Тамара Гайдамащук - Служанка герцогини

– Не знаю. – Буркнул ей в ответ Джон. – И зачем мы сюда вошли?

Лили подбежала к окну и выглянула в него. – А что стало с нашим двором? Вы только посмотрите на него.

Все от портрета переключились на окно. Двор, действительно был совсем другим, не таким ухоженным и совершенно другие люди ходили по их двору, одеты были как-то странно, наряду с красиво одетыми людьми были и очень бедно одетые. Богато одетые медленно прогуливались, а бедняки сновали по двору, убирали, что-то строили, подметали.

– Кто эти люди?

– И что они делают в нашем дворе?

– Как они попали к нам? – Девочки были напуганы, и в тоже время им было очень интересно. Вдруг они услышали металлический треск ключа в замочной скважине и, боясь издать звук, застыли в неподвижности.

– Дети, вы здесь? – Открывая дверь, громко позвала их Элеонора.

– Боже, что за пылища…

– Как они здесь находятся?..

– Чем дышат?..

– Это паутины?!.. – Матери детей были напуганы видом комнаты.

– Боже, какой жуткий вид у этой комнаты. – Распахивая дверь и отодвигая паутинные занавеси, говорила Элеонора, она вошла в комнату и вдали около окна увидела детей. – Что вы стоите там, скорее идите к нам. Что вас заставило сюда залезть?

Дети бросились к открытой двери, они были так обрадованы появлением бабушки и мам, и их уже ничего не страшило, они опять были смелыми и решительными. Они были все в паутине, пыльные, грязные, мамы и бабушка кинулись их обнимать и целовать, а потом отправили в душ. Элеонора заперла дверь, ключ положила на место, где он все годы и века пролежал, и забыла об этой комнате. А девушка с портрета провожала всех долгим и пристальным взглядом.

После душа дети оставались каждый в своей комнате, только Лили и Мэри решили лечь вместе, по одиночке им было страшновато. Также страшно было и Мире, и она упросила Эмили, свою маму, переночевать вместе с ней в её комнате. Даже чай дети пили в своих комнатах. Эмили лежала рядом с дочкой и хотела рассказать ей сказку на ночь, но Мира не захотела сказки. – Мамочка, сказка подождёт, знаешь, я видела живой портрет. В той запертой комнате на портрете девушка нам всем улыбалась и махала рукой.

– Эмили, детка вам всем это показалось.

– Да нет же, нет, мы ясно видели, как она нам махала, звала к себе, мы подошли к ней, а Марк назвал её уродиной, и она от него отвернулась, представляешь?

– Ну, и фантазёрка же ты.

– Если не веришь, завтра можешь спросить у всех остальных и все тебе скажут то же самое.

– Верю, конечно же, верю. А теперь засыпай. Спокойной ночи.

– А ты не уйдёшь?

– Нет, буду с тобой. Никуда не уйду.

***

Ночью Лора спала очень неспокойно. То просыпалась, то засыпала, то ей казалось, что она спит, но всё слышит, то казалось, что не спит, а сон – видела. Вдруг она ясно почувствовала, как живот её стал ходуном ходить, ребёнок брыкается, да так, будто выпрыгнет сейчас. А потом она почувствовала, будто внутри неё что-то лопнуло, она очень испугалась и стала будить мужа.

– Стивен, Стивен да проснись ты. Стивен, мне плохо, у меня, кажется, кровотечение открылось, позови скорее Элеонору.

– Лора, любимая, что случилось? – Вскакивая с кровати, быстро натягивал на себя халат. – Я сейчас, я мигом, ты не бойся, всё будет, хорошо, ты же знаешь, моя мать врач.

– Стивен, иди уже за ней, мне страшно.

Стивен выбежал и через некоторое время вернулся вместе с Элеонорой и Робертом.

