Даниил Соловьев - Темный остров

– Как твоя нога? – спросила Анюта.

Я совсем забыл, что меня ранили, надо же.

– Не беспокойся, она уже почти зажила, – успокоил я сестру и обратился к нашему новому знакомому:

– Почему тебя зовут Проектор?

Он посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Может, ты лучше нас отпустишь? – спросила Аня. – Наверняка эти люди заставили тебя работать на себя. Тебе же это не нужно, так ведь?

Опять молчание в ответ. Мне надоело разговаривать с нашим молчаливым приятелем, и я тоже начал молчать.

Летели мы действительно долго. Самое неприятное было то, что все это время Проектор постоянно на нас смотрел. Я считал секунды, постоянно сбивался со счета, но потом мне надоело следить за временем. Снаружи был только лес. По всей видимости, наш вертолет избегал пересечений с трассами и населенными пунктами.

В нашем транспорте не было ничего интересного – никаких особенных предметов я не заметил. С моего ракурса даже не было видно того, кто управляет этим средством передвижения.

Мы добрались до какого-то небольшого здания и сели неподалеку, на поле пшеницы. Аня испуганно на меня посмотрела.

– Мы что-нибудь придумаем! – утешил я ее, но она не согласилась:

– Не в этот раз…

И посмотрела куда-то в сторону, словно опять слушала невидимого друга.

В этот раз нам точно не сбежать. Насколько я помню, это пшеничное поле показалось мне огромным. Пшеница была невысокой, так что спрятаться там невозможно – с воздуха мы будем, как на ладони.

Нас увели внутрь. Сначала мы спустились вниз по лестнице, затем долго нас везли на небольшом поезде. Когда нас привезли меня с Аней посадили в разные камеры, в которых не было даже коек. Мне ничего не оставалось, как ждать, что произойдет дальше.

К слову, камер тут было немного – я насчитал всего четыре. Не знаю, были ли еще вне моего поля зрения – я видел все это сквозь маленькое решетчатое окошко в двери. Везде было темно.

Мы были там очень долго. Я пытался ее открыть, но без особого энтузиазма. Было бы совсем глупо предполагать, что это можно вот так вот просто сделать. Чтобы не тратить лишние силы, а они бы нам понадобились при побеге, если бы он свершился, я сел к стене. Стена была холодная. Но я не чувствовал ни капли свежего воздуха, значит, нет ни одной лазейки наружу.

Несколько раз нам приносили еду. Какую-то кашу. Просто железные тарелки с ложкой. Поначалу есть мне не хотелось, и две первые миски я даже не тронул.

– Зря не ешь, – сказал однажды мне человек, который нам их приносил.

Потом я все же проголодался – сказалось долгое отсутствие еды в желудке, да и, похоже, стресс, который перенес мой организм, стал потихоньку пропадать. Наверное, я стал привыкать к своему новому положению.

По количеству принесенной еды, я бы сказал, что прошло дня три-четыре. Все это время мы провели практически в полном молчании. Большую часть времени мы просто спали. Иногда пытались сбежать, но боялись даже поговорить друг с другом.

Однажды к нам зашел человек в белом халате, который по какой-то причине был в хорошем настроении.

– Так, посмотрим… – Он достал небольшой блокнот и стал читать. – Двое новеньких… Так это же… Константин, вам выпала честь первым пройти обряд посвящения в нашу дружную Семью! Который из вас Константин?

Он окинул взглядом поверх очков все камеры.

Это был высокий худощавый человек в застиранном халате, рукава которого были явно коротки для него, но ему, похоже, и не до этого было совсем. Каждый раз, когда он говорил, его козлиная бородка вздрагивала в такт словам.

– Так, Константин, добро пожаловать! – он стал открывать мою камеру. Похоже, никого, кроме нас с Аней, тут не было, раз он так просто узнал во мне Константина. – Ты же не попытаешься сбежать?

Но я оттолкнул его и побежал к клетке Ани.

– Мне очень жаль, – послышался голос сзади.

Я ощутил жуткую боль во всем теле. Перед тем, как потерять сознание, я услышал крик сестры.

Когда я открыл глаза, я уже был привязан к койке ремнями в небольшой комнате. Тут было много разных шкафов и непонятных пробирок с разноцветным содержимым в них. Мне стало жутко.

Этот же человек сейчас делал на столе какие-то свои дела с химическими веществами.

– Что вы сделали с моей сестрой?! – меня наполнила ярость.

– Ничего. Ну, пока что. Я удивлен, что у тебя нет других вопросов ко мне, – сказал он и посмеялся.

– Зачем мы вам? – аккуратно полюбопытствовал я, и мой голос в конце фразы дрогнул. Ярость сменил страх за будущее. Точнее, вероятное отсутствие будущего.

– Вот это правильный вопрос, – сообщил он и взял шприц. – Ваши способности уникальны. На всей земле можно по пальцам одной руки счесть людей, которые имеют абсолютную память. Или быстро исцеляют сами себя, как вы.

– С чего вы решили, что я могу себя исцелять?

Мой «доктор» вздохнул, ударил по шприцу и небрежно бросил:

– Ой, да ладно тебе, зачем теперь прикидываться? В отчете я прочитал, что тебя ранили. Ну как, болит нога?

Я промолчал.

– Нет, не болит, потому что уже полностью зажила, – ответил он за меня.

– Вы – монстр!

Он стал смеяться. Смеялся он долго и, похоже, совершенно искренне.

– Нет, мы спасаем человечество!

– От кого? От таких, как мы?

– От всего. С вашей помощью мы выводим лекарства, защищаем своих близких. Лишь благодаря вам у нас сейчас есть защита. Вы – солдаты, рожденные для того, чтобы мы жили в мире.

Он задумался, словно что-то представляя.

– Когда-нибудь весь мир поймет, что это была необходимая мера. И все на этой планете согласятся, что все это время все жили без страха лишь благодаря тому, что однажды мы не побоялись и взяли инициативу по защите нашей страны в свои руки.

– Этого никогда не произойдет, – возразил я, – ведь это нарушение целого списка законов!

– Произойдет. Когда в правительстве появятся наши люди, это обязательно произойдет. Пока никто даже не догадывается о нашем существовании… Они не готовы узнать правду. Ладно… Теперь непосредственно к делу.

У меня появилось чувство, что он немного проговорился, но тот сохранял невозмутимый вид. Он ввел мне какой-то препарат, после чего я так расслабился, что не смог больше перемещать взгляд и уставился в одну точку на потолке. Я попытался что-то сказать, но не смог выдавить ни малейшего звука. Кажется, меня переложили и закрыли сверху крышкой.

Вот теперь мне стало действительно не по себе.

Я опять услышал сильный гул, но в этот раз ничего не чувствовал.

Прозвучал голос того же человека, словно откуда-то издалека:

– Через полчаса… он будет… готов…

И другой, как мне показалось, очень знакомый:

– Хорошо…

Затем я стал чувствовать что-то, чего никогда до этого не ощущал – сильнейшее спокойствие. И еще что-то, чего я еще не смог понять… Не успел понять. Это было чужеродное чувство, оно ни в какой степени не принадлежало мне.