Виктория Романова - Жемчужина. Книга первая. Семейные ценности

Минуло уже чуть больше недели, с того дня, как молодой человек покинул Загреб, дабы найти временное пристанище в этом забытом Богом месте. Небольшой городок располагался на берегу живописной реки, несшей свои воды вдоль зеленеющих берегов и заросших безлюдных пустырей. Спокойное безмятежное существование, казалось, расплескалось в самом дыхании воздуха. Неторопливое течение жизни измерялось здесь веселыми трелями птиц на рассвете, суматохой рыночных площадей и ласкающим слух и сердце перезвоном колоколов старого храма. Узкие улочки, мощеные мостовые разбегались от центра к окраинам. Скромные жилища и яркие вывески лавок и магазинчиков сменяли друг друга, утопая в зацветающей кипенно-белой сирене. Сладко-пряный аромат цветов разливался вокруг, с наступлением ночи ласковой вуалью окутывал городок.

Роберт небрежным движением перевернул на руке массивный серебряный перстень. Странная невольная грусть, ему в принципе несвойственная, вдруг коснулась души. Все окружающие его люди жили какой-то чуждой неизведанной ему жизнью, привыкшие к скучно-предсказуемому течению дней – семейные хлопоты, работы, походы в лавки по выходным или субботние встречи с приятелями в местной таверне – это составляло суть и естество их бытия. Как странно… Роберту это было неведомо. С самого детства маленький мальчик не знал ни родительской ласки, ни материнской теплоты. Не знал даже имени, и не помнил образа той женщины, что подарила ему жизнь.

Смутными воспоминаниями остались в душе веселая усмешка отца и его сильные руки, вскидывающие мальчишку себе на плечо. Роберту едва исполнилось 4 года, когда отец уехал во Францию. Обещал возвратиться через год, однако, страшною волею рока, ни вестей, ни прощания от него мальчик так и не получил. Погиб отец, или малодушно просто забыл об единственном сыне – этого Роберт теперь никогда уже не узнает.

После исчезновения отца жизнь мальчика резко переменилась. Скромное жилище отцовского дома сменили холодные стены приюта. Даже теперь, вспоминая те ушедшие в небытие дни, молодой человек ощутил в сердце саднящую тоску. Впрочем, именно тогда он осознал единственно верный жизненный закон – жизнь – это борьба, бесконечный и безжалостный поединок, где все средства хороши для победы. Уличные потасовки с мальчишками, ловкость и бесстрашие закаляли характер нашего героя. Смышленый и изворотливый паренек, смешавшись с ватагой таких же беспризорников, начал первый раз с развлечения ради, ловкими движениями обчищать карманы добропорядочных граждан или неосторожных зевак.

Шло время. Роберт вырос. С явным нежеланием и с невеликим старанием молодой человек закончил местное училище, и, как и большинство его сверстников, имел все шансы пойти на завод или в помощники небогатым лавочникам или виноградарям. Да, и мало ли дешевой и бесперспективной деятельности, заниматься которой своенравный и самоуверенный юноша вовсе не хотел. Познав вкус легкого вознаграждения, Роберт не намеревался останавливаться. На смену чужим кошелькам пришли аккуратно вскрытые автомобили, сейфы и витрины ювелирных магазинов. К последним удачливый юноша питал особую страсть, и испытывал почти физический восторг, когда в руках его оказывались чистой воды бриллианты, кровавые рубины или подобные прозрачной морской волне изумруды. Аферист или гений – кто ведает, в чем заключалась его власть над обстоятельствами и человеческим разумом, вот только на протяжении нескольких лет, никто не мог взять след дерзкого мошенника.

Подобно собаке, что чувствует близость дичи, Роберт чувствовал приближение опасности и именно поэтому сегодняшним днем он находился на шумной площади этого городка. Городка, которому суждено стать его домом, по крайней мере, на несколько недель.

– В данный момент моей жизни и в данной ситуации это было лучшим решением. Находиться в столице глупо и, по меньшей мере, небезопасно. Что ж, раз такой поворот совершила судьба, попробуем извлечь максимальную выгоду от ее решения, – уверенно промолвил себе Роберт.

Глупо предаваться пустому унынию. Он вновь ускользнул от рук своих теперь уже бывших приспешников. В кармане у него достаточно новеньких купюр, а вечер в таверне может быть вполне интересным.

Приблизившись к мраморным перилам веранды, Элена легко коснулась окропленного мириадами солнечных лучей камня, чувствуя ладонями хранимое им тепло. Чуть зажмурившись от яркого солнца, молодая женщина смотрела на раскинувшуюся в нескольких шагах от нее великолепную весеннюю свежесть сада. Легкий ветерок доносил сладкий аромат сирени, вспыхивающей кремово-белыми искорками везде, где хватало взгляда. Изумрудно-зеленую прелесть молодой листвы тополей и вязов оттеняли пушистые голубые ели, строгими стражниками стоящие с северной и восточной стороны сада. Узорчатые побеги шиповника обвивали изящные перила веранды. Пройдет несколько месяцев, и они дадут жизнь нежным алым и розовым соцветиям. Элена осторожно дотронулась острых шипов. По губам женщины скользнула спокойная умиротворенная улыбка. Бархатное тепло, разлившееся вокруг, так схоже было с тем светлым благостным чувством, что ласкало ее душу. Элена грациозным движением отбросила с лица длинные темные локоны. Подняла взгляд к акварельно-синим небесам. Бездонная лазурь без единого облачка раскинулась над миром.

– Господи, благодарствую тебе за мою любовь, за покой и радость моего дома и, самое большое счастье, что даровала мне судьба.

С волнением Элена возвратилась к плетеному креслу, где несколькими минутами ранее оставила начатую книгу и клубок пушистой пряжи. Впрочем, отнюдь не эти домашние безделицы заставляли ее сердце замирать от светлого и святого чувства, владевшего всем ее естеством – любви матери к своему ребенку. Подле кресла, в нескольких шагах от стеклянной двери, ведущей в гостиную, располагалась симпатичная колыбель, в которой мирно посапывал младенец. Осторожным бережным движением Элена поправила тонкое шелковое покрывало, нежно коснулась крошечных пальчиков. Невольная пелена слез застлала взгляд женщины.

– Маленький мой, сыночек, мой любимый. Мой Альбер, – улыбнулась сеньора. – Ангел мой.

Элена придвинула кресло чуть ближе. Села так, чтобы можно было свободно коснуться колыбели. Взгляд ее задержался на ребенке. Ее мальчик, ее сын, единственный наследник семьи Кальяри и милостивый дар судьбы за любовь ее и Александра.

Элена перевернула на руке золотое колечко, то самое, что с ласковой улыбкой одел ей на палец уже ставший супругом сеньор Кальяри под торжественную мелодию свадебного органа под сводами храма. В памяти Элены вновь воскрес искрящийся взгляд темных глаз Александра, его затаенная в уголках губ и порой кажущаяся чуть ироничной улыбка и бережное тепло ладоней, когда мужчина привлек ее, уже свою законную жену, зардевшуюся от счастья и смущения, для свадебного поцелуя. Элена улыбнулась. Ей казалось, все это – роскошное убранство церкви, молочное кремовый шелк подвенечного платья и сладко-пряный аромат ладана и догорающих свечей – произошло лишь вчера. А между тем в беззаботном благоденствии семейной жизни минула уже пара лет, с того рассвета, как Элена согласилась стать супругой Александра Кальяри.