Дмитрий Калабин - Жажда жизни. Взгляд трансперсонального психолога на онкологию и другие неизлечимые болезни. Из цикла рассказов «Людям о Людях»

В конце августа, перед школой, Женя с дочкой поехали за грибами. Привычно выехали на тракт, на котором в пыльную жару ремонтировали дорогу. Было душно и очень шумно, уставшая Душа Жени уже свыклась с тем, что город наступает и ему предстоит прожить жизнь среди гула электрических проводов, шума дороги, и пыли новостроек. Душа ныла все время, но Женя привык жить с усталостью и совсем без душевных сил.

Вырулив на мотоцикле на тракт, чтобы просто как обычно быстро его пересечь и проехать мимо большой свалки к далеким грибным местам, мотоцикл Жени был задет пожарной машиной, которая возглавляла целую колонну новеньких БТР, бешено несущихся по новому, еще не застывшему асфальту, и сбила, опрокинув, асфальтовый каток, он был полон солярки, опрокинулся и сразу загорелся. Пожарная машина получила удар от БТР и тоже опрокинулась, а в этот БТР врезался другой, и вся остальная техника колонны остановилась в жутком хаосе. Изуродованный перевернувшийся мотоцикл, был слегка придавлен колесом второго БТРа, и Женькина дочка, живая и невредимая, застрявшая в коляске, в шоке, приговоренная к смерти в огне, смотрела на папу прямо в глаза. Женька упал рядом, его сильно обрызгало мотоциклетным бензином, и он, едва уцелев, уже понимал, что скоро здесь будет страшный пожар, и ничего не мог поделать. Первый БТР уже весь горел, и солдаты спешно доставали друг друга. Все остальные в колонне разбежались. Горел свежий асфальт, и мотоциклу с его пролившимся бензином вспыхнуть было уже делом трех секунд. Сам Женя был готовым факелом. Огонь стремительно подбирался.

Страшная обреченность и внезапно нахлынувшая обида на жизнь нахлынула на Женьку с такой силой, что он стал орать на удмуртском страшные, неведомые для него самого проклятия. Его обидчивая усталая ярость содрала с него все маски, и он увидел, что все это не может быть реальным! Его жизнь среди этих людей и техники нереальна! Все эти военные, пришедшие на его землю, нереальны! Асфальт, война и бензин – не его мир! Этого просто не может быть!

Это не твое и не мое! Это не твое и не мое! Женя стоял на границе огня и говорил уже на мощном удмуртском диалекте огню: «Тынад но мынам но со овол! Тынад но мынам но со овол! Тынад но мынам но со овол!» И так много раз! Его глаза увидели, как у огня постепенно проявлялось лицо, и это была Музъем мумы – Мать земли! Сам же Женька в этот момент был уже не сам собой, он превратился в сильного мощного Нюлэсмурта – лесного человека.

Тынад но мынам но со овол! Второй БТР толкнул первый, а тот пробил цистерну пожарной машины, и из нее большим потоком вылилась пламегасящая пенная жидкость. Пена залила все вокруг мотоцикла, но Женька в своем подлинном древнеудмуртском состоянии видел не пожарную пену, а свою маму в виде Ву мумы, пламя обошло, и Женька освободил дочку, с легкостью поставив мотоцикл снова на колеса! «Тынад но мынам но со овол!» – говорил уже Женька дочке! Мы идем в добрый мир! Это мир не наш. Это не твое и не мое!

Его сознание было настолько сильным и проясненным в тот момент, что он увидел, что повсюду рядом были сильные духи природы: Кыль, Мыж, Чер, Дэй, Кутись. Это они устроили аварию.

С каждой минутой Женя все больше осознавал, что он родился в захваченном мире – это не его мир, он задыхался в этом чужом мире с детства. Вся его родня болела усталостью от этого нереального мира! Этот мир был очень сложным, а его настоящий мир значительно добрее и проще, а значит, разумнее. Он взял дочку на руки и просто ушел в лес к родникам. Асфальт горел, БТРы взрывались, духи делали свое дело. Так удмуртская земля защищалась. Потом пошел сильный дождь.

Спустя время в лесу возле большой реки появилась избушка. Широкоплечий, постоянно поющий на удмуртском, по берегу и лесу бродил Женька с удивительно хорошим настроением. Он стал такой сильный душой, что в его присутствии все становилось сильнее! Лес вокруг разросся. Сама по себе проявилась священная роща. Потом спустя время было еще несколько пожаров местных дачных коттеджей, а потом взрывы на самой военной части. Свалку забросили. Военные ушли, а Пужмер мумы – Мать инея и ветра – исцелила окончательно эту землю заморозками ранней осени. У Женьки все больше стал проявляться дар ясновидения и целительства, он глубоко понимал самые глубокие связи всего сущего, его ум сильно прояснился, и вскоре он прославился как сильный целитель и ясновидец. Дочка пошла в него. В школу она не ходила – ее вскоре вообще закрыли. А начавшаяся перестройка в стране просто забыла их полностью.

Вокруг Женьки выстроилась новая деревня. Удмурты снова жили у большой воды. Ву мумы – Мать воды – стала являться к ним настолько же реально, как реален для городского человека этот день. Для Женьки же стала реальна его настоящая полная жизнь – он наконец-то жил в доброй сказке! Он больше не хотел умирать!

Спустя время Гудыри мумы – Мать грома – подарила ему встречу с новой женой, и жизнь наладилась совсем и навсегда!

Этот рассказ родился для человека, который сильно пострадал от наследственного заболевания, которое в итоге вышло саркомой костей. Всю жизнь человек занимался необычной исследовательской работой, которая требовала от него высшей и ответственной сосредоточенности, но в роду жила легенда о недостижимости мечты, и в итоге на пиковых нагрузках Виктора настигла родовая болезнь.

В очередной раз слезы душили Виктора Петренко, единственного космонавта на борту новейшего российского многоразового корабля, летящего на Луну. На глазах слез, естественно, не было, но жажда быть совершенным была железной. Вместо слез просто один за одним лопались сосуды на лице. Трудно, полагаясь только на себя, выполнить особо важную государственную задачу – нужно было полагаться на большего себя, именно этим и славился Виктор. Он профессионал в пилотируемых полетах, но в одиночку он летел впервые. Задача была очень сложной, но подходящей для Виктора: необходимо вернуть к жизни основной лунный модуль, исчезнувший в тени кратера после неудачной посадки на автоматике, но для этого нужно было не промахнуться самому. Полет и посадка на Луне должны были быть в ручном режиме. Во время тренировок все было успешно, но вот в реальном мире все могло пойти не так. Опасность не вернуться была тоже весьма вероятной, потому что это первый пилотируемый полет на Луну в истории российской космонавтики. Жаль, что он экстренный, и жаль, что он секретный, но нужно было спасать престиж страны. Риск для мужчины – это в сути своей хребет мужской природы, и было даже интересно. Виктор был уже в космосе и дважды провел на МКС больше года и рисковать любил – разумеется, в рамках разумного.