Алия Амирханова - Цена дружбы

– Ладно, на третий так на третий, но давай не выше! Всегда будем так садиться. Имей в виду, – предупредила подругу Катя, – этот вопрос не обсуждается. Первые три курса для нас кроме учёбы ничего не существует, помнишь?

– Да, – неохотно ответила Люба.

Лекцию читал старый профессор, но, несмотря на свой возраст, весьма ещё энергичный.

Катя слушала, открыв рот: профессор читал лекцию, очень живо и интересно. В конце он дал список литературы, которую рекомендовал к прочтению. В первый день пар было три, и все лекции. Переменки девчонки просидели в аудитории, рассматривая сокурсников. Ребята были в основном худенькие очкарики, но вот девчонки – все как на подбор: хорошо одетые, разукрашенные красавицы. Мальчишки, их было в разы меньше, крутились возле сокурсниц, устанавливая первые знакомства и связи. На Любу с Катей никто не обращал внимания.

– Девчонки все высокие, как манекенщицы! Что это они так, к солнцу тянутся? – восхищённо сказала Люба, когда занятия окончились.

– Пошли в деканат за студенческими билетами, а потом – в библиотеку: учебники получить нужно. Видела, какой список я написала? Об остальном дома поговорим.

Когда прибежали в библиотеку, там была уже громаднейшая очередь.

– Когда успели набежать?! Нам здесь до вечера стоять. Я кушать хочу, – стала ныть Люба.

– Любка, помнишь, я в детдоме, в спектакле, глухонемую играла? Так вот, я притворюсь, а ты будто моя переводчица. Глухонемым без очереди полагается. Только не смейся, если хочешь быстрей домой попасть.

Девчонки двинулись к стойке, где выдавали книги.

– Граждане, пропустите глухонемую! Пропустите глухонемую! – кричала Люба, усердно работая локтями.

Люба прокладывала дорогу Кате, та, отчаянно жестикулируя и внимательно тараща на всех глаза, шла следом за ней. К спектаклю Катя выучила несколько движений, которые означали – “люблю тебя”, “жду тебя”, “прощай”. Именно их Катя сейчас повторяла раз, за разом продвигаясь к стойке. Студенты, ворча, всё же пропускали глухонемую с переводчицей. Один лишь мальчишка, перегородил Любе дорогу.

– Ты что ль, глухонемая? – держа руки в брюках, презрительно спросил он.

– Ты что, – и девушка покрутила пальцем у виска. – Она сзади!

Тут Катя, старательно тараща глаза, выдала парню весь свой словарный запас на языке жестов. И он, очевидно удовлетворённый подтверждением, пропустил девчонок. Подойдя к стойке, Люба сунула библиотекарше две студенческие книжки и два заказа на учебники. Получив книги, девушки вышли из библиотеки.

– Здорово прокатило! – смеялась Люба. – Ну, ты прямо как настоящая, – и девушка покрутила руками в воздухе.

– Я ещё не то могу! Хватит болтать, пошли обедать.

Придя в столовую и увидев цены, Катя схватила Любу за руку.

– Любка, нам такая еда не по карману.

– Ну почему?! – канючила та.

– Ты цены видела?

– Я есть хочу!

– Пошли в магазин, купим продуктов, вчерашний суп ещё остался.

– Опять этот суп!

– А что делать?

В магазине купили овощи, крупы, консервы. В честь первого сентября – конфеты и печенье. Дома на электроплитке, которую им дала всё та же Елена Владимировна, разогрели суп. Пообедав, сели заниматься. Люба хотела спать, но Катя была категорична.

– Ты видела девчонок? – Катя доставала учебники из пакета и бережно просматривала.

– Красавицы! – вздохнула Люба.

– И на нас с тобой ноль внимания, – подхватила Катя, выразительно посмотрев на подругу.

– Я даже слышала, что между собой они нас «дерёвней» называют. Нам с тобой, подруга, ещё предстоит доказать, что мы не хуже, а лучше, – подытожила она.

– А как?

– Ты смотри и отмечай, в чём они лучше нас.

– Да это и так видно!

– Ты на внешность не обращай внимания: нас с тобой приодеть – не хуже будем. Знания у них лучше, вот это сложней. На лекциях, когда преподаватель вопросы задавал, они отвечали. Я даже не слышала о многом, а эти спокойно рассуждали. Вот это, Люба, меня и беспокоит. Я тут набрала дополнительной литературы, будем развиваться.

– Не хочу, устала я. Ночью не спалось, кое-что набросала. Почитать? – Люба засунула руку под подушку.

– Конечно, – и Катя уселась в кресло.

Люба забралась на кровать с ногами, облокотившись о стену, достала из-под подушки тетрадь и начала читать. Надо признать, что стихи она писала хорошие. Мелодичные, проникновенные. Нежный, романтичный слог передавал тоску девушки по большой, светлой любви. Когда она окончила, Катя ещё несколько секунд сидела молча.

– Кать, ты чего?

Та, как бы выйдя из оцепенения, принялась хвалить стихи.

– Душу разбередила, Любка! Здорово! Ты – талантище! Девчонки узнают, умрут от зависти. Поспи часок, поспи, я пока ужин приготовлю.

Люба, укрывшись одеялом по самый нос, уснула быстро. Катя поставила в кастрюле греться воду, она намеревалась сварить макароны по-флотски. Пока грелась вода, девушка села читать. Книга “Литература Франции“ была объёмной, так как включала в себя весь период развития – начиная с ранних времён и до наших дней. Катя читала взахлёб, и с трудом отрывалась на готовку. Когда, наконец, макароны были готовы, девушка с облегчением вздохнула. Взобравшись в кресло с ногами, она углубилась в чтение. В общей сложности Катя читала часа три. Люба, тем временем, хорошо выспалась. Когда она проснулась, было семь часов вечера, и к ним в дверь постучали.

На пороге стояла Елена Владимировна с тортом в руках.

– Девчонки, садимся пить чай! – скомандовала она, проходя в комнату. – Ой, как у вас вкусно пахнет, – почувствовав запах макарон с тушёнкой, воскликнула она.

– Я сварила макароны по-флотски, будете? – в ответ спросила Катя.

– С завтрашнего дня не ужинаю, – засмеялась Елена Владимировна. – Но так это ж завтра, а сегодня едим макароны, закусываем тортом! Накладывай, Катерина!

Через десять минут они втроём уплетали макароны, на десерт их ждал торт.

– Девчонки, как вам институт, однокурсники? – стала расспрашивать Елена Владимировна.

– Нормально, – уклончиво ответила Катя.

– Елена Владимировна, вот вы нам скажите, почему некоторые рождаются в городе, в хороших семьях, а таких, как мы, оставляют в роддомах? – неожиданно спросила Люба.

– Я вам, девчонки, вот что скажу, – немного помолчав, начала комендантша. – Это уж как я понимаю – прожила я на свете шестьдесят лет, кое-что повидала. Так вот, за некоторые заслуги родителей их детям Бог авансом даёт сразу некоторые блага. Но, повторяю, авансом, как бы в долг, который они должны оправдать своей дальнейшей жизнью. Не оправдают – всё заберут. А другим детям, ну, родители, которых особо не старались для них что-то хорошее сделать, авансом Бог ничего не даёт. Им, бедолагам, всего самим добиваться нужно. Вы, милые мои, ко вторым относитесь.