Нина Бандурина - Священный путь. По следам «Пира»

Тут наконец Фотий расслышал гул, усиливающийся с каждой минутой. В зале явно что-то происходило.

– Дядя, а что случилось?

– Потом, Фотий, – стараясь сохранять спокойствие и ясность ума даже в такой непростой ситуации, ответил Ованес. – Немедленно уходи отсюда! Найди Андрея, и ждите меня в карете. И не смей высовываться оттуда!

Казалось, напряжение дяди передалось и племяннику, потому что Фотий вдруг почувствовал дрожь во всём теле.

Андрей – конюший и верный подданный Ованеса – как ни в чём не бывало стоял возле кареты и что-то говорил лошадям, поглаживая их роскошные гривы.

– Андрей! – мальчик подбежал к молодому человеку и схватил того за рукав.

– Маленький гений, что случилось? – с улыбкой поинтересовался Андрей.

– Дядя сказал, чтобы я нашёл тебя и чтобы мы ждали его в карете. Что-то случилось в храме, но что именно – я не знаю.

– Тогда садитесь в карету, а я буду здесь. Вместе подождём вашего дядю.

Забравшись в карету, Фотий выглянул в небольшое отверстие, пытаясь выяснить, что происходит. Неожиданно воздух пронзил крик, который постепенно перерастал в ужасающий шум толпы, повторяющей, словно в оцепенении, единственную фразу: «Царь убит!».

Сидя в тёмной карете, Фотий уже не обращал внимания на толпу. В мысли его проникла пустота. Происходящее казалось сном, но мальчик понимал, что пробуждение будет непростым, ибо ничто уже не будет прежним.

– В ту ночь случился очередной переворот, – обратившись к ребятам, сказал Тимофей Иванович. – Император был убит, а его место на византийском престоле занял Травл. Тот самый, кому покойный Лев так опрометчиво решил сохранить жизнь. Пророчество Книги сивилл всё-таки сбылось. Но шли годы. Со временем случившееся в рождественскую ночь практически стёрлось из памяти византийцев, и жизнь вновь потекла в привычном русле. Однако после кончины императора Травла трон перешёл к его сыну Феофилу. Тот, по-прежнему глубоко переживая ужасную гибель своего любимого крёстного, ничего не забыл. И, едва взойдя на престол, жестоко отомстил всем, кто был виновен в гибели императора Льва. А в это же самое время далеко от величественных стен Царьграда начинало своё существование в истории молодое государство руссов-славян, распростёртое на огромной территории с севера на юг и с запада на восток, с множеством крепостей и укреплённых поселений. Вместе с Куябией, Славией и Артанией, а также со священным островом Руян – главным славянским центром – эта страна являла собой уникальный союз племён, связанных между собой духовными узами. Правда, в отличие от остальных городов, столица Артании – белокаменная Арта – была закрыта от посторонних и окутана ореолом тайны. Эта тайна долгие годы будоражила людские умы, побуждая к действиям всё новых и новых завоевателей. Но всё было тщетно до тех пор, пока на то была Воля Божия. Однако когда каган – такой титул носил князь Артании – приютил своего внезапно заболевшего друга, торговца из Константинополя, и впустил его в священную Арту, Ратмир, верховный жрец, понял, что час настал. В то утро он, как обычно, пришёл навестить князя. Однако взор его был печален… – Тимофей Иванович задумчиво посмотрел в окно, словно листая в памяти знакомые картины…

– Мы подходим к тому моменту, о котором нам вещали далёкие предки. Следует оставить Арту, князь, поскольку приблизилось то, о чём они предупреждали, – с грустью вынужден был признать верховный жрец.

– Вы требуете невозможного! – возразил Сагилл, каган Артанский.

– Я ничего не требую, князь, а лишь говорю о том, что наш город скоро падёт, и никто из смертных не сможет этому помешать. И хочу также напомнить, что об этих предсказаниях в той или иной степени известно нашим врагам, поскольку вы знаете, что информация распространилась повсюду.

– Что же ты предлагаешь?

– Постепенно уводить жителей, расселяя их по побережью вплоть до самых артанских границ.

– Вы предлагаете бросить их прямо в руки хазарам? Это подло!

– Это необходимо, поскольку так вы избежите куда бóльших жертв. Руссы смешаются с хазарами и получат возможность жить.

– Может, есть ещё какой-нибудь выход? – не унимался каган. – Отправить их в Киев, например.

– Нет, в Киев нельзя. Руссам нельзя уходить с этих земель – только так они сохранят свою культуру и в нужное время передадут её потомкам.

– Или погибнут.

– Князь, я лишь рассказал тебе о том, что мне было открыто богами. Если поступишь, как они велят, – спасёшь не только свой род, но и весь мир от грядущей катастрофы, которая обязательно произойдёт в том случае, если Знания попадут в недостойные руки.

Сагилл задумался:

– Возможно, ты и прав. Сам я не брошу свой город, и если понадобится умереть, защищая его, я всё равно не отступлю. Но людей своих пожалею. Делай так, как считаешь нужным. Начинай постепенно уводить их из Арты.

Однако этим планам не суждено было осуществиться – несмотря на то, что жрецу удалось расселить небольшое количество людей по побережью вплоть до Тмутаракани, многие по-прежнему продолжали ждать своей участи в обречённом городе. И вот сейчас, с высоты крепости священной Арты, верховный жрец Ратмир, наблюдая за тем, как стремительно приближаются неприятельские всадники, неся с собой хаос и смерть, невольно задумался над тем, что волю богов нужно исполнять вовремя, поскольку в некоторых случаях промедление равняется погибели – если не физической, так душевной.

Тем не менее, несмотря на всю сложность ситуации, лицо жреца по-прежнему оставалось невозмутимо спокойным, а мудрые глаза светились покорностью.

– Не успели, – обречённо обронил он, но, тут же взяв себя в руки, начал раздавать чёткие указания своему помощнику и ученику:

– Мирослав, срочно собрать всех, кого можно, у главной стены крепости! Быстрее! Времени слишком мало. И предупредите кагана.

Потом, закрыв за собой дверь, Ратмир уверенно произнёс:

– Они не получат того, что так отчаянно ищут. И никто не получит ровно до тех пор, пока не исполнятся сроки.

С этими словами великий жрец бросил на пол зажжённый факел и решительно вышел из комнаты, оставляя за собой пламя пожара.

Каган, уже в доспехах, быстрым шагом подошёл к жрецу:

– Как это случилось?

– Змея всё равно ужалит того, кто её пожалел. Просто потому, что она – змея, – ответил тот.

Сагилл на мгновение прикрыл глаза, словно стараясь отгородиться от внезапно охватившего душу чувства вины, ставшей причиной столь печальных событий:

– Я не думал, что этот византиец окажется предателем.

– Пожалев его, ты, князь, выполнил свой долг перед страждущим человеком: приютил нуждающегося и оказал ему помощь. Нет твоей вины в том, что этот торговец оказался не в состоянии отплатить тебе тем же.