Вадим Пряхин - Собрание сочинений. Том XI

Как-то раз, когда Фатима и Матильда медленно перелистывали альбом с фотографиями, настойчиво заверещал телефон. Женщины уже привыкли к тому, что он всегда молчит. Они даже подумывали о том, чтобы больше не платить за него, пускай «срезают»… А тут вдруг такой нудный длинный звонок.

Фатима сняла трубку:

– Алле, вас слушают!

– А кто это? Мне нужна Ольга Юрьевна.

– Вы не туда попали, – ответила Фатима и бережно положила трубку на рычаг. – Спрашивают какую-то Ольгу Юрьевну, – ответила она на немой вопрос Матильды.

– А разве я не говорила, Фатима-ханум, что так меня звали, пока я ни стала Матильдой Бумс?

– Нет, дорогая… Что же теперь делать?

– Кому надо, ещё позвонит. Плевать…

И вдруг снова раздался звонок.

На этот раз трубку сняла сама Матильда:

– Алло?

– Это «Воскресенье», Ольга Юрьевна. Я слышал, что Вы тяжело больны… Когда можно навестить Вас? Чем я могу помочь?

– Мне ничего не надо. Я уже выздоравливаю, спасибо за заботу. Как Вы поживаете?

– Я работаю в котельной. Зарабатываю неплохо. Недавно развёлся с женой. Очень хотел бы повидать Вас!

– Назовите номер телефона. Я сама Вам как-нибудь позвоню.

– Записывайте…

Матильда записала телефон и удовлетворённо откинулась на подушки.

– Фатима Хатумовна, расскажите о себе, – как-то попросила Матильда.

– Что я… Прожила жизнь. Только небо коптила… Закончила школу в Ташкенте. Влюбилась в русского. Он перевёз меня в Москву. Неплохо жили на Осенней улице, около 15 лет. Детей у нас с Колей не было. На этой почве он и запил. Он токарем на заводе работал, а я там уборщицей. Пошли сплетни, что мой Коленька болтается с какой-то проституткой из литейного цеха. Я выгнала его. Вот и живу одна. Слава Богу, что ещё на эту квартиру пока не претендует. У своей потаскушки живёт…

– А каков был Ваш муж, Фатима Хатумовна?

– Да почти такой же, как твой Маркел, дорогая. Такой же маленький, плюгавенький да к тому же ещё по уму недалёкий…

– Была бы я побогаче, усыновила бы ребёночка. И была бы счастлива. А так…

– Если я выздоровлю, то мы вместе подумаем, как побольше деньжат заработать. У меня всё-таки есть к кому за помощью обратиться. Я имею в виду одну свою давнюю французскую подружку – Мисс Сись. Я, кажется, Вам о ней рассказывала. Мы связаны с ней клятвой помогать друг другу.

– Да-да! Помню, дорогая…

Однако всё в жизни не очень просто. Матильда в этом лишний раз убедилась, когда её грудь снова воспалилась и опять-таки начала приобретать синюшный оттенок.

Фатима была в панике и ругала себя самыми последними словами за то, что не купила на свои последние гроши необходимые Матильде лекарства.

Она вызвала скорую, и Матильду увезли в больницу. Недели полторы её состояние было настолько тяжёлым, что к ней никого не допускали.

Фатима не находила себе места от горя…

И вдруг как-то среди глубокой ночи она проснулась и впервые в жизни почувствовала, что у неё появилась непреодолимое желание что-то писать. Она села за свой обеденный стол и, как была в ночной рубашке, начала записывать крупными печатными буквами то, что ей «диктовалось» свыше…

«ПОДРОБНО ЗАПИШИ МОЮ ИНФОРМАЦИЮ, ЗАПОМНИ И СОЖГИ ЭТУ МОЮ ЗАПИСКУ. МАРКЕЛ.

ИТАК, МАТИЛЬДА УСПЕЛА РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ О СВОЕЙ ЖИЗНИ ПОЧТИ ВСЁ. ЭТА ЕЁ БОЛЕЗНЬ – НАКАЗАНИЕ ЗА ВСЕ ОШИБКИ, КОТОРЫЕ ОНА СВЕРШИЛА В ЭТОЙ ЖИЗНИ, А ТАКЖЕ ЗА ОШИБКИ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ. ЗАВТРА ЕЁ ПЕРЕВЕЗУТ В РЕАНИМАЦИОННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ. ОНА БУДЕТ КОРОТКОЕ ВРЕМЯ В СОСТОЯНИИ КЛИНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ. ЗАТЕМ НАЧНЁТ ВЫЗДОРАВЛИВАТЬ, А ТЫ ЗАБОЛЕЕШЬ. СЕГОДНЯ ТЕБЯ ДОПУСТЯТ К МАТИЛЬДЕ. ИДИ К НЕЙ. КОНЕЦ СВЯЗИ. МАРКЕЛ».

Фатима записала продиктованный Маркелом текст и потеряла сознание…

Всё получилось, как говорил Маркел. Фатиму допустили к больной, чтобы она попрощалась с Матильдой.

– Никаких шансов! – сказал врач, вежливо поздоровавшись с Фатимой, и обречённо махнул рукой. – Процесс гниения тела больной, к сожалению, необратим… Через две-три недели Вас вызовем, чтобы Вы оформляли всё необходимое для похорон…

Фатима залилась слезами и, как слепая, медленно прошла в палату к Матильде.

На следующий день Фатима всё время просидела дома. Её раздирали противоречия:

«Кто же прав? Врачи или Маркел? До сих пор Маркел давал Матильде из иного мира только достоверную информацию. Когда же Матильда и я отработаем свою карму? Если Маркел прав, то я вполне готова принять „эстафету болезни“ от Матильды. Лишь бы она сейчас выкарабкалась! Пусть она дерзает и борется за своё благополучие. Мне же от жизни уже ничего не надо… Может, в следующей жизни, после реинкарнации, мне больше повезёт? И если моя душа после ухода в иной мир будет выбирать новое тело, то очень хотелось бы быть в следующей жизни мужчиной. Тогда, по крайней мере, мне не будет грозить бездетность, как сейчас… А без малышей какая жизнь?»

В общем-то, за всю жизнь вещих снов у Матильды было не так уж и много. Наиболее ярким из них был тот, когда ей было рекомендовано» свыше из всех сослуживцев в мужья выбрать Маркела.

И вот вчера, будучи почти в бессознательном состоянии, она вновь наблюдала, как ей казалось, вещий сон.

Каким-то образом душа Матильды вырвалась из тела, скорчившегося от боли на больничной койке, и устремилась в один из параллельных миров.

«Матильда» (или, точнее, её душа) парила в небесах и изумлённо наблюдала уже умерших, а также и ныне здравствующих соплеменников-землян. Здесь были и «Пушкин», и «Кутузов», и «Фатима», и «Киркоров», и «Пётр I» и «Жириновский» и ещё многие и многие, знакомые её личности…

Но каково же было её удивление, когда навстречу ей медленно и величаво вдруг выплыл «Маркел».

Общение между ними происходило телепатически.