Алексей Яцык - Прощай, любимый Дрезден-Сити! Повесть

– Ну, вы, Саша, блин даёте! – усмехнулась Людмила.

«Да уж! – подумал я – на кой вообще нужны эти границы. Достаточно просто убедительно и не моргая глазом врать, а тут уж можно и полторы тонны чистейшего героина в желудке провезти. Да что там полторы – тут крокодил можно провозить целыми поездами, набитыми до отказа барыгами». Но сам слегка испугался полёта своей мысли – я, то ведь не был авантюристом и в тюрячку мне не особо хотелось. Хотя границы всё равно упразднить стоило бы – ибо кто хочет тот всегда через них, что угодно провезёт и проедет, невзирая ни на какие контроли. Как птицы, которых ни одна государственная граница не в состоянии остановить.

После получасового стояния в Хоробичах поезд двинул дальше в сторону юга и вглубь Украины.

И тут… о чудо!

Вместо хвалёного шансона с нечеловеческим лицом радиоволны внезапно выдали такую развесистую музыкальную клюкву, что душа сама захотела петь и плясать, а о необходимости одеть наушники я забыл напрочь. Какие-то отвязные ребята играли не менее отвязные украинские типа народные песни под аккомпанемент самоиграек и все на тему сельской свадьбы и горилки. Одна только песня чего стоила:

И слушая всё это, я радовался жизни, так как никогда не радовался и даже захотел от переполнившего меня позитива сплясать настоящий украинский гопак, но вовремя вспомнил, что танцевать я не умею и убоялся участи стать героем смешных видео на Ютубе в самый последний момент.

Но тупо приклеенная к моему лицу улыбка не отклеивалась настолько долго, что соседи по купе мигом заметили эту перемену.

– Саша, чего это ты такое с тобой? – спросила меня удивлённая тётя Валя.

– Да вот угораю с этих развесёлых песен про свадьбу и горилку и теперь вот в хорошем тонусе – говорю я, а в это время моё внутреннее я чуть ли не распирает от радости и оно чуть не орать готово: «Люди! Боже мой! Я наконец на Украине! Мать вашу за ногу, я в Украине, Украине, УКРАИНЕЭЭЭЭЭЭЭЭ!»

Впрочем, песни про родной колхоз, горилку и весілля под самоиграйку как-то быстро приелись из-за того, что слишком часто стали повторяться и после третьего их прослушивания я заново погрузился в музыкальный астрал и пока я погружался в него они совсем пропали с радиорадаров поезда, уступив место тишине.

Мы проехали Щорс, где тётя Валя нас окончательно покинула, пару полустанков, названия которых я позабыл и станцию Дочь, а впереди нас ждал Бахмач.

Бахмач меня обрадовал. Там на вокзале в отличие от Жлобина ничего не поменялось. Никакого евроремонта и бабки с пирожками и пирогами были на своих местах. Как и бабки со всем остальным съестным, что рождала украинская земля из своих недр – от арбузов до кукурузы.

«Даа! – обрадовано подумал я – в этих местах уж точно в ближайшие 50 лет мало что поменяется и это даже круто и хорошо! Вот тут действительно чувствуешь, что вернулся на родину с большой буквы».

А поезд продолжил свой путь по путям Украины, обойдённым электрификацией.

Всю последующую ночь я упорно боролся со своим сном. В Дрезден-Сити мой поезд прибывал лишь в полпятого утра по киевскому времени, а перспектива проспать свою станцию, чтоб потом с самого Днепра катить на электричке обратно на неё же меня, особо не грела. К тому же мой ангел-хранитель Вадик Томишевский, у которого я должен был вписываться, собирался меня встречать на платформе с отцом, а подвести их ну никак я не мог.

Потому я вооружился книгой «На Дороге» от Джека Керуака и повёл решительное контрнаступление на свой сон.

И пока под неяркий свет лампочки над моей полкой шло это сражение со сном, поезд выехал на электрифицированную трассу в Александрии, где дизель сменил электровоз, затем проехал Кременчуг с его водохранилищем и неторопливой поступью подъезжал к Пятихаткам.

– Саша, почему вы не спите? – спрашивает меня Людмила, не очень кстати проснувшаяся.

– Скоро моя станция, а я не хочу проспать! – честно сказал ей я.

– Поспите лучше. А то вы как зомби какой-то!

Действительно – позиционная война со сном явно не способствовала уменьшению мешков под глазами, а коматозное состояние явно переходило в наступление. Но я не принял предложение Людмилы и геройски продолжил воевать со сновидениями.

Простояли мы в Пятихатках невероятно долго. Пока поезд стоял, я уже начал упаковывать всё, что осталось от моих вагонных трапез в сумку, и когда я покончил с этим, поезд двинулся дальше и я вышел с сумкой в тамбур.

Поезд набрал полный ход и проехал без остановки Вольногорск, а я в тамбуре наблюдал за звёздным небом и ночными пейзажами родной Днепропетровщины. А когда я не считал звёзды – нарциссично рассматривал себя в оконном отражении, из которого на меня смотрело нечто похожее на туриста, который казалось не едет на родину, а едет греть своё тучное тело в Турцию или в Египет.

Наконец показались вдалеке городские огоньки, смутные очертания ночного Днепра… и конечно же вырывавшееся из заводской трубы пламя.

«Вот он, наконец, и Дрезден-Сити» – подумал я радостно.

Поезд стал замедлять ход, света над путями стало больше, пассажиров в тамбуре прибавилось.

Наконец показались перрон и городской вокзал – вернее то, чем этот вокзал стал после евроремонта. Затем поезд окончательно остановился, проводница открыла дверь, и я выскочил из поезда на перрон вместе с остальными пассажирами и дорожной сумкой.

– О-о, Сашо-ок, здорово! – услышал я знакомый голос с ещё более узнаваемыми только нам, украинцам, интонациями, и обернулся налево.

Тот, кто меня звал был Вадиком Томишевским. Лучшим другом моего детства. Эх, сколько мы провели игр вместе, сколько раз он, будучи старше меня всего лишь на один год, вправлял мне мозги одним своим словом и спасал от необдуманных поступков, к которым я частенько был склонен. Он даже не изменился внешне с тех пор – густые тёмные волосы, зачёсанные в разные стороны, зеленоватого цвета глаза, худощавое лицо, в котором читалась мудрость пожившей на свете и всё повидавшей собаки и только бородка напоминала о его теперешнем возрасте.

– Вадик, дружище, сколько лет, сколько зим! – негромко воскликнул я и, бросив сумку, обнял его.

Затем после дружеских объятий я снова водрузил сумку на плечо и спросил его:

– А где твой батя? Он же обещал быть с тобой вроде, не?

– Та батя передумал и заснул! Ну, давай пошли, нас уже такси ждёт!

Мы покинули платформу по подземному переходу, ведущему на вокзал Дрезден-Сити, а с вокзала направились на стоянку, где нас поджидало такси в виде не запомнившейся мне иномарки серого цвета, но с обязательными шашками на крыше. Как только мы сели, предварительно упаковав мою дорожную сумку в багажник, Вадик сказал таксисту куда ехать и мы поехали.