Валерий Медведковский - Как устроен мир. Юмористические рассказы

По небу плыли облака, в окнах горели огоньки рождественских свечек. Настроение у Людмилы было светлым, праздничным.

Настоящий праздник в дом приводят добрые дела.

С Рождеством!

Пенсия: отдых, навязанный тебе тогда, когда все, что ты можешь, – это работать.

Жорж Элгози

Тихий зимний вечер, уютное кафе, приглушенный свет, тихая музыка.

За чашкой чая и рюмочкой коньяка сидят друзья детства, а ныне пенсионеры, Виктор Степанович – бывший менеджер строительной компании и Николай Петрович – бывший руководитель в префектуре:

– Где я только не был! В Париже, на Кавказе, на Дальнем Востоке, – вспоминает Виктор Степанович.

– А я ЖЭКи из руин поднимал, с первыми лицами города в бане мылся, – вторит Николай Петрович.

– Вспомнила бабка, как девкой была! – замечает Виктор Степанович, пододвигает к себе заварной чайничек.

– Ничего не «девка», я государству служил, мог разные вопросы решать!

– Молодец, тебе за это пирожок полагается! – шутит Виктор Степанович.

Николай Петрович полетел на крыльях воспоминаний:

– Я восточную медицину знал!

– Да ну? – удивляется Виктор Степанович.

– Сейчас я тебя «осмотрю» и узнаю, что у тебя болит.

– У меня все болит! Утром на ноги не встать – болят, в обед желудок болит, а к вечеру голова, хоть пропадай! – жалуется Виктор Степанович.

Николай Петрович водит в воздухе руками, изображает восточного лекаря, «Больной» не обращает внимания на «осмотр», выпивает рюмку коньяка и спрашивает:

– Ну что, нашёл что-нибудь?

– Да! У тебя рука болит!

– Вот так штука, – изумился Виктор Степанович, – не знал! Хорошо, что я к тебе правым боком сижу. Если бы задом сидел, ты бы мне геморрой вылечил.

– Не смейся! Я человек серьезный! – обижается Николай Петрович.

– Ты лучше скажи, чем сейчас занимаешься? Может рыбу ловишь? – интересуется Виктор Степанович.

– Раньше ловил. Помню, вот такую большую поймал! – разводит руки в стороны, показывая размер рыбы.

– То раньше было, а сейчас?

– Хочу на работу устроиться…

– В 70 лет поздно. Без работы, сам по себе, ты жить не можешь?

– Не могу, не знаю, не умею, с ума можно сойти! – расстроился Николай Петрович.

– Твоя проблема понятна. Ты на работе кого обслуживал?

– Начальников слушал, с людьми работал, клиентов обслуживал.

– Так вот тебе новая работа: начальник – это жена, дети – это люди, внуки – это клиенты! Утром подъем, к 8 часам внуков в садик веду, потом за продуктами. С 12 до 13 обед. Далее за внуками в садик, и читать книжку? В 17 на прогулку, и конец рабочего дня. После 18 можешь идти «с работы» домой отдыхать, – делился своим опытом Виктор Степанович.

– Дети сейчас слишком самостоятельные, родителей не слушают, внуки на голове ходят, и наказать их нельзя, жена инструктировать будет, – размышлял Николай Петрович, тяжело вздохнул.

– Ничего не поделаешь, работа такая, – согласился приятель.

– До свидания, пойду работать в семью, – попрощался Виктор Степанович.

– Доброго тебе здоровья и спасибо за совет. Пойду «на работу» устраиваться, – ответил Николай Петрович.

Снег под ногами хрустел. Полная луна освещала молодым пенсионерам дорожку «на работу».

Зимнее утро в городском саду.

Кружатся в вальсе пушистые снежинки, укрывают деревья, укутывают полянки, ложатся на скамейки.

Наташа с Катей, гуляют в парке каждый день. Публика одна и та же: пенсионеры и мамы с малышами. Дедушек нет совсем, бабушки по одной и группами, с детишками и самостоятельно прокладывают тропинки в свежем снегу.

– Мама, бабушка Лиза! – указывает Катя на старушку.

На заснеженной скамейке сидит бабушка в красном платке.

Рядом с бабушкой на скамейке сидит маленький песик Масик, такой же старый, как и сама бабушка, и такой же модный – в нарядном комбинезончике.

Три года назад, когда Катя только родилась, Наташа познакомилась с бабушкой Лизой. Она уже тогда с трудом передвигалась, приходилось помогать ей перейти через дорогу.

– Здравствуйте бабушка, здравствуй Масик! – обратилась Наташа к старой знакомой.

– Добрый день девочки, вас Масик узнал! – обрадовалась бабушка.

Катя погладила Масика. Собачка излучала радость встречи, поглядывала то на старушку, то на гостей, повизгивала.

– Мы уже были на качелях, спустились с горки, теперь идём на пруд, посмотрим хорошо ли он замёрз, – рассказывала новости Наташа.

– Вот молодцы! Мы с Масиком посидели, отдохнули, пойдём с вами.

Масик виновато посмотрел на бабушку, вилял хвостом, но с лавочки прыгнуть не мог.

– Смотрите, собака старая, такая же как я. Мне 92, и собаке столько же будет, по собачьим меркам.

– Мы поможем, – сказала Наташа, аккуратно сняла собачку со скамьи.

Масик завилял хвостом, радостно тявкнул.

Бабушка взяла в одну руку клюку, во вторую – пустую тележку.

– Зачем вы берёте с собой тележку? – спросила Наташа.

– Это не тележка. Это я придумала себе другую опору. На тележке два колеса и упор. Получается очень устойчивая клюка.

Компания тихим шагом направилась к пруду: впереди – Катя с Масиком, за ними Наташа с бабушкой.

– Тяжело вам ходить? – спросила Наташа.

– Тяжело не только ходить, но и жить. Руки, ноги не слушаются, голова кружится, кушать ничего не могу, все болит, а умереть нельзя!

– Разве человек просто так может умереть?

– Может, если у него все дела закончены.

– А у вас какие дела?

– У меня Масик на руках! Если я умру, он никому не нужен! Вот я и живу, за ним ухаживаю. Покинет он этот мир, и я за ним.

Тихо падал снег на озябшую землю. Оставались на нем отпечатки следов Масика и старушки. Пока будет Масик оставлять свои следы, обязательно будут и следы бабушки.

Забота о живой душе – великое дело, поддерживающее жизнь.

Кружатся снежинки, на деревьях снегири, синички.

В теплой уютной квартире: бабушка, дедушка с внучкой Катей, гостья – соседка Татьяна, недавно вернувшаяся из Испании.

Елка сверкает разноцветными огоньками, из магнитофона звучит ритмичная песня: «Калинка-малинка, малинка, моя…».

Катю нарядили феей: прикрепили на спинку крылышки, на головку – бантик.

Звонок в дверь. На пороге переодетый в Деда Мороза папа с мешком подарков.