Михаил Азариянц - Скиталец

Проводница раздала билеты гурьевчанам и ушла в свое купе. Все это время я волновался и чего-то ожидал. Но, как оказалось, мои опасения на данный момент были напрасны. Я торопил поезд и думал: чем скорее приедем, тем быстрее я удалюсь от этого злополучного поезда.

– Ну, что, Сергей Иванович, – положив мне руку на плечо, обратилась Лика, – не увидимся больше?

– Это почему не увидимся? Земля круглая и если даже идти прямо все время удаляясь от тебя, то обязательно приду к тебе. А я удаляться от тебя и не хочу, хотя бы до тех пор, пока доедем до города.

– И всего-то? вот ухажеры пошли, а я – то настроилась… Она не по-детски прильнула к моему рукаву и вздох сожаления, сразил меня окончательно.

– Милая барышня, посмотрев ей прямо в глаза, – сказал я, – меня встретит служебная машина, и я развезу вас с сестренкой по домам, заодно и узнаю, где тебя караулить, когда затоскую.

– А по мне? – хитро улыбаясь и наклонив голову набок, вопрошала Ика.

– Не могу же я вас обоих любить?

– А почему бы и нет, – хмыкнула она и припала ко мне, с другой стороны.

– Что ж попытка не пытка. И мы втроем, держась друг за друга, стали продвигаться к выходу.

Поезд, сбавляя скорость, проплывал вдоль перрона. Я напряженно вглядывался в толпу встречающих, волнение мое нарастало. Я не слышал, о чем щебетали мои спутницы, а хотел понять: нет ли усиления наряда милиции, не ищут ли кого-то причастного к ночному происшествию и известно ли вообще о нем здесь. К моему удовольствию, я заметил, что все идет в обычном режиме, и нет дополнительного наряда милиции.

Сойдя со ступенек вагона, я помог девочкам, снести свои сумки и рюкзак. Мы собирались выйти на привокзальную площадь. В правой руке у меня был портфель, а в левой – две сумки моих спутниц. Я оглянулся: в проеме дверей вагона, в котором мы ехали, появилась проводница. В одной руке у нее был желтый флажок, а в другой красный саквояж погибшего. Она искала нас глазами и кричала: Кажется, вы забыли багаж?!

Я вздрогнул, на мгновение перед глазами промелькнул образ падающего в ночную бездну тюремного охранника и вся картина этого несчастного случая. Я напрягся, отвернулся от кричащей нам проводницы и сделал вид, что не слышу, дабы не вступать с ней в полемику Однако она спустилась со ступенек и побежала за нами.

– Девочки, это не ваша сумка? – притворно спросил я

– Какая? – спросила Лика.

А вон, та с которой нас догоняет проводница.

– Нет не наша, да это же саквояж этого неприятного мужика – пьяницы, – опередила с ответом Ика.

Проводница остановилась возле нас, но Лика предупредила ее вопрос.

– Это багаж мужчины, который едет дальше, зачем вы нам его принесли?

Проводница, поняв свою оплошность, и увидев, что состав медленно сдвинулся с места и пошел, бросилась назад. У меня отлегло от сердца, кажется все, теперь можно забыть этот кошмар.

На привокзальной площади стоял наш служебный «Пазик», и Вася Губчик, водитель автобуса, махал нам рукой, заметив меня.

– О, девочки! – воскликнул я, – мы легко поместимся со всем багажом – за нами приехал автобус.

– Вася, принимай гостей, обратился я к водителю, – и размести эту поклажу там сзади, ты сначала отвезешь их, а потом и меня.

– Будет сделано, господин – товарищ – барин, – пошутил Вася и принялся за дело.

Ехать предстояло минут двадцать, и за это время мне надо было договорится с Ликой о встрече. Но она, опередив меня спросила: Так и расстанемся, не обменявшись телефонами или адресами, Сережа, – впервые она обратилась ко мне на «ТЫ», это означало, что мы стали ближе друг к другу.

