Сергей Христофоров - Бизнес начинается, товарищи! Книга первая. Год 1992

И работать они у него будут, а не шляться неизвестно где.

…Приятели зашли в холл гостиницы.

– Вы меня здесь обождите, – остановил Тимофей Загузина И. А.

– Да я провожу…

– Нет-нет, у нас на этаже пропускная система…

– Обижаешь, – улыбнулся Загузин И. А. и полез в карман за красной книжечкой.

– Давайте вот как сделаем, – нашелся Тимофей. – Вы проходите в ресторан, располагайтесь там, закажите что-нибудь по своему вкусу. Я мигом вернусь.

Магическое слово «ресторан», похоже, поколебало прыть Загузина И. А., и он дал отвести себя в соседствующее с холлом заведение.

Тимофей не стал ждать лифта и пешком рванул на пятый этаж, где располагались конторы.

Ну, правильно: когда не надо, вся бригада в сборе – и шеф, и Ермачов, и «студент», и даже бухгалтер Софья Кондратьевна. Тимофей прикидывал, выложить ли стомиллионный контракт, подписанный им на бирже, сразу на стол Вострюгину, или сначала попросить прибавки к жалованью. Когда еще от контракта образуется его доля?

– Во! Наш брокер идет! – радостно воскликнул Вострюгин. – Ну, что, продал арматуру?

Тимофей криво ухмыльнулся.

– Опять мимо? – отчего-то светился шеф, принюхиваясь.

– Кому она нужна? – буркнул Тимофей, отводя лицо в сторону.

Сидящий в кабинете шефа Ермачов хмыкнул.

– А вот они продали, – сообщил шеф, указывая на своего заместителя. – Даже дороже.

Тимофей не нашелся, что ответить. Ну, продали, ну и фигли? Тоже мне, коммерсанты…

– Поздравляю. Никак теперь зарплату выдадут? – пошутил он.

– Выдадут, выдадут… только не всем, – как-то недобро проговорил Ермачов.

– Когда же нам биржа-то доходы будет приносить? – вознес глаза к потолку Вострюгин.

– А я всегда говорил: не тем мы на бирже занимаемся! – воскликнул в предвкушении своего триумфа Тимофей.

– Да? – поднял брови шеф.

Поняв, что минута настала, Орликов открыл кейс. В волнении он никак не мог отыскать те заветные листочки. Одну за другой он выкладывал на стол директора какие-то гарантийные письма, факсы, накладные…

– Макулатуру собирал? – поинтересовался Ермачов.

– Между прочим, я пытался связаться с конторой в разгар торгов… – многозначительно сказал Тимофей, понемногу очищая свой чемодан.

А! Вот и они – эти три драгоценные бумажки.

Тимофей бережно положил их перед Вострюгиным.

– Что тут? – хищно наклонился шеф.– Контракт какой-то. На-ка, я без очков.

Он передвинул бумаги Ермачову. Тот недоверчиво принял верхний лист.

– Лонжероны, м-м … – молвил Ермачов потеплевшим голосом, – Ну-кась, ну-кась…

Он взял лист двумя руками, вчитываясь. Тимофей наблюдал за ним с учащающимся дыханием. Вострюгин взялся за сигареты, хоть и не курил уже две недели. Ермачов кивнул, еще раз кивнул, хмыкнул удовлетворенно. Взял другой листочек, тоже закурил. Недоверчиво покачал головой, что-то бормоча. Постучал пальцем на калькуляторе. Сказал: «ну-ну». Отложил второй лист, взялся за третий. Удивленно-восторженно посмотрел на шефа, потом на Тимофея.

– Три тысячи лонжеронов в квартал! – пробормотал он и икнул.

Потом Ермачев снова хищно схватил первый листок, еще зорче всмотрелся. Нахмурился, поднес бумагу прямо к глазам.

– Ты почем их купил?! – бросил он листок на стол.

– По тридцать три … – немея, молвил Тимофей.

– По тридцать три!? По тридцать три!!! По тридцать третьей бы тебя!..

– А что? А что? – забеспокоился шеф, уже засобиравшийся было за коньяком.

– Ё-моё! – схватился за голову Ермачов. – Он нас разорил.

Вострюгин сел туда, откуда встал.

Майор Загузин был калач тертый, и не стал заказывать больше ста грамм с салатиком из морской капусты. За это он мог расплатиться самостоятельно. Мало ли, какие нравы у акул капитализма?

Этот малый, вроде, ничего, впечатление, во всяком случае, производит. Модный пиджак, пальтишко длинное, морда представительная, и все такое… Из тех шалопаев, что крутились в буфете во время торгов, Загузин никого не мог отметить – так, заочники какие-то, даром, что с брокерскими карточками на груди. Несолидный какой-то народец. Да и бедны, наверное, как церковные мыши – уж слишком суетятся, пьют одну минералку. А этот зашел степенно, коньяку взял, читал бумаги .

Разве что безлошадным оказался, не говоря уж об охране. И в контору не пригласил. Впрочем, кому не хочется подсуетиться, перехватить все политические дивиденды в одиночку?

Дел была еще уйма. На Алексеича-словесника надежды мало. Надо бы другого штабиста поискать, лучше всего, бабу бы какую пробивную. Вот, хоть химичку бы уговорить, она – то, что надо. Да и вообще она… И спирт, опять же. Надо агитировать ее срочно… А Алексеич пусть передовицы пишет.

Эх, сейчас бы хоть какой-нибудь взводик солдат, взорвать к чертовой матери этот обком, или как оно теперь называется? То бишь, не взорвать, а захватить. Депутатов – на гарнизонную гауптвахту, исполком – к стенке. И захватить власть.

Взвода бы хватило.

Непонятно все же, чего они там намудрили в прошлом августе? Это оттого, что зажралось командование, жиром заплыло. Ни хрена уже не могут. А молодежь, навроде него, никак к власти не подберется. Значит, отсюда, снизу и надо начинать.

Ладно, войска мы еще успеем подтянуть. Надо для начала мирные методы испробовать. Основанные на военной науке!

Архиважный вопрос – деньги. Он и так потратился на визитки, а надо еще заказывать в типографии листовки, да и на пропой сколько ушло… Одному себе сколько ушло, не говоря уж о спонсорах. Хоть спонсор пока один, но тоже, зараза, пьет изрядно. Почитай, уже всю заначку истратил майор.

Между тем, сто грамм закончились, а Спонсор все не шел.

– Слышь, боец, – подозвал Загузин официанта. – Мне надо за товарищем отойти наверх, в офис, а ты сделай нам еще по сто пятьдесят, и горяченького.

– А деньги? – лениво спросил официант.

– Ну, дак, елки-надь, я и принесу деньги.

– Не-е, – привычно покачал головой официант. – Вы сначала за это расплатитесь, а потом и заказывайте.

– Дак ведь у него деньги-то, а?

– Не знаю, не знаю. Что ж вы кушаете, пьете, а денег нету…

Загузин, крякнув, полез было за последними грошами, но, передумал, нащупав в кармане номерок.

– Слышь, у меня там в гардеробе шинель парадная висит, я без нее, сам понимаешь, никуда не денусь. Возьми пока бирку.

Привыкший ко всему официант согласился, но пошел смотреть шинель. Никакой шинели там не было.

– Ёлки-надь! Я ж сегодня в гражданском, – вспомнил Загузин. – Вон моя курточка.

– Че-то не особо какая-то курточка, – неуверенно молвил официант.

– Это ты брось! Кожа натуральная. Тьфу, да на вот, часы возьми. Командирские.

Официант часы забрал, приставил к уху.