Алексей Шипицин - Девушка 2.0

Она безуспешно пыталась уснуть. Но стоило только закрыть глаза, как издевательски всплывала все та же навязчивая мысль:

«ЭТОГО не может быть! Просто потому что не может быть».

И она старалась заполнить голову мыслями о чем-нибудь приятном. Поэтому вспоминала то, что на самом деле приносило ей удовольствие. Ее карате.

До третьего класса она занималась танцами. Она еще ходила в садик, когда мама привела ее в «Звездочки» – очень известный в городе детский ансамбль. Отдать дочку в «Звездочки» – это был своего рода эталон качества семьи. Квартира в новостройке, японская машина, мама в салоне красоты, дочка в «Звездочках». Руководителем «Звездочек» была старая мамина подруга, так Алена и оказалась в этой элитной привилегированной компании.

Занятия были очень интенсивными. Девочки должны были поддерживать уровень – участвовать в конкурсах, занимать места, желательно первые. Группы часто выезжали в другие страны на международные конкурсы. Но Алена ни разу не ездила. Не сказать, что она плохо занималась – у нее все хорошо получалось. Врожденные гибкость, чувство ритма, музыкальность помогали ей легко осваивать самые сложные движения. Просто танцы не доставляли ей удовольствия, танцевала она «без огонька», как по обязанности. Раз уж приходится танцевать – буду танцевать. Преподаватели это, конечно, видели, и особую ставку на нее не делали. Занимается – и ладно…

А в третьем классе она впервые подралась. Первого сентября, в первый же день учебного года.

Пришла домой вся грязная, в разорванной кофте. Ни маме, ни отцу она ничего не рассказала, несмотря на длительные расспросы. Мама была в шоке, а отец, бывший десантник, обратил внимание на разбитые в кровь костяшки рук и в то же время полное отсутствие синяков и ссадин, и просто спросил:

– С кем дралась, с мальчишками или девчонками?

– С пацанами…

– Ясно, – он многозначительно хмыкнул, а на следующее утро отвел ее к Кирьякову.

Так закончилась история ее танцев и началась новая история – история ее карате. С первого же занятия она поняла, что здесь ей понравится.

В автобусе было шумно. Она надеялась, что скоро весь автобус уснет, и никто не будет мешать ее воспоминаниям. Но, чем громче распалялся пазик, тем громче становились голоса ее случайных попутчиков. А тут еще компания на передних сиденьях разгулялась. Она поняла, что они ехали то ли на свадьбу, то ли со свадьбы. Судя по тому, что сегодня была пятница, – на свадьбу. Там доставали бутылку, закуску – видимо, решили «разогреться» перед мероприятием…

Тесный салон пазика тут же заволокло резким сивушным перегаром («Самогонку, что ли, пьют?») и почему-то ароматом поджаренных семечек («Семечками закусывают?»). И стало совсем невмоготу.

Она достала смартфон: «Осиротел, бедняга. Как ты теперь без симки? Оказывается, как просто в современном мире исчезнуть для всех, спрятаться – вытащил симку, и все, тебя ни для кого нет».

Но как плеер смартфон работал. Алена вставила наушники и включила «Pink Floyd». Папа был фанатом классического рока, еще с молодости увлекался. Дома была большая коллекция старых магнитофонных кассет. Вся эта коллекция со временем оцифровалась и перекочевала в компьютер, но кассеты отец не выбрасывал – память все-таки. И после его смерти Алена перенесла их в свой шкафчик.

Она с детства знала лучшие композиции «Deep Purple», «Queen», «Led Zeppelin», «The Animals» и других монстров рока. Знала тексты и переводы лучших песен, многие – наизусть. А вот «Битлз» отец, как ни странно, не любил.

Сейчас она выбрала «Wish you were here», один из ее любимых дисков. И на сорок с лишним минут душа ее могла спокойно отправиться в плавание… «По волнам моей памяти». Так, насколько она помнила, назывался один из дисков в папиной коллекции. Давида Тухманова, кажется.

Классический перевод названия этого концерта «Pink Floyd», «Жаль, что тебя здесь нет…», ей не очень нравился, и она предпочитала второй вариант, менее распространенный, но тоже правильный: «Жаль, что ты не здесь…»

Она считала, что смысл в этом, альтернативном переводе, немного другой и гораздо более глубокий. И так созвучен ее нынешнему состоянию. «Я сейчас сама… не здесь».

Каким праздником для нее был день, когда отец купил ей первое кимоно! Никакое самое нарядное платье не доставило бы столько радости и удовольствия. Это был, наверное, один из самых замечательных дней всего ее детства. Она помнила до сих пор это неожиданное, но такое приятное ощущение жесткой, плохо гнущейся ткани на теле. Она думала, что кимоно таким и должно быть, и будет всегда. Как же она удивилась и даже расстроилась, когда оказалось, что буквально после нескольких тренировок и стирок кимоно стало мягким и… как бы сказать… обычным, что ли.

А тогда она долго выглаживала свою обновку. Ткань плохо гладилась, но она не торопилась, тщательно и с удовольствием проглаживала каждый шов. Мама иронизировала: «Ты бы так свою школьную форму в порядок приводила». Потом долго крутилась перед зеркалом, училась завязывать пояс. Тот пояс был еще белым. Это уже потом она стала «зарабатывать» цветные пояса. Но первый, белый, помнила до сих пор. Он тоже был жестким, практически негнущимся, и никак не хотел завязываться.

Даже перед сном она не сняла этот шикарный папин подарок, так и легла спать в кимоно вместо пижамы. Она как чувствовала, что это – ее новая одежда на долгие годы.

Она была единственной девчонкой во всей группе. Но ее это нисколько не смущало. Она с первого же занятия чувствовала себя здесь уверенно и спокойно, почти как дома. Ей здесь было комфортно, даже уютно. Это ее ощущение передавалось и другим, поэтому ее никто не задирал, все общались к ней как с равной.

Кирьяков сначала пытался опекать ее, давать какие-то облегченные задания. Но она возмутилась и даже обиделась. Тот с удивлением и уважением посмотрел на нее и, видимо, решил, что из девчонки что-то может получиться. Во всяком случае, тренировать ее он начал по-настоящему, на перспективу. Но у самого Кирьякова не хватало времени для углубленной индивидуальной работы с ней – почти тридцать человек в группе, и каждый требует внимания.

И «шефство» над ней взял чуть ли не с самой первой тренировки Сергей. Она обратила внимание на него сразу, как только вошла в зал – он единственный был в черном кимоно. Она подошла к нему и сразу спросила:

– Ты тут самый крутой?

– Почему, – удивился он.

– Черное кимоно, наверное, круче, чем даже черный пояс, – объяснила она.

Он рассмеялся, но поневоле разговорился с этой непосредственной смешной рыжей девчонкой. С тех пор они подружились. Он был уже взрослый, учился в институте, у него был черный пояс, но это нисколько не мешало их дружбе.