Вадим Пряхин - Матильда Бумс

Четверг (смотрит на часы, недовольно ворчит) . Уже на полчаса опаздывает!

Суббота (Четвергу) . Ну, как всегда…

Четверг. Нас много. И мы победим. Неужто не сломим всем миром какую-то жирную коротышку?

Суббота. Она наверняка и приемами-то никакими не владеет!

Пятница. Когда она войдёт, я закрою дверь на ключ.

Понедельник и Вторник (хором). Мы встанем у окна, чтобы эта каракатица со страху в него не выбросилась.

Среда (крестится, тихо шепчет молитву). Господи спаси!

Воскресенье. Я предъявляю ей наш ультиматум.

Пауза.

Открывается дверь, тяжёлой борцовской походкой входит Ольга Юрьевна, моментально оценивает обстановку.

Воскресенье. Глубокоуважаемая Ольга Юрьевна! Мы предлагаем вам…

Ольга Юрьевна. Молчать!!! Я вас всех предупреждала. Вы сделали свой выбор. Теперь выбирайте для себя наказание: первое – шлепки по заднице, второе – давление массой, третье – расплющивание по стене. (Берёт с подоконника мел и прямо на стене пишет в столбик всех семерых сотрудников, а против каждого ставит тире.) Выбирайте! (Смотрит на часы.) Даю ровно десять секунд.

ЗАНАВЕС

Из-за занавеса слышны крики и стоны.

Дача. Автор-биограф сидит за столом, пишет и читает вслух написанное.

Автор-биограф. Тем временем часы отсчитали всего семь секунд, а бойцы, то бишь сотрудники, уже лежали «штабелем в крестик» друг на друге. И самый верхний из них чуть ли не касался своим нижним бюстом красивой старинной люстры темно-лилового цвета.

Пауза.

Как всё это случилось, никто в кабинетике не понял. Возможно, не поняла этого и сама Ольга Юрьевна – слишком уж стремительно всё это произошло (по секунде на каждого бойца!). Однако факт остаётся фактом: бунтари лежали сложенные в штабель и жалобно постанывали.

Пауза.

Первым добровольно лёг на тучную ляжку директрисы верхний боец и получил свою порцию. Затем был полностью накрыт и спрессован сдобным телом начальницы следующий сверху боец. Далее был изъят из штабеля, удобно положен на мощные бугры нежности Ольги Юрьевны боец №3. При этом она резко разбежалась, прислонила его на пару секунд к стене, и уже в следующее мгновение он (боец), стонущий и причитающий, медленно сполз на пол…

Пауза.

«Ну когда же всё это закончится?» – задавала сама себе вопрос и не находила ответа юная начальница, устало потирая занемевшие «члены»… Или то же самое в стихах:

Подмосковье. Дача. Автор-биограф, как обычно, сидит за письменным столом. Пишет и читает своё творение вслух.

Автор-биограф. У Ольги Юрьевны было обыкновение время от времени вызывать своих сотрудников на беседу в свой кабинетик, так сказать, тет-а-тет. При этом она не разрешала им рассказывать друг другу, что происходило в кабинетике, то есть как протекала беседа.

Пауза.

Однако были случаи, когда до неё доходили сведения, что кто-то кому-то протрепался… Тогда она звонила провинившемуся и тихо говорила: «А ну-ка, зайдите-ка ко мне в кабинетик, дорогой мой человек». И провинившийся «дорогой человек» на ватных полусогнутых ногах входил к начальнице на «ковёр» и ждал, когда ему будет предложено сесть.

Пауза.

Ежели садиться не предлагали, то он должен был стоять навытяжку в течение всей беседы. Поскольку у нас нет точных и вполне достоверных сведений о беседе суровой начальницы с проказником, то в данном случае придётся ограничиться одной из возможных версий…

ЗАНАВЕС

Офис ПК «Новатор» (он же «кабинетик»). В кресле сидит Ольга Юрьевна. Перед ней стоит навытяжку Четверг.

Ольга Юрьевна. Вы знали, что я запретила всем сотрудникам рассказывать, что происходит у меня в кабинетике, когда я кого-то вызываю?

Четверг. Да, знал.

Ольга Юрьевна. Так в чём же дело? Почему вы осмелились нарушить установленный мною порядок?

Четверг (пожимает плечами). Это произошло как-то непроизвольно, случайно, так сказать, спонтанно-стохастически…

Ольга Юрьевна. Однако случайные ошибки тоже должны быть наказуемы. Как вы считаете?

Четверг. По-видимому, вы правы, Ольга Юрьевна… Как всегда, так сказать… (Зябко поёживается.)

Ольга Юрьевна. А может, у вас есть какие-то сомнения насчёт моей правоты, то бишь на все случаи жизни? Может, вы будете оспаривать моё преимущество? К примеру, по уму, силе…

Четверг молчит.

Пауза.

Ольга Юрьевна. Почему же я не слышу ответа?

Четверг садится без разрешения на стул и сразу же начинает ёрзать на нём, но продолжает молчать.

Ольга Юрьевна. Так, в чём будем соревноваться сначала? В уме или силе?

Четверг. В силе, пожалуй… Всё ж таки у меня был когда-то первый юношеский разряд по боксу. В полутяжёлой категории.

Ольга Юрьевна. Ты, сморчок, хочешь со мной боксировать? И у тебя поднимется рука на даму и на свою начальницу притом?

Четверг (вальяжно). А почему бы и нет, если дама, и она же начальница, этого заслуживает?..

Ольга Юрьевна неожиданно хватает Четверга за нос и начинает вертеть им, носом, так, что в комнате стоит страшный хруст.

Четверг глазами, полными слёз, молит о пощаде. Но кричать не решается, дабы не быть услышанным сослуживцами.

Подмосковье. Дача. Автор-биограф за письменным столом. Продолжает разворачивать действо.

Автор-биограф. Четверг, конечно, не догадывается, что сослуживцы по очереди подглядывают за происходящим в замочную скважину.

Пауза.

Через несколько минут проказник вылетает из кабинетика, закрыв рукой нос. Больше в этот день на работе Четверга никто не видел. Снова вышел он работу (после больничного) только через две недели, причём директриса бюллетень не оплатила.

Пауза.

Другой провинившийся сотрудник, проявивший строптивость в кабинетике (кажется, Вторник), долго сидел на работе сгорбившись, с забинтованным ухом. Ещё и через десять дней одно ухо (которое было подвергнуто экзекуции, а затем забинтовано) всё же оставалось раза в полтора больше другого. Третий провинившийся, Понедельник, писал квартальный отчёт стоя, так как получил приличную порцию «горяченьких» по своим мясистым ягодицам.

Пауза.

После нескольких таких «разборок» (в кабинетике тет-а-тет с начальницей) все сослуживцы на вопрос «Кто умнее? Кто сильнее? Кто прекраснее?» (и на другие подобные вопросы) без колебаний отвечали (причём после нескольких тренировок и хором): «Разумеется, Вы, дорогая наша Ольга Юрьевна!»

Пауза.

Автор-биограф. Современники приписывают ей такие перлы: