Виталий Гитберг - Другого выхода нет

– Знаешь, – поделилась Таня своими сомнениями, – когда мы заходили к тебе в реанимацию, никто не потребовал, чтобы мы сняли уличную одежду. В палате были и другие люди в куртках и пальто, навещавшие близких. Здесь везде ходят в верхней одежде, без белых халатов и в обуви без бахил. Меня это очень беспокоит, что ты можешь чем-нибудь заразиться.

Почему разрешается посещать ослабленного и потому очень восприимчивого к любым инфекциям больного без специальных защитных гигиенических мероприятий, особенно вскоре после его операции? Этот вопрос возникает, когда ещё только входишь в госпиталь и видишь посетителей в верхней одежде.

В понимании бывшего советского человека госпиталь – это закрытое учреждение, куда вход только по особому разрешению и по пропускам. Внутри госпиталя можно было находиться только в белых халатах.

Здесь кое-кто из персонала носит белые халаты или светло зелённые комбинезоны, но почему-то не все.

Вспоминаю, что в мои студенческие годы, была популярна романтическая повесть писателя Глеба Самойлова «Люди в белых халатах», о тех, кто посвятил себя благородной профессии. Белый халат символизировал в нашем сознании врача и медицину вообще.

На концертах и по радио часто звучала песня, написанная известным советским композитором Эдуардом Колмановским и поэтом Львом Ошаниным:

У канадских врачей белый халат не является обязательным атрибутом. К тому же, врачей редко хвалят в официальных докладах, больше критикуют в прессе, хотя часто виноваты не врачи, а система медицинского обслуживания, в которой они работают.

Порядок посещения больных в госпитале определён проектом организации обслуживания пациентов. Безусловно, это гуманно позволить родственникам и друзьям навестить близкого человека и убедиться в успешности операции и лечения. Больному тоже необходим живой контакт с родными, а не через стеклянную перегородку, как в регистратуре.

Уверен, что выдача посетителям масок, бахил, больничных халатов, и хранение их верхней одежды не увеличит расходную статью бюджета госпиталя, если эти гигиенические мероприятия будут платными. Любой заплатит разумные деньги, чтобы не заразить посещаемого больного. В сумме это не только покроет расходы госпиталя на закупку защитных вещей, но может ещё и принести хороший доход.

Не говоря уже о том, что подхвативший заражение обойдётся государству ещё дороже.

Напрашивается сравнение с автомобилем, ведь за стоянку автомобиля берут не малые деньги. Кстати, при этом также обеспечивается и безопасность автомобиля. Неужели она важнее, чем безопасность человека, на которого к тому же уже потрачено столько сил и средств?

Моё внимание к лечебному процессу в госпитале в Канаде, и здешней гигиенической культуре, вызвано ещё и тем, что я с моими коллегами разрабатываю компьютерную диагностическую и лечебную систему, начатую ещё в бывшем СССР, о которой я немного расскажу в последней главе. Применение системы в области медицины позволит оптимизировать все процессы: хирургию, лечение, питание и другие, имеющие отношение к сохранению здоровья и жизни пациента.

В отношении диагностики, предлагаемая система способна в течение 5-10 минут оценить состояние здоровья человека и выявить даже те опасные заболевания, которые не обнаружены прежде и не были отражены в истории болезни.

Если посетитель может представлять опасность инфицирования больного или других людей, то после тестирования доступ в больничную палату ему будет запрещён.

Такая проверка, наряду с халатами, масками, дезинфекторами для рук и гигиенической уборкой могла бы существенно повысить культуру госпитального обслуживания.

Вернулся к мыслям о том, как я буду возвращаться к привычной жизни после операции. Ожидаю, что это будет не просто. К ночи стали приходить тяжёлые мысли, словно я не был готов заранее к тому, что произошло. Задумываюсь над этим.

«Что же мне всё-таки сделали? Разрезали грудь, затем сердце, заменили мои собственные клапаны на искусственные. Приживутся ли они? Наверняка я подвергнусь неизвестным мне процедурам. Хватит ли у меня сил и терпения переносить их?»

Анализы, таблетки, уколы начались сразу и выполняются точно по расписанию, очень чётко и быстро. Всё действительно выглядит как детально разработанный технологический процесс, в котором основная производственная функция ухода за мной выполняется медсестрами.

Первая моя дежурная медсестра, Джаслин. Она иммигрантка из Филиппин. Выглядит гораздо крупнее, чем многие филиппинки, часто встречающиеся, но довольно подвижная и спорая. Как я узнал позже, дежурная медсестра в дневное время наблюдает за четырьмя больными, а в ночное – за шестью. Нагрузка не маленькая.

Улыбаясь во весь рот, словно старому знакомому, Джаслин везёт ко мне закреплённый на стойке измерительный аппарат. Представившись, спросила, как себя чувствую, услышав, что хорошо, говорит:

– Сейчас убедимся в этом.

Аппарат измеряет кровяное давление, пульс, уровень кислорода в крови. Джаслин тут же, проверяет температуру тела, засовывая мне в рот электронный термометр.

Как выяснилось, проверка моего состояния с этим аппаратом будет осуществляться четыре раза в день, в строго определённое время.

Данные Джаслин записывает в бумажку, чтобы потом перенести их в мой файл. Я обратил внимание, что другие медсёстры записывают данные тоже на такие бумажки. Этот способ фиксации данных явно выглядит слишком архаичным на фоне высоко технологичных диагностических устройств.

Она же делает электрокардиограмму раз в день. Кровь для анализа утром приходит брать другая медсестра.

Также строго по расписанию Джаслин приносит мне таблетки, воду, делает инъекции.

Посещая меня, Джаслин улыбается, интересуется моим самочувствием и успокаивает, что всё идёт хорошо. Собственно, так поступает весь медсестринский персонал госпиталя.

Персонал этот только женский, но этнически очень пёстрый. Многие медсёстры – иммигрантки из стран Азии (китаянки, таиландки, индонезийки и т. д.), но есть и европейки. Все очень обходительные, терпеливые, заботливые, предельно чётко выполняют свои функции. Каждый день в определённое время делают анализы, приносят лекарства, питьё, убирают постель, палату, приносят еду, убирают посуду и т. п.

Если бы я не был иммигрантом из бывшего СССР, возможно, я не очень бы обращал внимание на слаженность и порядок в работе персонала. Но у меня не только хорошие воспоминания сохранились о госпитальной системе в Союзе. Отличия бросаются в глаза постоянно.