Наталья Криммер - Рождественская сказка. Сборник

Вика со звездой, сели в машину. Водитель Гриша грустно глянул на Вику в зеркало заднего вида. Если бы Гриша был евреем, то вся тоска еврейского народа была бы отражена в этих глазах. Но, евреем Гриша не был, а тоска была. Был он простым русским, деревенским парнем и работать в принципе не слишком любил, а уж в воскресенье, особенно. Поэтому, он с надеждой поглядывал на Вику, может, она посодействует и побыстрее увезет звезду домой, а его – Гришу, отпустят в свободное плавание. Приняв massage от водителя, Вика обратилась к Лаврику:

– Ну что, домой?

– Викуль, а поехали, поужинаем куда-нибудь, – предложила звезда.

Вика взглянула на поникшего водителя.

– А, может, домой, у нас там всё есть? – парировала подруга звезды. Лаврик состроил недовольную мину. Он не любил, когда с ним спорят. И Вика решила не нагнетать. – Ну, как хочешь, в ресторан так в ресторан, – и посмотрела в зеркало на Гришу, как будто говоря: «ну извини, не смогла».

– Вик, ну Вик, как ты не можешь понять?! Это временно. Мне нужно как-то менять не только имидж, но и свою жизнь. Или ты думаешь, я до пенсии буду по ночным клубам мотаться. Мне нужен бизнес. Нормальный, стабильный бизнес. А для этого я должен вращаться совсем в других сферах. В нашей тусовке, около искусства, только колготками торговать или, уж на худой конец, дешевой парфюмерией со своей мордой на пузырьках и тюбиках. Не к этому я стремился. Мне нужны выходы на приправительственные круги, и войти в них я должен не как «обезьяна», которую позвали развлечь почтеннейшую публику: песни спеть и поплясать, а наравных, как полноценный член их стаи. А этого добиться я могу, только с ее помощью. Вик, ну как ты не понимаешь, что мне это сейчас необходимо?

Вика не понимала. По всей вероятности, того ума, коего ей отмерила природа, было недостаточно, чтобы осознать, как можно из-за каких-то туманных перспектив и, вряд ли реального бизнеса, зачеркнуть восемь лет жизни и работы, даже не беря во внимание, сколько она вложила в Бориса Лаврентьева. Просто так, одним «росчерком пера», поставив во главу угла, только выгоду и материальное благополучие. Но страшнее всего было другое, оказалось, что Вика не знала человека, с которым живет. И ей вдруг показалось, что сейчас перед ней сидит, какой-то малознакомый, не слишком приятный тип, и пытается её убедить в чем-то, что ей Вике совершенно чуждо, а скорее всего и безразлично.

– Это всего года два, ну, в крайнем случае, три, – продолжал Лаврик взывать к её понятливости, а может быть, и себя пытался убедить, – потом я разведусь, и мы с тобой поженимся. Она прекрасно знает, что не может рассчитывать на какие-то чувства с моей стороны. Она намного старше, потом она, естественно, осведомлена о твоем существовании, но её это не смущает. Я ей тоже нужен, как красивая обложка глянцевого журнала. Муж – известный артист, это престижно, это хорошая реклама, это интерес журналистов, это ток-шоу… Да что, я тебе рассказываю, ты сама это лучше меня знаешь. А я, в свою очередь, получу её связи. Это чисто деловой союз и ты должна понять.

Разговор происходил в ресторане, вокруг как всегда было много заинтересованных лиц, наблюдавших, как проводит время известный артист со своей спутницей. Чтобы не скомпрометировать звезду, злоупотреблять эмоциями было нельзя. Вика давно к этому привыкла. Поэтому, сохраняя на лице бесстрастное выражение, она, не глядя на Лаврика, достала кошелек, положила на стол несколько купюр и встала, собираясь уйти.

– Что это значит? – Лаврик кивнул на деньги.

– Это значит, – спокойно ответила Вика и сама удивилась своему ледяному спокойствию, – это значит, что когда я ужинаю с посторонними людьми, я предпочитаю оплачивать свой счет сама.

Вика подхватила сумку и быстрым шагом вышла из ресторана. У входа дежурили несколько желтых такси, водитель одной из машин услужливо открыл перед ней дверь.

– Вика! – Лаврик в одной рубашке выскочил на улицу, – Вика, подожди!

– Вернись, оденься, а то опять с горлом будут проблемы, – Вика опустилась на заднее сидение машины и захлопнула дверь, – на Арбат, пожалуйста, – сказала она водителю.

Машина заурчала и моментально рванула по пустому ночному переулку. «Зачем на Арбат? – подумала Вика, – что я забыла среди ночи на этом самом Арбате?». Но, ответа не было. Да, наверное, и не могло быть.

Странно, Вика никогда не задумывалась над тем, любит ли она Лаврика. Просто за восемь лет не вставал этот вопрос. Они жили вместе, потому что это было удобно ему, и не возражала она. Вернее, сначала это было необходимо ему, так как все равно идти было некуда, а она помогала, продвигала, была увлечена проектом «Лавр Борцов» и не возражала, что он живет с ней. Да, действительно, она была увлечена больше созданием артиста, чем самим артистом. А потом как-то так получилось, что увлеклась и самим героем. А, может, и убедила себя в этом. Ответить на этот вопрос она сейчас и сама не могла. Нельзя же жить с человеком, не испытывая никаких чувств. Да нет, чувства, конечно, были: привязанность, в какой-то мере привычка, радость победам и сопереживание неудачам. Восемь лет просто так из жизни не вычеркнешь.

Вика сидела у себя в комнате, часы показывали половину пятого. Значит, она просидела так больше двух часов. Покатавшись по Москве, она вернулась домой, села на диван и погрузилась в невеселые мысли. Сидела, пытаясь понять, как воспринимать эту новую реальность.

Лаврик женится. Не на ней. Кому рассказать, никто не поверит. Хотя и рассказывать не придется. В мире, так называемого шоу-бизнеса, сплетни распространяются с крейсерской скоростью. Вот это было самое отвратительное. Не дай Бог еще с сочувствиями полезут. Этого Вика уж точно не может допустить. Она должна сиять, чтобы никто даже не посмел подумать о сочувствии. А, чтобы не дать «доброжелателям» даже малейшего повода подумать, что у нее что-то не так, нужно хорошо выглядеть. А для начала, хотя бы лечь поспать.

Так или примерно так уговаривала себя Вика. На душе было тоскливо, муторно и как-то беспросветно. Она понимала, что страница жизни под названием «Лаврик» совершенно точно закрыта. И должна открыться новая, но какой она будет, кто знает?

Лаврик позвонил утром. Взять телефон, набрать номер, а еще и разговаривать почти бодрым голосом в десять утра, для него это был подвиг. И он его совершил ради Вики.

Когда раздался звонок, она даже предположить не могла, что это он. Тем более, и номер на дисплее высветился какой-то незнакомый. Но, это был он.

– Викуль, привет, – как ни в чем не бывало, сказал Лаврик.

– Привет. А, что это за телефон? – по привычке поддержала беседу Вика.