Отто Клидерман - Шалун с пушистых облаков

– О!!!!! – Вскрикнул Купидон! – Да где же это видано, чтобы я ещё позволения в людей спрашивал?

– У меня налаженная жизнь и всё в ней хорошо! Мне не нужен никто! И что собственно представляет из себя этот историк? Так! Незаурядная личность! Безнадёжный труд голик влюблён в свою работу! – Запротестовала тут же Христиана.

– Вот-вот! Римлянка тоже так думала о парфянском принце и что? Приказала заколоть его как барашка, чтобы убить любовь к бывшему рабу, а получилось что?

– Это тебя надо спросить что? Ты что на неё стрелу пожалел, чтобы влюбить её сильнее?

– Ага! Ещё вот такая самая передо мной стоит и кричит в мои бедные ушки о высоких идеалах, мол не того ей выбрал! Римлянка была такая же! Её тщеславие боролось с её любовью. Я выпустил в ней пять стрел и что? – Он поднялся на свои пухленькие ножки и деловито заломил руки. – У меня самая неблагодарная работа! Где это видано, чтобы люди стали мне приказывать, в кого влюблять мне их, а в кого нет! Вообще тут я бог а не вы! Так что нечего оспаривать мои решения!

– Из за твоего упрямства мне достался этот неопрятный грек! – Вскричала раздосадованная Христиана.

– Но у него же красивая улыбка, тогда почему бы тебе не заставлять его по чаще улыбаться? Неужели так трудно? Ты ведь могла и сама подсказывать, какие одежды ему надевать, вместо того, чтобы посылать мне тысячу упрёков. Римлянка не увидела в парфянском принце человека, которого можно было бы любить. Она не нашла ничего лучшего, как убить его на своих глазах, а потом страдать! Может я и в правду перестарался со стрелами, но в тебя я впустил только одну. Честное слово. Но, вот, что ужасно, что после того, как я сталкиваю двоих друг с другом – оказывается мне ещё надо оправдываться перед ними, почему я соединил именно их друг с другом, а не выбрал им лучшую партию!

– Послушай, ну раз ты у нас такой умный, может дашь подсказку как разбудить любовь?

Купидон многозначительно посмотрел на обеих подруг и деловито заломив руки повернулся к ним спиной, только хлопая беспрестанно своими крылышками.

– Ну пожалуйста.

– Я вообще то тут бессилен. Ну почти! Ну чуточку больше чем почти!

– Ну пожалуйста.

– Вы знаете, что означает разбудить любовь? Ну конечно же нет. Откуда же вам это знать? Это означает рассмешить Купидона.

– И как же мы должны рассмешить тебя?

– Ну для этого нужно встретиться в музее опять с Димитрисом. – Произнёс лукаво Амур.

– Но мы и так с ним завтра встречаемся. – Хором проронили девушки.

– Но вы сделаете всё, что я скажу.

На следующий день все трое опять собрались в музее вокруг надгробья. Только теперь Христиана обнаружила, что на нём с противоположных сторон сидели два каменных купидончика, вид которых напоминал им истинного их друга Амура, такого же горделивого, хитрого и с лукавством в глазах. Просто такая себе гремучая смесь, вместе взятая.

– Мне тут вдруг пришла одна в голову мысль. – Пролепетала Христиана, глядя в упор на Димитриса. – Мне сегодня ночью приснился один сон, что мы можем разбудить любовь, если будем шептать на ушко по очереди этим Купидонам слова любви. Мы должны повторить это друг другу много раз. Не знаю. Поможет ли это, но может стоит попытаться?

– А что? – С радостью согласился историк, поправляя свои очки немного смутившись. – Возможно если мы сейчас представим, что перед нами наши возлюбленные, то нам легче будет произнести эти слова?

Христиана подошла к каменной скульптурке Купидона и громко произнесла ему на ушко:

– Я тебя люблю.

– Я тебя люблю. – Повторил Димитрис.

– Я тебя люблю. – Опять проронила Христиана

– И я тебя люблю. – Эхом проносилось ей в ответ.

Они сказали это больше, чем было необходимо, как неожиданно одновременно с обеих сторон раздался глухой треск и с рога изобилия, который держали два Купидона стало сыпаться что-то во внутрь.

– Вот где поместили прах двух влюблённых. Всё это время он содержался на хранении двух Амуров, пока мы не разбудили их. Теперь внутри саркофага их прах соединился и наконец между ними наступит примирение.

