа ребенка на руках, Настя тихо запела:

Баю – баюшки, баю,

Не ложися на краю,

Придет серенький волчок,

Схватит Петю за бочок…

Услышав имя Петя, Вера поняла что ребенок, действительно Настин сын. В памяти всплыл давний разговор, который так ясно приснился ей сегодня. Вера тогда только что похоронила мужа, и у нее все валилось из рук, глаза были на «мокром месте» и женщина, расплакавшись, сидела на кухне. Прибежала Настя, обняла ее за плечи, ладошками вытерла слезы и зашептала на ухо:

– Бабушка, не плачь. Я вырасту и рожу тебе другого Петра. И ты будешь его любить, как нашего дедушку. Не плачь, бабушка…

Словно испугавшись, Настя обернулась, увидев, что Вера стоит рядом, попыталась улыбнуться, но снова заплакала. Захлебываясь слезами, девушка хотела рассказать что-то Вере, но у неё ничего не получалось. Женщина шагнула к кровати, присела на ее край, прижала внучку к своей груди и стала её успокаивать.

– Что так плакать-то? Мальчишка не успокаивается, видно понимает, что тебе тяжело. Не надо, не плачь, девочка моя, я здесь, с тобой, и не дам тебя в обиду, а ребёнка мы поднимем. Наш воздух деревенский, свежий, не то, что у вас в городе. Помнишь, как в детстве, вы ко мне приезжали, за лето поправлялись, щеки, будто клюквой мазаны были, глаза блестели. Братья твои, Санька с Толькой, как любили на рыбалку с дедом ходить, а ты, за ними хвостиком бегала, да в лодке пряталась. Помнишь?

Настя всхлипывала, кивала головой, трясь о грудь Веры, слезы перестали течь потоком, она только всхлипывала, а ребенок, пригревшись между их телами, заснул. Вера продолжала говорить:

– Малыш подрастет, мы с тобой внученька сходим к соседу нашему Ваньке, попросим, чтобы на рыбалку мальчишку с собой брал. А мы с тобой будем рыбку чистить, да жарить. Ты, девочка моя, поспи ещё, а я пойду во двор кур покормлю, да козу Машку подою, и на пастбище выведу. Хорошо, что не продала ее. Как просила меня Ленка Мохова, чуть не на коленях стояла, продай, упрашивала, а я уперлась, хотя и трудно Машку-то на веревке водить туда – сюда, а все же своё молоко. Да и мамка твоя приезжает, с собой молочко да творожок берет. А Мише, тому не навяжешь, он говорит, что Валентина все равно ничего делать с молоком не будет. В магазине покупают, молоко-то, гребует козьим. И чего они там купят? Магазинное молоко, с деревенским не сравнить.

Почувствовав, что девушка расслабилась у нее на груди, Вера, забрала у Насти ребёнка, уложила его на подушки, предварительно положив кусок клеенки под попку, накрывала заснувшую внучку и правнука одеялом, пошла на улицу.

На улице было сыро, на траве и деревьях блестели капли воды, ночной дождь оставил обильную росу.

Выйдя на крыльцо, Вера едва не споткнулась о две большие сумки.

– Настины, – догадалась женщина, схватила их за ручки, занесла по одной в дом. Поставила сумки у стены, нагнувшись, раскрыла одну из них: там были внучкины вещи. Открыв другую сумку, Вера улыбнулась и стала перебирать одежду малыша: пеленки, чепчики, распашонки. В сумки были бутылочка, соска, несколько упаковок с детской смесью, на картинке коробок которых был нарисован улыбающийся карапуз. Разбирая вещи ребенка, она наткнулась на пакет с документами. В пакете были: Настин паспорт, ее студенческий билет, пропуск в общежитие и свидетельство о рождении ребёнка.

– Осипов Петр, – прочитала Вера, отчества не было, – 22 мая 20… года рождения. Правильно, сейчас июль, два месяца почти. Мать – Осипова Наталья Петровна, отец – прочерк.– Вера, не веря своим глазам, еще раз перечитала… – Странно, а почему Осипова, да ещё Наталья? А моя Настя здесь причём, это же ее ребенок? Если это свидетельство мальчика, то выходит, что Петя не Настин ребенок?

Вера бросила взгляд на кровать, внучка спала, одной рукой обнимая малыша. Женщина присела на диван и задумалась.

– Чей у Насти ребёнок? Откуда он мог у неё появиться, и как девушка оказалась в деревне? Ночью, в дождь, не могла Настя дотащить эти две сумки, когда на руках был маленький ребёнок. Выходит ее кто-то подвез до двора на машине, потому что, самостоятельно, она вряд ли донесла такую тяжесть от остановки?

Положив детские вещи и документы обратно в сумку, женщина метнулась во двор и добежав до калитки, вышла за ворота: там был виден размытый след от машины.

– Вот и ответ на мой вопрос, что ее кто-то подвез. А кто, попробуй-ка, догадайся. Во что Настя влипла, если ее по ночам подвозят, а на руках у нее чужой ребёнок? И сама она выглядит так, будто долго голодала, так похудела, что почти прозрачной стала. Стану надеется она то, что когда проснется, то все мне сама объяснит.