Михаил Морозовский - Про мужичка. Сборник сказок

Столяр ему в обмен на кувшин для вина дверь новую поставил, да так, что не скрипит, да людей уж прежним своим видом не пугает.

Плотник, за кринки под молоко с диковинными цветами-сказками, крылечко перебрал, да такое смастерил, что любо дорого стало, да гостей своей красотой созывало.

Бабы-то деревенские за украшения яркие, да формы дивные, то молока, то яиц принесут, то хлеба испекут…

А мальцам и свистульки в радость, они их то на рыбку, что словят на море, то на грибы, что найдут в бору у мужичка-то и выменивают…

И пошла слава по округе о гончаре умелом, на фантазию-выдумку богатым, да руки ловким. И потянулись к нему люди с деревень дальних, да городов больших.

А Мужичок утром встанет, на солнышко глянет, молочка свежего выпьет, да за гончарный круг-то и садиться, да кувшины невиданной формы делает, да броши лепит. По сосновому лесу погуляет, да у деревьев и цветов разные разности подсмотрит. И полянку с тремя гномами заприметил, и дружбу с ними завёл, да дивился их находчивости и ловкости, учился у них. А те к нему в гости захаживали, красок спрашивали. Да кроме-то Мужичка их никто и не видел, знать – не дано было.

А Мужичок на море пойдёт, да с закатной воды цвета спишет. Вечёр сядет отдохнуть, да образы дивные у него уже к утру в голове складываются…

Так жизнь и наладил, да в радости жить стал, да в заботах приятных, в новый день зовущих. Любо ему стало.

Время в лета хорониться, на кого, порой, бранится. Коль бранится – забывает. А кого и привечает, в сказку нынче превращает…

Как-то раз Мужичок, гуляя по лесу, забрёл на полянку, где белки резвились, да в хороводы водились. Присел он на пенёк, что под сосной, да и засмотрелся, а там и задумался: – А как с этого неба лазурь списать да с закатным солнышком смешать?

За думами и не заметил, что солнце село за горизонт, и в лесу стало быстро темнеть. А деревня-то его у моря, а море-то – далеко! Что делать?

– Ну знамо что – искать, где ночь коротать, – сам себе сказал Мужичок, разминая руками за день уставшие колени, – хоть и лето, да в августе ночью в лесу прохладно, укрыться надо.

И вспомнил Мужичок, что по пути на эту полянку шалашик видел в тёмном ельнике. Встал да туда и пошёл.

Чуток погодя, шалаш-то и нашёл. Шалаш – не шалаш, а укрытие какое-никакое всё же есть – низенькое, но влезть можно.

Откинул сухую траву, что нависла над входом, и ползком тихонечко так протискивается, чтобы шалашик не повредить.

Что за чудо! Вроде шалашик-то махонький, а внутри – свободно, и стоять и ходить можно. Темно правда, да вот там вдалеке что-то светится и поблёскивает. Встал Мужичок на ноги, с колен пыль стряхнул да пошёл на свет, что тускло горел в глубине шалаша.

А тут на стене фонарь висит, а под ним три дубовых двери незапертые, с надписями диковинными, мерцающими на свету, да буквами играющими – и, вроде как есть, а прикоснёшься – их и нет, буковок-то!

Прищурился Мужичок и вслух читает, а эхо в пустом большом и тёмном пространстве словами-то играет, из угла в угол переливает:

– Сюда войдёшь – чудо найдёшь, дом, друзей забудешь, назад не уйдёшь.

– Это диво кому надобно? – про себя подумал Мужичок, подходя ко второй двери. Табличка та же, буквы те же да слова другие:

– Сюда войдёшь – власть обретёшь, покой потеряешь, друзей не найдёшь.

– И этого нам не надо, – думает Мужичок, переходя к следующей двери. А там большая табличка мерцает да слова в глаза бросает:

– И чудо найдёшь, и славу найдёшь, и богатым станешь, и покой обретёшь, да себя потеряешь и уж не найдёшь.

