Хельга Лайс - Клон по имени Симон

Когда Лиза вступила на нужный этаж, то увидела, что ей предстоит высидеть не один час. Сидело двадцать человек, и ей, как человеку нелюбящему подолгу просиживать штаны, не понравилась такая длинная очередь.

Минуты ожидания пролетали мучительно долго. Перед глазами Лизы проносились довольные лица уходящих, и едва терпеливых – приходящих. С ней пытались заговорить, на что она односложно что-то мычала. Этим она показывала, что её не интересует обсуждение чьей-то несносной соседки или провалами на личном фронте.

Монотонную картину нарушил телефонный звонок со стандартной мелодией. Когда Лиза достала телефон и увидела от кого он, с опасением нажала на «ответить». Неужели он вновь станет отговаривать?

– Доброе утро! – начал он благожелательным тоном, даже чувствовалась бодрость. – Я звоню, чтобы попросить не обижаться на меня…

– Я – там… – прошептала она, жалея о том, что ей вновь пришлось разрушить было налаживавшую идиллию.

Он протяжно застонал, словно застал неугомонного ребёнка за запретным занятием.

– Я не могу поверить, что ты так поступаешь так со мной! Почему ты не считаешься с моим мнением?

Лиза мысленно поблагодарила небеса, что никто из очереди не слышал ни слова от Симона. Затем она хотела ответить ему, но её тут же вызвали. Она положила телефон обратно в карман. Надежда в глазах, лёгкая улыбка, ускоренный шаг – такой видел её молодой человек, принимавший заявки.

– Представьтесь, пожалуйста, и прошу предоставить бумаги.

Пока парень тщательно изучал предоставленные документы, сердце Лизы едва не выскакивало из груди. Ей было за что волноваться: она подделала подпись любимого, когда поняла, что тот будет стоять на своём. Принимающий изредка бросал свой взор и на Лизу; только для того, чтобы сопоставить информацию на бумагах с поведением Лизы. Она спиной прилипла к стулу и мило улыбалась парню. Тот, покончив с тщательным анализом, принялся выписывать билет. Лиза едва не вскричала, ведь ей казалось, что обман раскроется и её потащат вниз с последующим вечным запретом на участие.

– Как участник будете подписываться или предпочитаете подтвердить получение билет отпечатком пальца?

Лиза едва по инерции не выбрала первый вариант, но потом вспомнила, что вчера вечером она слишком рьяно старалась скопировать чужую подпись и, кажется, уже забыла какова её личная. Нет, зачем рисковать и она молча протянула руку.

Молодой человек мастерски взял у неё отпечатки, после вручил ей билет, не забыв при этом встать, что придавало сему моменту торжественность.

– Ваш номер 5542560874. Добро пожаловать в розыгрыше!

– Спасибо, надеюсь, мне повезёт.

Парень провёл её понимающим выражением лица, улыбаясь одними губами.

Лизу настолько переполняли эмоции, что ей хотелось кричать на весь мир. Но потом в её сознание, помутнённое приступом счастья, ворвалось осознание того, что участие ещё ничего не даёт. Вдобавок, Симон умирает, и она противодействует его принципам. Билет перекочевал в глубину сумки и она пошла прогуляться, надеясь на возвращение былого хорошего настроения.

Однако этому не суждено было случиться – вновь зазвонил телефон. Лизе совершенно не хотелось пребывать в роли оправдывающей, но тем не менее, бегом ответила.

– Так что, ты дошла до победного конца? – Лиза молчала, и он продолжил, но уже более спокойно, понимая, что её ничем не проймёшь, – Лиза, не полагай, что я не думаю о тебе. Просто хочу, чтобы ты готовилась к худшему как можно раньше, а теперь ты обрекла себя на двойной удар. Как ты это перенесёшь?

Лиза стояла посреди торгового центра, и её лицо помрачнело пуще прежнего. Ей стало стыдно за своё упрямое непонимание его позиции.

– Как-нибудь переживу, как и новость о том, что эти чертовы доктора не могут тебе помочь!

– Ладно. Приезжай ко мне, нам следует проводить больше времени, прежде чем я…

– Хорошо, буду через час! – Лиза не хотела, чтобы он закончил свою мысль тем, чего ей слышать не хотелось.

Для начала она вернулась домой, где спрятала билет в надёжном месте. Ей казалось, что он станет рыться в сумке и изымет билет, лишая призрачного шанса. Не доверять тому, кого любишь – уж не так ли умирает то сильное чувство, что веками движет людьми и их поступками?

Её встретили со серьёзным лицом. Он смотрел на неё так, словно изрезала перочинным ножиком семейный портрет. Лиза напустила на себя беззаботность и радость, что удавалось с шатким успехом.

Через три недели после получения лотерейного билета, Лиза, успев пообедать, получила тревожное сообщение: «Приезжай как можно скорее. Симон».

Железная рука тревоги сжала сердце. Симон, будучи человеком, который не стремился кого-либо упрашивать, никогда не писал подобного. Должно было что-то случиться совершенно форс-мажорное, чтобы послать данный текст.

Собравшись впопыхах, едва не роняя на ходу сумку и от дома и машины ключи, Лиза обулась и выскочила в подъезд. Из-за дрожащих рук она еле закрыла дверь.

По пути опять же Лиза с трудом держала себя в руках. В голове творился хаос, из-за чего она едва не сбила старушку. Почему-то в это раз она решила, что поведёт машину сама, не прибегая к помощи к самоуправляющему механизму. Объяснить её решение довольно просто: ей требовалось чем-то занять себя, пока машина доберётся до нужного дома, где живёт Симон. Пожилая дама стукнула капот кулаком.

– Смотри, куда едешь, бестолочь! – таковы были напутствия. И она тут же скрылась, явно опасаясь, что ей отомстят.

Лизу мало волновали «любезности» в её адрес. Важнее всего было попасть к Симону. В горле стоял ком, едва дававший глотать, а из глаз предательски лезли слезы. Лиза никогда не была плаксой, но после того, как Симону вынесли смертельный приговор, она преисполнилась излишней чувствительностью. Даже мягкие укоры и просьбы держаться с его стороны не возымели особого успеха. Девушка улыбалась всё реже, не в силах абстрагироваться от надвигающей утраты. Каждое утро, как только она просыпалась, тут же мрачнела при рефлекторном воспоминании о раке у любимого человека. Теперь вот очередной удар.

Дверь отворилась с помощью биометрического ключа Лизы, который Симон дал когда-то. На ключе располагались отпечатки пальцев владельца квартиры. Жест показался ей довольно приятным, как будто он преподносил ей нечто большее. Теперь же она входила в квартиру, где было всё слишком тихо, и поэтому слышала собственный учащённый пульс. Ни тебе дурацких старых песен, ни бренчания на гитаре, ничего. Здесь жил человек, не представлявшего свою жизнь без навязчивого музыкального фона. Так что полная тишина полностью отражала серьёзные изменения.

Хозяин квартиры лежал на своей кровати в огромной спальне. Если бы не рубашка и джинсы, то можно было бы решить, что он отдыхал. Увидев Лизу, Симон слабо растянул губы, но в глазах отражались муки, которые должны были начаться рано или поздно.