Татьяна Осипова - #ПростоМысли. Немного о природе счастья и несчастья

– Прям такие мы ужасные? – я скорчила гримасу, пытаясь показать весь ужас того, что я часть всего этого порочного и неисправимого Человечества.

– Ладно, мне пора. – Смерть поднялся, опираясь на косу, вырвал ее из земли и, посмотрев на меня пустым взглядом, покачал головой. – Что, говорить, будь осторожна в своих желаниях, осталось еще шесть дней.

Ветер становился сильнее, я раскинула руки и полетела, мысленно приказав машине отправиться в гараж. Потом задумалась, ведь гаража-то у меня никогда и не было. Да, черт с ним! Думаю, как сделать мир лучше, а осталось всего шесть дней, как поступить так, чтобы не навредить?

Отправляюсь в детский центр онкологии, пытаясь подумать, как можно помочь несчастным детям. Пока не сталкиваюсь со Смертью. Он приложил палец ко рту и прошептал:

– Что ты делаешь здесь?! Если этот мальчик останется жив, то изобретет такое оружие, которое уничтожит планету…

– А эта девочка?

– Эту? – Смерть задумался. – Ладно, эту можно. Хотя она потом покончит с собой из-за разбитой любви.

– Какой ужас! – я прижала руки к щекам.

– Не ужас, а, правда, жизни! – удрученно произнес Смерть.– Пожалуй, вот этот мальчик один из всех, кого можно спасти, без последствий…

– Пусть он выздоровеет! – говорю я, ощущая, как от счастья вырастают крылья. – Пусть он будет здоров. – Уже шепчу, понимая, что как страшно когда не можешь спасти всех.

В общем, когда неделя подошла к концу, я поняла, что быть богом неблагодарное и не такое легкое занятие. Хотя, воспользовавшись моментом, я все-таки поменяла машину, да и мой бывший снова прибежал, как миленький. Хотя через полгода я пожалела и о машине, слишком дорогой в обслуживании и о говорящей кошке. Она просто достала своими умозаключениями, о бессмысленности моего существования:

– Имея самца, ты не размножаешься, по-моему, это глупо.

– Матильда, с этим самцом я не собираюсь плодить тебе конкурентов. Я еще молода и надеюсь еще встретить достойного мужчину.

В итоге достойный появился, спустя несколько лет, и я запретила Матильде вводить его в курс дела, что когда-то я замещала бога целую неделю. Не знаю, умеют ли кошки хранить секреты. Очень надеюсь на это.

Искал дом, нашёл симпатичного риэлтера.

– — —

Срезанные цветы медленно умирали в вазе.

– — —

Весна. Цветы. Тепло. Сорняки и слизни на даче.

– — —

Первый солнечный день стал последним для Дракулы.

– — —

Извини, мама, я твоя дочь.

– — —

Я ждала тебя, время оказалось беспощадно.

– — —

Вера питала Надежду, что Любовь пройдёт.

Как часто наши мысли заводят нас в дебри. Непредсказуемость и отчаяние, а может это мечты и предвкушение нового. Пусть будет больше позитива. Хотя день не может начаться без ночи, как и вкус счастья мы не сможем почувствовать, если не получим пилюлю наполненную страданием.

Главное – чтобы в жизни сохранялось некое равновесие, и черные полосы обязательно сменяли белые.

Ну, что я могу сказать о ней, той самой моей противоположности. Наверное, убила бы, если бы она вдруг захотела поменяться со мной местами.

Ленивая и жадная, готовая последнее запихать в свой рот и шкаф, заплывшая жиром. Да, кстати жиром заплыли и мозги – не то, что ни одного текста, ни одной строчки, хотя могла бы, если бы только захотела. Зародыш таланта поселился в ней с самого рождения, но при частом пересыхании почвы, усох на корню.

Вон она, так любящая тратить деньги, раздувая свое «эго» и шкаф, который уже трещит по швам.

Злопамятная и высокомерная, правда иногда она даже подает нищим, наверное, совесть внутри говорит, что надо оторвать от своей жирной задницы хоть что-то. Лучше это сделать напоказ, чем для близких.

О вредных привычках. « А разве они вредные»? – любит спрашивать она. Смеется над тем, что ей советуют другие и что в итоге в свои годы она совершенно одна, без спутника жизни и детей. Она всегда рассуждала, что дети это обуза, а муж, боже упаси, еще видеть чью-то мелькающую физию перед глазами, да собирать его вонючие носки.

Даже к животным она равнодушна, говоря, что шерсть и запахи, исходящие от них ее угнетают.

Правда спит она хорошо, видимо совесть мучает редко, как и переживания. Возможно дело в любимых сериалах, которыми она взахлеб засматривается, пережевывая это слезливое с оттенком романтики «мыло», зная наперед, что окончание предсказуемо.

Обидчивая и капризная донельзя, я ей сколько раз говорю, что ты живешь в обществе, а не в единственном экземпляре на планете Земля.

Хотя, наверное, тогда бы нашей планете не поздоровилось, Инверсия придумала бы как ее уничтожить по-тихому, главное, чтобы потом стрелки перевести на марсиан.

Книги она не читает, считая мусором и не достойным своего внимания, зато личный парикмахер, водитель и маникюрша всегда при ней. Зарабатывает она не так много, но вполне может потратить на себя большую часть дохода.

На лицо особь женского пола, наполненная эгоцентризмом. С маленькими свинячьими глазками, тонкими губами и длинным носом. В довершении всего – модельного роста, что при ее габаритах делает похожей на памятник Карлу Марксу, если бороду еще отпустить. К счастью бороды нет ни у меня, ни у моей инверсии.

Надеюсь, вам стало несложно представить, что я за человек. Улыбаюсь, задумываясь, что наверняка, если бы такая инверсия жила бы со мной рядом, я б постаралась ее если не убить, то перевоспитать. Хотя бывают случаи, когда медицина бессильна и горбатого исправляет только могила.

Она всегда была натурой мечтательной и независимой, однако никогда не забывала, прожив детство в неполной семье, что неплохо было бы иметь хорошего мужа.

Пусть она хотела стать космонавтом и исследователем дальних миров Вселенной, плохое знание математики поставило на этой мечте крест. С тех пор она стала писать фантастические истории, отправляясь вместе с выдуманными героями на поиски приключений.

Параллельно очень хотелось стать актрисой, тем более в театральном кружке, она сияла – длиннющие тексты учились наизусть, пластика и импульсивность, когда необходимо, на сцене стали отличными помощниками. И, конечно, же, аплодисменты, куда ж без них.

Признание она получала часто и, наверное, удар с размаху в морду, когда первый критик в ее жизни сказал, что пишет она хорошо, но безграмотность портит общее впечатление, стал неожиданностью.

В силу своей воспитанности, она не вступала в споры, к счастью, прислушиваясь к советам и замечаниям, исправляя свои запятые и причастные обороты.

Понимая, что она не исправима, немного смирилась, так как степень по филологии находилась вне зоны доступа.