– Лора, дорогая, что случилось? – Спросила она невестку. Роберта, хоть о н и врач, но в комнату невестки Элеонора не впустила, он остался за дверью вместе со Стивеном.

– Мне кажется… у меня кровотечение.

– А ты не смотрела?

– Я очень испугалась и потому не стала смотреть.

Элеонора отогнула одеяло. – Нет, это не кровотечение, это у тебя отошли воды. Будешь рожать. – Минут через двадцать у Лоры начались роды, она была очень напугана, ведь до срока оставалось ещё два месяца. – Лора, ничего страшного нет в преждевременных родах, ты, главное не переживай. Сейчас родишь, и все волнения останутся позади. – Элеонора успокаивала невестку, но сама очень нервничала, она не могла понять, что спровоцировало преждевременные роды. – Возможно, ты перенервничала из-за детей и вот – результат. Лора, тужься, а теперь дыши, глубоко и ртом, а сейчас тужься… ещё… отдыхай… тужься… ну, вот и всё… – в комнате раздался голос новорожденной девочки. – Поздравляю, ты стала мамой. Смотри, какая красавица у тебя родилась.

– Мне плохо… Элеонора, мне плохо…

Элеонора положила ребёнка на кровать и быстро повернулась к невестке.

– Лора, да ты ещё рожаешь. У тебя второй ребёнок. – Второго ребёнка Лора родила быстрее, это тоже была девочка, но девочка родилась в тяжёлой асфиксии, почти мёртвая. Элеонора старалась привести её в чувство, но ребёнок не подавал признаков жизни, сообщить Лоре о смерти второго ребёнка Элеоноре было очень тяжело. Она положила девочку на кровать и вдруг услышала слабый её голосок и обрадовалась, девочка, к счастью, ожила. Не сообщая невестке о том, что произошло, Элеонора бодрым голосом стала поздравлять её. – Лора, ты мать двоих красавиц. Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас уже хорошо. С ними всё хорошо?

– Да, твои девочки в полном порядке.

– Но как же две? Ведь УЗИ показывало только одного ребёнка.

– Не знаю, что показывало УЗИ, но я приняла у тебя двух девочек. Надо всем сообщить, что ты родила.

Спустя время все в замке были на ногах, все уже знали, что родились две девочки. Стивен тоже был удивлён, он хорошо помнил, что врач УЗИ говорил об одноплодной беременности. – «Получается, врач ошибся». – Стивен обнял жену и дочек и больше ни об УЗИ и ни о докторе больше не думал.

Спать больше уже не ложились, было ранее утро и все только о новорождённых девочках и говорили. Имена ещё выбраны не были, но одну из дочек, Лора решила назвать именем свекрови в её честь, Элеоноре было очень приятно, а вот второе имя никак не могли выбрать.

Эмили хоть и не придала значения словам дочери о живом портрете, но решила расспросить мать и комнате и о портрете. Когда волнения и возбуждение в связи с рождением девочек поутихли, Эмили прошла в комнату матери. Та прилегла отдохнуть.

– Мама, к тебе можно?

– Можно, дорогая. Проходи. Тяжёлая ночь выдалась, немного устала.

– Я тогда позже зайду, когда ты отдохнёшь.

– Нет, садись. Тебя что-то волнует?

– Не то, что волнует, но заинтересовало. Что это за комната и что за портрет в той комнате?

– Ну, комната, как я уже сказала – самая обычная, а портрет… какой там портрет? Я не помню.

– Мира сказала мне, что на портрете изображена девушка, а Марк назвал её уродиной.

– Аааа, ты о портрете молодой некрасивой девушки?

– Да. Мира сказала, что девушка улыбалась и махала им всем. А потом она отвернулась от детей. Позже дети выглянули во двор и не узнали двор. И ещё Мира сказала, что комната вначале была грязная, пыльная, вся в паутине, потом стала чистой, а потом, когда мы вошли – опять стала грязной. Мама, что всё это значит?