Art Burn - Мой лучший друг – обезьяна

– Я спрятал все колющие, режущие и потенциально опасные для моего здоровья предметы, находящиеся в твоей квартире…

Волосатое создание встало на ноги и направилось ко мне. Сказать, что в это время я испытывал жуткий дискомфорт? Сказать, что в этот момент продукты моей жизнедеятельности готовы были экстренно эвакуироваться раньше срока? Возможно… Однако вы должны меня понять: если бы десять минут назад ко мне бы подошёл прохожий и сказал: «Эй, тебя дома ждёт огромная рыжая обезьяна!», – то я бы вызвал этому господину скорую…

Орангутанг смотрел на меня, как на объект крайней научной важности:

– Не бойся, я тебя не больно убивать буду. Чик! И ты уже на небесах.

Я готов был умереть от страха, без применения этого самого «чика».

Но вместо этого орангутанг показал некое подобие ухмылки, после чего по-дружески хлопнул меня по плечу. Я почувствовал, что приложи он чуть больше усилий, то Ваш покорный слуга получил бы дружественный вывих.

– Да ладно, парень, я просто шучу! – сказал он. – Не бойся меня. Я безобидный. Меня зовут Виктор. Фамилии я не помню. Помню, что когда-то я был человеком. Помню, что в прошлой жизни я как-то знатно и довольно-таки специфически набедокурил, в результате чего не разгневал небеса, но рассмешил их. Я прошёл через много стадий реинкарнации, и некоторые из них я даже сохранил в своей памяти. Как-нибудь я тебе о них расскажу, если интересно будет. И вот я здесь…

В моей голове был целый калейдоскоп вопросов, который превращался в первобытный хаос под действием торнадо, состоящего из недоумения и страха. Я только и мог сказать, что:

– Пф-ф-ф…. А-а-а-а…. Собственно…

Виктор показал мне свою большую ладонь, давая понять, что всё по порядку.

– Собственно, я твой новый сосед, уважаемый Иннокентий. Я, конечно, хотел бы составить компанию человеку с менее отвратительным именем, но, как говорится, друзей не выбирают. Тем более, что на тебя мне указали…

– Кто? Кто указал? – спросил я.

– Может быть, Бог. Может быть, его подчинённые. Я не знаю. Были видения. Был мужской голос. Знаю, что прохожу испытания.

– А… Как ты узнал… – начал было я, но Витя опять перебил.

– Про твоё отвратительное имя? Ну, я же говорил, что в прошлом носил шкуру человека. Так что я не забыл основы чтения и писания. Но, признаюсь честно, как только я увидел в графе «имя» вселенскую содомию, меня чуть не хватил инфаркт.

Собственно, так и началась моя новая жизнь, значительную часть которой теперь занимал Виктор. Бывало ли у Вас такое, что месяц сменяется месяцем, а после Вы не можете вспомнить ничего запоминающегося и яркого из данного промежутка времени? Так вот, с приходом Витька в мою жизнь, чуть ли не каждый день отпечатался у меня в памяти. Всего я не смогу рассказать, но попытаюсь поведать самые каверзные и интересные моменты и диалоги с ним. Постараюсь их передать именно в том ключе, в котором Витёк их преподносил мне. Это не составит особого труда, так как его фортели я стал кратко записывать в свою тетрадку. Прошу простить непоследовательность моего повествования: всё-таки, память-это очень странная штука: порой ты забываешь самые интересные истории, в то время как менее захватывающие плавают постоянно на поверхности.

Давайте начнём!

– Слушай, а ты рассказывал, что помнишь все свои реинкарнации? – спросил я у Витька, подавая ему очередную банку газированного.

– Не все, Иннокентий. Моя безграничная харизма и чувство юмора гармонично уживаются с очень плохой памятью. Ролей я на себе примерил очень много. Помню только штук десять. А их было больше.

– А можешь мне рассказать самые запоминающиеся моменты своих жизней? – Мне было действительно интересно услышать хоть какую-то информацию от того, кто прошёл через жизнь и смерть не один раз, и не только прошёл, но и запомнил их.

Виктор, с некоторой долей азарта и предвкушения, надавил алюминиевым колечком на крышку банки. Послышалось характерное шипение, означающее, что следующие несколько минут пройдут для Виктора просто замечательно. Своими огромными, размером с надувную лодку, губами он охватил большую часть диаметра крышки и стал жадно наслаждаться каждым глотком. После нескольких секунд эйфории раздался другой звук, но уже исходящий из живота орангутанга: грубая мелодия провалившегося напитка.

– На самом деле, – начал свой рассказ Виктор, – запоминающихся моментов было очень много. Самый странный из них, это когда твоё сознание частично находится в оболочке, а частично летает где-то около него…

Мои чувства были подобны чувствам среднестатистического студента технического ВУЗа, впервые слушающего лекции по сопромату: я ничего не понял…

– Объясни, как это вообще возможно? – допытывал я своего друга.

– Да вот не знаю я, как это можно объяснить, – разводя мохнатыми плечами, произнёс Витя. – Я могу только описать свои чувства. Ну… Например… Например, я был когда-то богомолом. И, веришь или нет, я наблюдал за собой и своими действиями скорее со стороны, чем глазами существа, которым я управлял. Я чувствовал голод, чувствовал страх, чувствовал вожделение к той, ради которой я был готов положить голову на поле боя. Собственно, так оно и произошло, но не в этом суть, Кеша. Я мог управлять им, но управлял им, находясь не в нём, а летая около него.

После этих слов, Витя демонстративно наклонил банку таким образом, чтобы его слуга мог лицезреть картину её полного опустошения.

– Кеша, – игриво перебирая бровями, начал Виктор, – ты понимаешь, что мои обезьяньи мозги сейчас расплавятся от перегрева мыслительного процесса? Нужно срочно хмельное охлаждение! Давай побыстрее! Шевели своими дряблыми круассанами, и принеси папочке выпить!

Делать нечего. С Витьком лучше не спорить. Хотя, всё чаще и чаще меня начинают одолевать мысли о поиске ветеринара, способного закодировать обезьяну. Очередной пенный выстрел в голову Витька заставил его продолжить свои рассказы о реинкарнации, хотя с каждым глотком они становились всё более медленными, более вялыми и менее информативными:

– Во! Придумал! У нас же есть летательные аппараты, которыми люди могут управлять на расстоянии с помощью пультов управления? И на эти самолёты… И эти… Как их… Ну, Иннокентий, помогай! Похожие на вертолёты с четырьмя винтами…

Мой друг жалобно тянул ко мне свои руки. Он молил, он искал ответа, лицо его погрузилось в скорбь и отчаяние. Незнание названия летающего чуда с четырьмя винтами буквально сводило его с ума. Словно нищий, тянущий свои немощные руки к великому князю, держащему в своих закромах и подвалах несметные богатства, имя которым – знание. Я не стал его долго его мучать, тем более что догадывался, о чём идёт речь: