Любовь Арзамасцева - Путь за Евангелиями

И только тут я осознала, какую глубину веков может поднять в себе живой человек, если захочет. И только тут я осознала, что все эти картинки прошлого не несут в себе никакой созидательной силы. Это негативная память предков нашего нижнего мира, которая приносит только боль, страдания, слёзы, ужас, страх и наращивает ненависть к живой жизни. Она же растит до невероятных размеров гордыню человеческую. Это мёртвая информация нашего нижнего мира. Но она обрела во мне реальную силу. Эта сила вытесняет из человека все Человеческое от Бога, и наделяет его всем человеческим от дикого прошлого биологических предков. За пять лет тренировок, я докатилась до такой ненависти к жизни, которой не ведала раньше.

Воскрешать подобных мертвецов страшно, потому что именно от них столько горя и страдания в нашем мире.

Иисус сказал: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе.

Я посмотрела на жизнь в самой себе. И убедилась, что все, что говорит Иисус истинно. Во мне воскресли ученики Господа, и пошли за Ним, а я пошла за ними.

И немного прояснилась Заповедь Иисуса: «…и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца.»

Вот Иисус говорит мне, – Если ты говоришь о самой себе, что ты обрела здоровый дух, то твое свидетельство не есть истинно. Твое душевное состояние и есть истинное свидетельство. И ты это поняла. И не только от слов Моих, но и от дел Моих в тебе. Ты прочитала Писания, и ты чисто интуитивно поняла, что они говорят о жизни духовной, о жизни, но не о смерти и поэтому говорят обо Мне. И тебе сейчас не нужна слава от человеков. Ты мечтаешь только об одном. Ты мечтаешь, чтобы все человеки пришли ко Мне для своего же блага. Пришли для блага своих детей и для блага Жизни. И ты сейчас употребляешь все силы души твоей, чтобы найти слова, достучаться до сердца твоего же, и тебе все время кажется, что слова твои, лишь слабое отражение подлинной истины.

– Да. Все слова мои лишь жалкое подобие слов Твоих и дел Твоих во мне. Но я не могу молчать, и потому как умею, так и попытаюсь выразить то, что поняла. Я чувствую, как весь мой народ устремился вслед за Тобою. Он уже воочию, убедился в тех делах, которые Ты сотворил во мне. Но вот что есть горы и моря я пока не понимаю.

– Говори только о том, что поняла.

– Мальчика поняла по себе. Он тоже во мне, как младенческий разум. У него был небольшой запас познания, смелости, любознательности, милосердия, любви. А рыбу поняла, как вопросы и ответы. Я задаю вопрос, и я получаю ответ. Эти рыбы плывут, как соки по одному каналу дерева. От корня к веткам и от веток к корням. Раньше я не могла насытиться вопросами о Боге, потому что они ничего не проясняли. А теперь стала проявляться ясность. И тут я просто физически ощутила, как восторг заполонил мое сердце, и мне в очередной раз захотелось бежать к людям, и кричать на весь мир, – Люди! Посмотрите на истинного Царя! И почти физически ощутила, что делать это пока рано. Но где та гора, на которую уходит Иисус?

– Это поймешь попозже, а пока говори о том, о чем можешь сказать внятно.

– Хорошо. Очень часто со мной происходит следующее. Днем Иисус со мной, но ночью, почему-то, оставляет меня одну. Такое впечатление, что Он проверяет учеников Своих во мне. Насколько они уверовали. И я вынуждена плыть по морю мыслей без Него. Мысли путаются, скачут, наползают одна на другую, как волны моря бушуют, захлестывают сознание, а Господь все не приходит. В бессоннице очень часто проходят ночи мои, и когда я уже, полностью отчаявшись, начинаю думать, что Господь оставил меня, вдруг засыпаю. А утром опять спокойна. И происходит что-то вроде скачка мысли. То, что казалось ночью непостижимым и неразрешимым, утром становится ясным и понятным.

«Истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог».

Я стараюсь по возможности. Но у меня такая масса вопросов, что кажется, им не будет конца и края. И переходя к следующей Заповеди, я усмехнулась сама на себя. Да тут же вся я. Разве не я спрашивала Иисуса, что мне делать, чтобы творить дела Его? И разве не я получала именно тот ответ, который дает Иисус всему миру, – вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал.

И разве не я, крепко зажмуривала ночью глаза, и пыталась неоднократно увидеть какое-нибудь знамение от Него. Мне мало оказалось того, что Он говорит со мной, и терпеливо просвещает мою дремучесть.

И говорит Иисус, – Ну, вот же, дорогая Моя! Ты говоришь со Мной не один день. Ты уже настолько изменилась, что даже Я с трудом узнаю в бывшей ополоумевшей гражданке, милую женщину, беседующую со Мной. Ты уже настолько уверовала в Меня, что готова поверить и в жизнь вечную. Но не настал еще час твоего истинного прозрения. У тебя еще все впереди. Следуй за Мной, и ты воочию убедишься, что нет ни одного неистинного слова в учении Моем.

Но я опять почти физически ощущаю, что какая-то часть во мне еще не верит. И говорю сама себе, – Да кто я такая, чтобы слушать голос Господа. Никто не слышит, а я слышу? Может быть это просто бред?

И опять Иисус говорит, – Разве ты забыла? Ты уже почти умирала. И ты не видела ни Отца, ни Меня, и вдруг совершенно воскресла утром.

И тут во мне появилось какое-то беспокойство. Я вдруг почувствовала, что Господь уйдёт от меня. Это уже представить невозможно. Не хочу. Ничего не хочу. Ни последнего дня, ни воскресения, ни жизни вечной. Я в этом ничего не понимаю, но если Он уйдёт, это уже будет катастрофа. Не хочу слушать о манне небесной, и всякие другие странные слова. Мне хорошо с Ним, и больше ничего не нужно. Тяжело вникать во все эти слова. Каторга какая-то.

– Оставь это до времени. Следуй дальше.

– Но мне страшно, Господи! Не знаю, почему, но страшно.

– Да. Сейчас тебе неспокойно. Ты опять подошла к Кариоту, и появилось волнение. Я чувствую, ты вся сжалась от предстоящей встречи с ним.

– Да. Мне так хорошо с Тобой, что просто сил нет переживать новые муки.

– Хорошо. Давай пока пропустим это.

– Спасибо, Господи! Но кто братья Твои во мне? О! Кажется, поняла. Я нашла их в себе. Они постоянно говорят мне, – Ступай, работай. Занимайся своим делом. Зачем ты постоянно мучаешь себя, и опять проходишь путь страданий и сомнений, когда тебе стало хорошо и покойно. Занимайся тем, что ты умеешь делать, а не этой писаниной. Или отдай ее людям, пусть они сначала оценят, а потом можешь работать дальше.