Димитрис подошёл к Христиане.

– Знаете, когда мы повторяли друг за другом слова любви я почему то представлял, что мы говорим это друг другу. Мне так хочется верить, что вы говорили их только мне. Я знаю, это звучит глупо и по детски, но мне так нужно сейчас поверить в чудо и то, что Купидон на самом деле существует.

– А если я повторю вам, что тоже желала, чтобы слова любви звучали только мне вы улыбнётесь? – Спросила несмело Христиана.

– Я буду счастлив улыбаться только для вас всю мою жизнь, если это делает вас счастливой. – Димитрис просто сиял от счастья.

– Уххххх. – Раздался голос Купидона. – Небывало огромная и трудная работа. Но наконец-то я примирил две пары. – Он посмотрел в небо, где на пышных облаках слышались голоса римлянки и бывшего раба, которые читали в слух Иллиаду. – И почему люди всегда делают множество глупостей, вместо того, чтобы просто любить друг друга, а не жить чем-то ещё, что не может быть важнее любви?

Шалун неожиданно одёрнул за руку радостную Христиану и грустно произнёс:

– Мне пора. Я таки справился со своей работой, как бы она не была для меня тяжела. А я думал, мои стрелы пришли в непригодность. Нет, с ними всё хорошо. Пора поспешить. Ведь на свете так много ещё одиноких людей, которые думают, что любовь не так важна, чтобы ею дорожить. Время и им преподать урок.

– Прощай, шалун с пушистых облаков. – Девушка ласково коснулась непослушных кудрей Купидона, и он тут же скрылся из глаз навсегда, оставив её и Димитриса держаться за руки.

Клидерман Отто

24.10.2015

– И сколько будет длиться этот ужасный холод? День, два? Нет! Я определённо сошёл с ума! Это я должен на такие жертвы идти ради какой-то там любви?! А кто придумал любовь? Я? Точно не я! Я после беспрерывного стучанья зубами точно могу сказать, что не знаю и знать не желаю, что такое любовь и почему я ради неё должен страдать?! Мне что делать больше нечего, чтобы стоять едва прикрытым платьем вот уже …. А сколько я так уже простоял?! Сколько я так изображал из себя мраморную скульптуру?! Нет! Определённо у меня отсутствует голова! Вернее, её никогда и не было! Там! Внутри дома тепло, светло, а я у самого входа в дом изображаю из себя мученика! Этакого влюблённого юношу, на которого должна посмотреть хозяйка дома и влюбиться! И тогда я сойду с пьедестала, возьму её руки в свои и скажу: «Ты растопила каменное сердце статуи самого Гермеса!» Как романтично! Да куда уж тут романтичнее? И ради кого? Этой выскочки, что бегает из дома в дом, из дома в дом, подобно фурии? Ну что в ней такого? Ничего! Всего лишь никчёмная девчонка, на которую указала Афродита и сказала: «Вот! Влюби её в себя и получишь лавровый венок!» И сдался мне тот венок! Ну вообще то не сдался, если его гордо носит сам Аполлон, как символ любви! А мне какое дело до любви? После такого истязания моего бедного тела, которое превратилось в льдину уже точно никакого! Вот сейчас я слезу с этого пьедестала и …..Так. Стоп. А чего мне куда-то лететь, чтобы найти тёплое местечко, дабы отогреться, поесть до сыта и сладко заснуть где-то у огня? Вот же всё тут! Но ведь гостей много. А что мне гости? Ну что мне все те гости, которые со вчерашнего дня только едят, пьют и танцуют вокруг ряженого дерева? Толку то с тех гостей. И вообще задержались тут они. Пора им расходиться. А я останусь. Приведу себя в порядок, отосплюсь, отъемся, позову в гости Диониса. Ох как я по нему соскучился! Ох как мы много выпьем, а потом выйдем из дома и свалим вместе это ряженое дерево, которое мне ох как не нравиться! Ох как не нравиться! Оно вот уже неделю ряженое стоит, и эти невежды всё кружат вокруг него! Как выпьют в доме вина, выйдут во двор и кружат! Словом, мне всё тут не нравиться, потому, что я холодный, голодный, и сыт по горло изображать перед этой пигалицей прекрасного юношу, в которого она должна влюбиться! А ей всё равно!