Vlad Ozer - Первые погоны. Моя служба срочная

Сейчас, будучи давно официально зарегистрированным охотником, диву даюсь. Ведь не соблюдали абсолютно никаких мер и правил. В училище, проходя НВП* много «стреляли» с «лазерной винтовки» навыки в прицеливании она давала, но это для нас было все равно, что с фонарика светить. Один раз выезжали в тир на «тучинский» полигон. Стреляли из реального автомата «ППШ». Но мы его уже всерьез не воспринимали и результатами не интересовались.

Еще я часто посещал городские тиры, пострелять из воздушки. Были случаи, удивлял товарищей, когда сбивал зверушек с одной руки. Весь личный состав роты во главе с майором Феоктистовым прибыл в полевой тир, расположенный недалеко от городка. Стреляли по мишеням, выполняли упражнение. На огневой рубеж выходили по три. Я поразил без напряжения все три мишени. Построение здесь же после стрельбы.

– Рядовой Озерянин!

– я!

– Выйти со строя! – скомандовал командир. – За отличные показатели при выполнении упражнения… Объявляю вам благодарность!

– Служу Советскому Союзу!

– Стать в строй!

– Есть!

Пока происходила эта церемония, я наблюдал за выражением лиц сослуживцев. Оно было самое разное. От непонятно-удивленного у Лисовича, до гордости за товарища у Мартыновича, у основной массы- безразличное. Для меня эта благодарность была маленькой капелькой бальзама на душу в бочке дегтя.

– Я, гражданин Союза Советских Социалистических республик… рядовой…

С автоматами «на грудь» – по очереди мы выходили к столу, брали в руки папку с текстом присяги. Момент был торжественно волнующим. Руки и ноги прошибала мелкая дрожь. Все старшие призывы внимательно следили, не будет ли с нашей стороны каких либо проколов. Подход, отход, фиксация. Любая осечка в дальнейшем должна была послужить поводом для подначек. Осечек не было. Сильно переживал Иванов. Ему тоже выставлялась оценка по нашей подготовке. Мы его не подвели. В конце весь призыв сфотографировался.

см. ФОТО:1. КМБ, наш к-р отделения М. Иванов.2. Я справа, выглядел примерно так.

*полонына-альпийские луга в горах Карпат.

*ЗОМП-защита от оружия массового поражения.

*физо-физическая подготовка.

*крокодил- металлический снаряд на спортивном городке.

гл. 5а. Служба началась

Владимир Озерянин

Развернулся и пошел в сторону другой курилки, которая почему-то стояла пустой. Пока дошел до нее, Иванов прокукарекал бодреньким голоском молодого петушка:

– Строиться!

Я выбросил окурок в бачок возле курилки и бегом стал в строй.

– Озерянин! Ты что, ходил курить в офицерскую курилку?

– Никак нет, я только выбросил там окурок.

– Так ты что курил на улице?

– Никак нет, я только прикурил, и тут вы подали команду строиться.

– Ну, я с тобой разберусь, запомните все, та курилка для командного состава, вам туда вход воспрещен. Слушайте меня внимательно, сейчас с каждым из вас, начальник хирургического отделения, старший лейтенант Козлов, проведет индивидуальное собеседование, заходить будете по очереди, по вызову. Озерянин, ты первый, вперед в ординаторскую, на второй этаж, за мной.

Хирургическая ординаторская. Комната, примерно пять на четыре метра. Три – четыре стола. Телевизор. Кушетка. За столом по средине, молодой с холеным симпатичным лицом, но крайне холодным взглядом старший лейтенант.

– Разрешите войти.

– Проходи, вот сюда на середину.

На полу старый, протертый до основы, серый палас.

– Товарищ старший лейтенант, рядовой Озерянин, по вашему приказу прибыл!

– Хорошо, ваши паспортные данные, что, где, когда и с какими успехами окончил?

Я по порядку ответил.

– У кого из вашей тройки – фельдшеров, успеваемость была самая высокая?

– Товарищ старший лейтенант, вам повезло, вместе со мной прибыл рядовой Мартынюк, он единственный в группе из тридцати человек окончил училище с «красным» дипломом!

– Да? Это хорошо. Вы свободны. Следующий!

Спустился во двор, в солдатской курилке находился только наш призыв. Зашел, свободно закурил. Пацаны поинтересовались о результатах беседы. Кто-то высказал мнение, что по результатам беседы нас распределят в штат по отделениям. Делаю небольшое отступление, по такому поводу. Все, кто хотя бы одним глазом заглядывал в армию, знают, что на должностях младшего медицинского персонала работают служащие и военнослужащие женщины. Еще они служат связистками, поварами, писарями -машинистками и. т. п. представьте, что в нашей медицинской роте ни одной женщины, и даже духа их не было. И еще больше того – и в штате других служб дивизии – тоже ни одной дамы. Солидный мужской монастырь, артиллерийский. Фельдшера здесь служили на должностях медсестер. Писарями и телефонистками в основном ребята из Татарстана. Ну, а поварами – само собой разумеется, прирожденные кулинары плова, лагмана, шашлыка и т. п. – сами знаете кто.

Вышел с собеседования последним, веселый разбитной, молдаванин, Толик Парпауц вместе с Ивановым.

– Строиться! Перед вами стоит наш главный «завхоз» рядовой Иван Запевалов, сейчас он выдаст вам уборочный инвентарь, и пойдете на уборку территории. Спускаемся в подвал, вслед за «завхозом». Получаем грабли и веерные скребки.

– Что лопух, – обращается ко мне с улыбкой до ушей, каптерщик, рядовой Запевалов, – говорят, что ты уже успел всех «дедов» на уши поставить?

Делаю вид, что не понял о чем речь.

– Ну, ты, смотри, старайся так больше не делать. Запомни, здесь ты никто, и никто тебе в случае чего не поможет. Папы и мамы отсюдова очень далеко; Оформят как несчастный случай! – бросает он мне «утешение» вдогонку.

Иванов распределил территорию между нами, объяснил что, куда и как грести. Работа показалась относительно легкой, до ужина управились. И, даже прошла усталость. Но затаились обиды, злость, непонимание и даже страх перед дальнейшей службой. Ужин. Обеденный опыт мы быстро намотали на ус. Поэтому картофельное пюре с кусочком жареного морского окуня и чай проглотили за три секунды. Кто успел, насовали в карманы хлеба.

Возле казармы, подождали когда старички накурятся и разбредутся с курилки. Мой опыт посещения курилки уже обобщили. Накурились всласть без помех.

– Взять ручки, тетради, конверты, зайти в ленкомнату. До вечерней прогулки написать письма на Родину, – эту команду все выполнили с удовольствием.

Написал и я. Матери и своей возлюбленной. Кратко, но со сплошными восторгами о службе. Я имею в виду, ни слова о реальной действительности.

По плацу нарезали уже четвертый круг. В колоне по четыре, маршировали все призывы, кроме четвертого периода. В очередной раз прозвучала команда: