Людмила Евсюкова - Прыжок в ночи

Впереди Катя увидела камни. И, наконец, показалась река. О том, что это река, она поняла по оживлению среди ребят. Вместо воды на реке во все стороны был виден лед. Лишь берега выдавали, что здесь проходит река.

Катя никогда не видела промерзших рек. И это открытие ее удивило.

– Это Могот. Он впадает в Гилюй, а потом уже в Зейское водохранилище. Название реке дано эвенками. В переводе с их языка – это завал на реке. А поселок потом уж стал называться, как и река, Моготом.

– А ты что, думала, при здешних морозах река не замерзнет?! Да тут реки на метр, а то и два промерзают полностью. А когда становится тепло, начинается ледоход, – сказал потихоньку Максим, заметив ее замешательство при виде полностью замерзшей реки. – Это, когда лед начинает подтаивать и в течение нескольких дней нести ледяные глыбы по течению реки.

Максиму надо было быть учителем. Он всегда любил блеснуть своими знаниями. И, надо сказать, делал это мастерски, с чувством, с толком, с расстановкой.

«Век живи, век учись и все равно останешься неучем», – подумала Катя. Сколько в жизни происходит всего, о чем мы даже не подозреваем. На юге, где она прожила двадцать три года, реки не замерзают зимой и не бывает никаких ледоходов по весне.

Осмотрев реку и местность вокруг нее, ребята отправились в обратную сторону мимо многоэтажных домов, бараков, педеушек. Теперь уже шли по натоптанной тропинке, то перешагивая через строительные материалы, то поднимаясь на короба с отопительными трубами, а то и по ровной, но заснеженной поверхности земли.

Комсомольцы, глядя на неподдельный восторг и удивление Кати, улыбались и хитро перемигивались, словно давали понять: смотри, смотри, то ли еще будет.

Сначала на пути молодежи попалась собственная поселковая пекарня. Аромат свежеиспеченного хлеба Катя учуяла еще задолго до появления небольшого деревянного здания. А уж когда комсомольцы поравнялись магазином, пройти мимо него у нее не хватило сил.

Она в сопровождении целой ватаги комсомольцев вошла в его маленькое помещение при самой пекарне и обомлела. Хлеб был самый разнообразный. Больше приглянулся обыкновенный, но высокий и необычайно запашистый. А рядом красовался сладкий хлеб с изюмом. Ей ничего не оставалось, как взять на пробу хлеба разных видов.

Полная продавщица маленького, как и Катя роста, приветливо улыбалась, подавая ей заказанные хлебопродукты:

– Приходите еще. У нас всегда огромный выбор.

– Обязательно приду, – улыбнулась Катя, довольная гостеприимством продавщицы.

Затем справа от ребят показалось здание столовой, ярко раскрашенное в желто-синие краски. На окнах в столовой виднелись дорогие тюлевые занавеси. Из открытой форточки до ноздрей прохожих доносился вкусный запах приготовленной пищи.

Издалека показались капитальные деревянные разноцветные бараки, в которых находились администрация, почта, школа, клуб и больница. Все эти дома тоже были окрашены в сине-желтые цвета.

Продуктовым магазином оказался большущий барак с высокими ступеньками перед входом. Войдя в огромный торговый зал магазина, Катя даже растерялась: стойки с товарами высились в четыре ряда. Они были просто завалены разнообразными продуктами. Глаза разбегались в разные стороны.

Чего тут только не было: целые туши различного мяса, разнообразные виды колбас, сыров и копченостей. Большой выбор всевозможных консервов мясных, рыбных и молочных, сливочное масло. В общем, все, что твоей душе угодно.

В их родном городе- столице автономной республики – таких магазинов и то было всего один или два в центре города. А тут всего лишь таежный поселок и такой выбор. Знакомые в Грозном пугали Катю с мужем, что на БАМе ничего нет. Что продукты в поселки забрасывают вертолетами только самые необходимые и в малом количестве.

Внезапно Катю разобрал смех. Она от души хохотала, вытирая рукавом слезы. Она, захлебываясь от смеха, рассказывала им:

– Перед поездкой на БАМ мы мужем по совету «знающих людей» залечили зубы, в чемодан Максима накупили лекарств и шприцов, так как « всезнайки» сказали, что там, куда мы собираемся ехать, глухая тайга без больниц, аптек и магазинов.

Друзья стали похохатывать.

– Еще я, как любящая жена, набила чемодан рыбными консервами и готовыми полуфабрикатами супчиков.

– А что они нам очень помогли поначалу. Деньги у многих быстро кончились, до зарплаты далеко, – сквозь смех пробормотал Максим. – А еще я взял с собой все необходимое для рыбалки и охоты, – повысил он голос, – А это еще один огромный чемодан. И таскал все это из одного поезда в другой. Хорошо, хоть вы иногда помогали.

– То-то я думал, когда нес этот чемодан: у тебя там кирпичи что ли?! – лицо Клочкова скривилось от смеха.

Теперь уже хохотали всей гурьбой, стоя посреди торгового зала.

На комсомольцев стала косо поглядывать заведующая магазином. Они мало-помалу успокоились, рассеялись по магазину и принялись выбирать товар для покупки. Оказывается, в таежном поселке есть чудесная рабочая столовая, пять прекрасных магазинов и все необходимые учреждения, которые не уступали по оснащенности и кадрам самым лучшим городским учреждениям на западе страны.

Назад возвращались по накатанной снежной дорожке. Парни по очереди катили санки, доверху наполненные продуктами. Все улыбались, подтрунивали друг над другом. Но никто не обижался. Чувствовалось единение душ и желание жить интересной и насыщенной жизнью.

Никто из друзей не высказывался о желании быстро обогатиться и покинуть эти суровые края. Всем нравилось жить и работать на комсомольской стройке, любоваться природой. Катю это радовало. Она опасалась увидеть среди комсомольцев рвачей или карьеристов.

Нашлись, конечно, через некоторое время и такие комсомольцы, кто дрогнул перед трудностями, перед суровой природой. Но их было мало. Лишь один из Грозненского отряда покинул Могот, посчитав, что не за такими заработками он ехал на Север. И еще Таня вернулась в Грозный из-за тяжелой болезни родителей. Ее провожали со стройки с сожалением. Хорошая была девушка. Остальной состав отряда долгие годы работал и сохранял дружеские отношения на зависть посланцам из других республик, краев и областей.

Жизнь била ключом. Каждый день в поселок приезжал кто-нибудь из начальства, собирались собрания, много говорили и ко многому призывали. Комсомольцы жаловались, требовали и критиковали. Вера, бывшая попутчица Кати в дороге вслед за мужьями, на каждом собрании требовала перевести их с мужем в Беркакит, ссылаясь на свою и его высшую квалификации, которые они не могли применить в маленьком поселке. И ведь добилась своего.