Bon Dy - Сломана

Художник-иллюстратор Андрей Денисович Кондратьев

© Bon Dy, 2018

ISBN 978-5-4493-0408-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Открыв глаза, когда она проснулась первой мыслью было:

«Твою мать, у меня сегодня день рождения. Мне сегодня 18 лет…»

Еще вчера ей было 17, а сегодня уже 18. Подумать только! А ведь кажется совсем недавно ей исполнялось 14 и она ужасно переживала по этому поводу. Наверное это кажется странным, как можно переживать когда тебе исполняется всего 14?! Ведь остальные подростки наоборот не могут дождаться своего взросления и когда станут старше. Но только не Мейбл, когда ей исполнялось 14, она ужасно переживала по этому поводу, потому что это взросление! А любое взросление ведет к старости!

Но сегодня как бы смешно это не звучало, когда ей исполнялось 18, ей было плевать. Стареет она или молодеет. Какая к черту разница?! Она никогда не отмечала по нормальному свои дни рожденья, да что там по нормальному, она вообще их не отмечала. А как она могла их отмечать? Когда они с матерью и так жили еле еле, сводя концы с концами и с трудом находили себе на кусок хлеба, о каком дне рожденья тут могла идти речь? Даже покупку простого шампанского и какой – нибудь шоколадки в такой праздничный день они не могли себе позволить. И так продолжалось из года в год. День рожденья был серым унылым днем, как и все остальные. Соответственно когда наступал этот день, он приносил Мейбл сплошное разочарование и невроз, которую она никому никогда не высказывала. Из за всего этого Мейбл терпеть не могла свой день рожденья и всегда не могла дождаться того чтобы этот чертов день поскорее прошел.

– С днем рожденья! – радостно поздравила ее мать. Как только Мейбл встала с кровати.

«Лучше бы она забыла, – подумала про себя Мебл, а в слух сказала:

– Спасибо большое.

– Когда я получу свою пенсию, – говорила мать, – мы обязательно отпразднуем твой день рождения.

– Да, обязательно, – откликнулась Мейбл, быстро нарезая себе бутерброды на работу.

Ну вот еще это. Каждый год повторялось одно и тоже. Ее мать говорила, что обязательно когда получит пенсию, они отпразднуют ее день рождения. Но когда мама получала свою пенсию, она вся разлеталась на долги и у них едва хватало денег, чтобы купить продуктов и заплатить за коммунальные услуги. Разве они могли позволить себе на оставшиеся деньги купить того же шампанского и торт? Конечно же нет! Это была непозволительная роскошь и Мейбл никогда не заставляла мать потратить ее последние деньги, которые предназначались на продукты и ей на лекарства. Просто за столько лет она научилась не обращать на это внимание и не придавать этому совершенно никакого значения.

Попрощавшись с матерью Мейбл пошла на работу. Она стояла за кассой в небольшом магазинчике одежды, это мучение продолжалось уже полтора месяца ее летних каникул. С 9 до 9, без выходных, боже как вообще такое возможно? Это же настоящее рабство и насилие над моральной и физической стороной человека. Но хозяину ее магазина было плевать на все это, он экономил на заработной плате работников, не желая нанимать в свой магазин еще кого – то. Он постоянно приходил в магазин утром и вечером проверять все ли впорядке и считать выручку. До того жадный он был.

Из за этой работы Мейбл уже даже не чувствовала себя человеком, она даже не чувствовала себя животным или насекомым вообще каким либо из живых существ, ей казалось, что она просто робот – безжизненная машина, которая вот уже на протяжении полутора месяца встает и приходит в этот магазин. Это было невыносимо, приходишь после работы поздно вечером, у тебя остается только времени чтобы поесть и принять душ, после этого уже больше ни на что нет сил и ты ложишься спать, словно убитый, на следушее утро ты опять встаешь, собираешься с силами и идешь в этот чертов магазин от которого тебя уже тошнит. И так каждый день, каждый день!

По приходе на работу еще прежде, чем она успела открыть магазин ее ожидал «сюрприз». Кто то видимо сегодня ночью хорошо перепил и вырвал на лестницу, теперь эти вонючие ужасные рвотные массы застилали всю лестницу, словно ковер.

– Сука! – громко выругалась Мейбл – Нет, ребята вы серьезно?!

Нельзя было сказать точно, чего ей хотелось больше всего в этот момент, смеяться или плакать. Скорее всего плакать потому что все это предстояло убирать ей.

Ну почему нужно было вырвать именно на лестницу того магазина где работала она?! И вообще как этот придурок, который это сделал умудрился стошнить на лестницу?! На лестницу! Когда вокруг полно пространства и можно было это сделать под любым деревом или любой близлежащей лавкой!

Внутри Мейбл поднялся целый вулкан злобы и ярости, если бы она только знала того ублюдка, который сделал это, то страшно даже подумать что она могла бы сделать с ним.

Открыв магазин, она начала носить целыми ведрами воду из туалета и выливать ее на лестницу. Задачу осложняло то, что туалет находился в другом конце магазина и эти огромные ведра воды ей приходилось тащить через весь магазин на улицу.

Больше часа ей потребовалось на то, чтобы убрать все это дерьмо с лестницы. Мейбл уже не чувствовала своих рук от боли, она сбилась со счета от того сколько ведер с водой ей пришлось носить, чтобы смыть все это. Но даже после того как на лестнице уже ничего не было, тошнотворный запах рвотины все равно устойчиво стоял в воздухе.

Мейбл взяла одни из дешевых духов на прилавке и разбила флакон на лестнице, чтобы хоть как – то заглушить эту вонь.

– Сука! – сквозь зубы мучительно выругалась Мейбл.

Она не увидела что в этом долбанном флаконе с духами были какие – то декоративные шарики, которые теперь вместе с осколками стекал в огромном количестве раскатились по всей лестнице. Еще как минимум полчаса ей потребовалось на то, чтобы подмести все это и при этом не свернуть себе шею, подскользнувшись на этих шариках.

«Слава богу, успела все убрать до прихода этого мудака, – пронеслось в ее голове»

Мейбл считала что ей невероятно повезло так как, стойкий запах смешиваемый с запахом рвоты успел выветриться к приходу хозяина.

Этот день так же мучительно тянулся как и все остальные дни здесь. Это была настоящая каторга, на улице стояла невыносимая жара, покупателей практически не было. Мейбл то и дело выходила на крыльцо магазина, она чувствовала себя, словно заключенная в тюремной камере. Вокруг проходили люди, они веселились и гуляли. Они были свободны! О боже как же ей до безумия хотелось бросить это все к чертовой матери и бежать, бежать без оглядки! Ей как никогда хотелось пойти погулять по городу, почувствовать себя свободным человеком, а не заключенным, который сидит в этом долбанном магазине изо дня в день, как проклятый.