– Вот мой рабочий телефон, Лика, я буду ждать твоего звонка.

– Я непременно позвоню, и мы договоримся о встрече.

Говорили мы тихо, почти шепотом, но сестренка все же поняла, о чем речь и сказала:

– Уже шепчетесь, а я остаюсь вне игры, Сергей Иванович?

– Так Лика не будет скрывать от тебя мой номер телефона.

– Э-э-э, вы ее не знаете: индивидуалистка, эгоистка, хотя и активистка, – рассмеялась Ика получившемуся каламбуру.

Тем временем я записал телефон и, вытащив листок из блокнота, передал его Лике.

Ика первая дотянулась до него и выхватила листок из моих рук.

– Вот-вот, смотри: а тебе я его не дам, сама буду звонить, ну, как? – вертела она его в руке над головой.

Лика не реагировала. Я тут же нацарапал повторно и уже вложил его в карманчик, который находился у нее на груди, нечаянно прикоснувшись к этому прелестному бугорочку и резко отвел руку, как после удара электрического тока. Ика заметила это и тут же отреагировала: Ой-ой, смотрите на них, какие недотроги, а не любовь ли у вас?

– Все может быть, голубушка.

Вася тем временем, наблюдал за нашими объяснениями в зеркало заднего вида и улыбался.

– Вот приедем домой, Сергей Иванович, все расскажу жене.

– Ну это будет не сегодня, Вася, она уехала с сыном в Гагры, а пока приедет ты забудешь, у тебя же девичья память, я – то знаю.

– Вот мы и приехали, Вася, остановите нам здесь.

Водитель помог девочкам выгрузить вещи и пошел в автобус. А я стоял, положив руку на плечо Лике, смотрел ей в глаза и так хотелось прижать ее к себе и поцеловать эти нежные манящие губы и не отпускать, не отпускать никогда. Видно девушка поняла мои мысли. Сначала она прислонилась ко мне щекой, а потом, повернув ко мне лицо, нежно прикоснулась сладкими губами к моим губам и тут же отошла.

– Ты, сестренка, совсем с ума сошла, целуешься на глазах у всех с женатым человеком, – не то с осуждением, не то с завистью в интонации голоса, вздохнув произнесла Вика.

Я стоял завороженный и смотрел вслед девочкам, скрывшимся в подъезде.

– Да-а-а-а, кажется я опять влюбился! Да и Лика, тоже.

На завтра мне предстояло идти с докладом к начальнику управления, Баркинхоеву. На последнем селекторном он воспринял мое сообщение о готовности тупика в Ащелисайской, как несвоевременную шутку и велел явиться в понедельник с докладом и отчетными документами, о проделанной работе. Я лежал на кровати, поверх одеяла, и перебирал в памяти все сначала и до конца. За окном светило солнце и раздавались голоса детей, играющих на дворовой площадке. Я долго не мог сосредоточиться на докладе и сумбурно перебирал события на станции Ащелисайская. Я встал, закрыл окно, задвинул штору и сразу вспомнил невероятную картину, которую пришлось наблюдать там, на станции утром следующего дня.

Первую ночь мне пришлось провести в маленьком помещении дежурного. Прямо возле железнодорожных путей, среди раскидистых деревьев стояло совсем не большое, чисто выбеленное двухэтажное здание станции. Где на первом этаже находилась комната дежурного, касса для продажи билетов, в которой, как я заметил, не было кассира и крохотный зал ожидания, в котором едва помещались три венских стула и стол. А на втором этаже связь и комната монтеров пути. Начальник станции – маленький, толстенький человек, облаченный в железнодорожную форму, радушно встретил меня и даже предложил чаю в серебряном подстаканнике, с каким-то дворянским вензелем. Выяснив, кто я такой и зачем приехал, он посетовал, что не может на сегодня предложить мне комфортного ночлега, кроме как на стульях в зале ожидания. Уставший я заснул быстро и крепким сном, не взирая на то, что изрядно помял бока на этих неудобных деревяшках.