– Вот те на те нашей хате! – вырвалось вслух у Мужичка, – и зачем тогда входить, коли не с кем и дружить, коли не с кем слова молвить, знамо, незачем входить!

– Стихами говоришь? – раздалось откуда-то сверху и басами несколько раз прокатилось по темноте.

– Ох ты, ёксель-трёксель, дважды перемоксель! – брякнул Мужичок от неожиданности и обернулся. Обернуться-то обернулся, а никого рядом и не увидал:

– Ты где, ты кто? – чуть оробев, спросил темноту Мужичок.

– Я – Дух Лесной, что живёт в лесу дремучем под могучею сосной.

– А что здесь делашь-то? Зачем людей пугашь? – шаря глазами по сторонам, ещё тише спросил Мужичок.

– Тайну храню, что за этими дверями скрыта, – опять басовитым рокотом прокатилось по темноте.

– Храни себе, я не трогаю. Я вот посплю да домой пойду. Ночь настала, меня в дороге застала…

– Красиво говоришь, – молвило раскатисто Эхо, – да вот назад уж не уйдёшь.

– Как так? – удивился Мужичок.

– Никто не уходил, кто в двери входил, – хохотнул Дух Лесной: – Ох, а ты меня заразил, и я стихами заговорил!

– Так я и не вхожу, вот здесь полежу, рукавом лицо накрою и немножечко посплю.

– Х-м… Действительно не входил? Странно? А что делать?

– А ты меня чаем напои да спать уложи, а уж утром-то и отпусти, – говорит Мужичок, а сам глазами собеседника ищет да не находит.

Неведомо откуда сзади табуреточка появилась, к ногам чуть прикоснулась, а спереди – стол-не стол, но кружка на нём стоит и чаем дымит.

– От, благодарствую тебе, Дух Лесной, – вымолвил, улыбаясь такой диковине, Мужичок.

Присел да чаю из кружки и отпил: – Эх, душист чаёк, да не греет – холодом веет. Как дымок-то идёт – не пойму? Пошто сам не присаживаешься, мне не показываешься?

– Дух я. Не положено, – прокатилось новое эхо, да не так сильно, как прежде, не так пугающе.

– Пошто не положено? Али кто наказал? – спросил Мужичок.

Долго молчало Эхо, а потом не так раскатисто, как прежде, молвило:

– Зло меня наказало, к шалашу привязало.

– Чем же провинился да во тьму превратился? – удивлённо спросил Мужичок.

– Заигрался я… Грибника грибами дразнил, да в этот лес заманил, да дорогу назад замёл, да грозу с дождём привёл…

– Он шалашик, значит, построил, да назад уж не ушёл? – продолжил рассказ Лесного Духа Мужичок.

– Так оно и было. Зло меня подсторожило да сделало хранителем этого шалаша. С тех пор двери сторожу, да назад никого не пускаю, да по лесу уж не летаю, ни друзей, ни врагов не знаю… – тихо молвило Эхо.

– Ты входить-то в двери будешь? – раздалось через некоторое время почти шёпотом.

– А зачем в них входить, лучше тёплая беседа, да с соседями дружить, – ответил Мужичок.

– Тепла-то у меня и нет. Отняли тепло… – ещё тише молвило Эхо.

– Как нет. А табурет кто поставил, а чай кто скоро справил? – удивился Мужичок.

– Чай-то холодный, – совсем тихо сказал Дух Лесной да уж эхом по темноте не летал, а как будто бы за столом с той стороны сидел.

– Так справим это дело! – улыбнулся Мужичок невидимому собеседнику.

– Сколько люда здесь бывало, да за дверями все и пропали, а беседы со мной и не было. Ты так говоришь, будто видишь меня, да знаешь, как беду исправить, – еле донеслось до Мужичка.