Екатерина Полухина - С миру по нитке. Рассказы и сказки

Что же делать с вами, чудики вы маленькие? – восклицаю я и иду за коробкой, чтобы забрать цыплят в дом. На улице плюс пять ночью и им даже не переночевать одной ночи, если они останутся здесь. Но, когда я вернулась с коробкой, оказалось, что Барон перекочевал в свои апартаменты и вместе с ним, убрались и его квартиранты. Я стала звать Барона, но он не реагировал, даже на еду, что я принесла ему, для того, чтобы выманить его из будки. Что делать в этой ситуации, я не знала, и решила, на свой страх и риск оставить всё, как есть. Выводок был слишком поздним, им всё равно не выжить, – решила я и, закрыв пледом лаз, ушла в дом. Я даже не знала, сколько же их, этих пушистых комочков. Они всё равно погибнут, так пусть уже не болит душа, если их вдруг окажется приличное количество. А то, что их было там не мало, это было видно сразу, тут и считать не надо. Пёс то не маленький и тут не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы прикинуть, хотя бы приблизительно. Но, я уже не думала об этом, пусть что будет.

Ночью, я ни разу не слышала голоса своего сторожа. Утром я не спешила открывать занавес новых обитателей этого, своеобразного, Ноева ковчега. Расстраиваться с самого утра, если они погибли, не хотелось, и я просто поставила миску с едой у будки и продолжала заниматься повседневными делами. Когда я посмотрела в сторону своего постоянного охранника двора, миска сиротливо продолжала стоять и еды в ней не убавилось.

День выдался с плотным графиком работы, и я не скоро вспомнила, о новых обитателях нашего двора. Да, если честно, я и не надеялась никого увидеть, так как ночь была достаточно холодной. Когда же у меня образовалось окошечко в расписании дневных занятий, я посмотрела в окно и была просто поражена. Наш Барон, как и на кануне, лежал у самого лаза в своё жилище, а из его шерсти, по – прежнему, выглядывали головки и торчали клювики. Когда же пригрело солнышко, около новоиспечённой няньки ли, или мамаши, а может папаши, высыпало тринадцать пуховых комочков. Все они бодренько искали что – то на земле, и я насыпала им пшена. Пуховки принялись клевать, а новоиспечённый воспитатель, решил – таки, тоже подкрепиться, из своей миски. Пока все насыщались пищей, я решила сменить подстилку в импровизированном общежитии. Пёс перестал, есть, напрягся вдруг, и я решила, будь, что будет. Оставила их в покое. Всё повторилось, как и вчера, только солнышко скрылось за горизонт, как обитатели двора, переместились в свой дом. Я только закрывала вечером и открывала днём полог, всем остальным заправлял Барон. Он перестал совершенно выходить по ночам и появлялся во дворе, лишь днём, в сопровождении своей малышни.

Ну, надо просто было видеть, эту компанию. Сколько в них было внимания друг к другу, сколько тепла. Глаза пса просто вращались, когда он наблюдал за своими питомцами, ведь их было не мало, даже для такой махины, как он. Вскоре эти завоеватели, так мы прозвали цыплят, уже завладели и едой нашего добряка. Они с удовольствием склёвывали и кашу, и мясо, а он только смотрел на них и кончик его хвоста, тихонько вздрагивал.

Осень в том году долго хозяйничала, а зима не торопила её. Холода, будто затерялись где – то в пути, осенние же деньки были ясными и погожими, хоть и не отличались большим теплом. Но всё же, температура держалась днём в пределах десяти градусов, а ночью не опускалась ниже ноля, и наша мелюзга, подрастала и крепчала, прямо, на глазах у всех. Целые дни они проводили во дворе, забираясь на грядки, чтобы полакомиться зеленью, что ещё буйно царствовала, на унавоженной земле. Они так смешно подпрыгивали и склёвывали зелёные листочки, что казалось, будто маленькие гномики, собирают урожай в лесу. А этим временем, наш такой огромный и такой спокойный раньше Барон, прямо готов был выпрыгнуть из своей шкуры, переживая за своих питомцев. Он натягивал ремень привязи и громко лаял, потеряв своих воспитанников из вида. И сколько же было тревоги и волнения в этом лае, что многим людям, имеющим маленьких детей, в пору было поучиться, заботе и вниманию. А ведь многим, так не достаёт, этих чувств.

Так и выходил наш Барон всех малышей, ни одного не погибло, из позднего выводка. Конечно же, мы утеплили их домик, обив его ещё досками и проложив, между ними пенопласт. Да ещё и набросали сверху снега и плотно его утрамбовали. А уж в середине, им хватало глубокой подстилки и живой грелки, в виде доброго и огромного, как телом, так и душой, «Барона». Этого увальня и добряка, что отказался ради этих крох, от беспечной, собачей жизни. Они без всякой опаски, могли клюнуть его в нос, или глаз, он же только мотал головой и терпел все их проделки. Такой великан, ведь когда он становился на задние лапы, он клал передние, на плечи моего мужа, а его рост метр семьдесят пять, он терпел всю эту возню таких крох, не посмотрев на них ни разу зло, или же хмуро. Не говоря уже о том, чтобы укусить. Он всегда, будто улыбался этой малышне, высунув яркий язык, и хитренько повернув морду, с прищуренными умными глазами в их сторону.

Когда же, пригрело весеннее солнышко, мы перевели всю пернатую мелочь, на их законное место, а «Барона», чтобы не скучал без них, выпускали на улицу. Там он общался со своими сородичами, что гуляли, отпущенные своими хозяевами, с привязи, также, как и он. И всё было прекрасно, он всегда возвращался домой в одно и то же время. Так же, как и раньше, он исправно служил нам, охраняя наш покой, днём и ночью. Он голосисто басил, когда слышал с улицы, какие ни будь посторонние шумы и все знали, что у нас во дворе настоящая охрана. Но так было до поры, до времени.

Однажды наш Барон не вернулся в положенное время домой, не было его и куда позже. Сначала, мы подумали, что ему встретилась симпатичная подружка и, погуляв, положенное время, он, конечно же, вернётся. И опустив, как всегда голову в знак того, что он признаёт себя виноватым, прошествует важно и уляжется у входа в свой уютный домик. Но проходило время, а нашего Барона не наблюдалось. Какая – то смутная тревога одолела мной и я стала прямо умолять супруга, чтобы он проехал по улицам и нашёл нашего друга. Он согласился, да ещё и меня взял охотно с собой, видя, как я переживаю. Мы объехали с ним не только улицы, мы в каждом дворе спросили о нём, но никто его не видел, уже несколько дней, хотя все его хорошо знали. Я уже ревела почти в голос, хотя это только нервировало супруга, а пользы от этого никакой не было. Он уговаривал меня, убеждая, что Барон умный пёс и домой он вернётся непременно. Но проходили дни, а мохнатый наш друг так и не появлялся.

Уже много времени спустя, нам рассказали знакомые, что видели, как его забрали какие – то люди, проезжающие на «Газели». Это могло случиться, ведь он был таким доверчивым псом, наш «Барон». И мы уже смирились, и были не против этого, если только, это люди добрые, и ему у них хорошо. Не дай бог, его доверчивость погубила его, и он попал в руки жестоких и бессердечных людей, которые могли сделать с ним, что – то плохое.