Олег Кодола - История Архангельской области. Исторический путеводитель

Зато полезных копаемых у нас полно. Разны умны люди говорят, что они у нас осадочного происхождения. Осели, значит, когда-то, после мути, ледником поднятой. Но полезны те копаемые – до жути! Каки у нас месторождения гипсов, известняков да ангидридов! Взять хоть одно из крупнейших в стране месторождений – Звозское: там таки запасы самых лучших гипсов, что совсем неисчерпаемы – сколько черпают, а все вычерпать не могут. Известняков у нас много у Плесецка да Орлецов, а бокситов – тех опять же у Плесецка видимо-невидимо. И соли у нас много – поморская соль давно по всей России славится – в долине реки Онеги, на Онежском полуострове, да в других местах многочисленны наши запасы солевые. И на юге области соли полно – в Сольвычегодске, Коряжме, Шангалах. Там таки пласты каменной соли, что мощность их (толщина, значит) до 16 метров доходит. Есть месторождения разных строительных материалов (там можно кирпичи, шифер, да сетку-рабицу готовыми добывать), огнеупоры всякие, глины красящие. Только вот с энергетическими видами полезных ископаемых у нас природа-то подкачала. Окромя торфа, ничего-то у нас больше нет. Все мы, по простоте своей душевной, в годы перекройки-перестройки ненцам отдали, в Ненецкий автономный округ, стало быть. Там у каждого ненца скоро нарты из золота будут. Правда, чего у нас просто завались – так это алмазов. Монополист-то мировой – Де Бирс – тот оченно не рад был, когда мы завод алмазоперерабатывающий представляли. Вот таки у нас копаемые. Очень даже ничего себе – копаем, не жалуемся.

Да и жаловаться не на что. Взять вот хоть климат наш. На матерой земле-то он у нас оченно даже умеренный. Потому и зима у нас короткая. На северном побережье – всего-то дней 200 отрицательна температура держится, а уж южнее – так и вовсе 160 деньков. Заснуть-проснуться не успеешь – а и весна пришла. Правда, спать зимой некогда стало: готовимся к туристам перелетным: они, говорят, скоро косяком к нам попрут, даже зимой. А чего? Снег у нас самый что-ни на есть чистый, мороз не морознее московского – от того лыжи всяки, санки – само хорошее зимне гульбище. Зимушка-то у нас длинна, так что возможности для зимнего туризму тож больши. Особливо для лыжного. Зима-то все болота, реки да озера льдом сковыват, оттого оне в дороги превращаются – в любу сторону по ним бежать можно. Да таки ровны да гладки! Я, бывало, по такому зимнику да по гладухе (гладкий лед) до обеда в Москву бегал и обратно вертался. Так что мы теперь курорты зимни готовим – скоро с самого Куршавеля к нам швейцарцы приезжать будут, потому как у нас экологично очень. Взял, к примеру, сани-буран какой, али бомбардье, как нажал газу – за день с ту Швейцарию и промчишь. У нас же Швейцарий этих можно штук 10 по области раскидать – никто и не заметит. (площадь Швейцарии – 41,3 тыс. км 2) Одна напасть – погода у нас неустойчива, потому как приходят к нам циклоны атлантические да потоки воздуха холодного арктического. Да мы и к ним приспособились. Мы-то знаем, что циклон к потеплению да дождику, а воздух арктический – к морозу да холоданию. Как циклон к нам – мы его тепло собираем да в амбарах прячем, а дожди сами в реки да озера текут. Тепло-то мы в приход холодов пользуем – потихоньку выпускаем, мороз понижаем. А воду дождеву про запас копим – скоро везде по миру воды чистой не станет, а у нас ее полны реки да озера – пей-не хочу, купайся-не буду.

Осадков атмосферных у нас по-среднему падает – как в каком-нибудь Воронеже, али Курске – от 300 до 500 миллиметров за год. Осадки-то, в основном, зимой да осенью. Зимой – снег припорошит, осенью – дождик поморосит. Потому и влажность у нас от количества этих самых осадков зависит – сколько нападает, столько натает. За зиму-то снега падает немного – до 60—70 сантиметров. Ну, это там, где ветер дует. В лесу-то, быват, столько снегу наметет, что мы его в айсберги пакуем, да в море сталкиваем – а то совсем землю продавит, выползет с той стороны. А там, где снега не много – мы его не трогаем: лежит-полеживает с конца октября до середины мая, а потом в воду превращается.

Вода же наша стекает в реки да озера, которых в области Архангельской видимо-невидимо. Большую часть воды-то мы в болотах храним. Там она грунты насыщает, подземные воды наполняет. А избыток-то ее мы в море отпускаем – реками. Наши реки-то недаром полноводными зовут – воды-то у нас полным-полно. А они еще и длинноводные – Северная Двина 744 километра течет, прежде чем в море упасть, Пинега 799 километров свои воды до Двины несет, Мезень до океана 966 километров стекает. А уж сколько у нас рек поменьше будет – речушек, ручейков, протоков – тех никто и не считал никогда. Так с самого ледникового периода и повелось. И поморы всегда у рек селились.

А расскажу-ка вам про некоторы селения наши по тем рекам. Вот Пинежье, к примеру. Места эти древни! Ну, об истории в исторической части читать будете, а сейчас сказ про другое. На Пинеге-то у нас чудес много. Там этих чудес – как в сказке: от одного чуда не отошел, а уж другое пришло. Взять, хотя, чудь белоглазую. Ученые эту чудь днем с огнем не сыскали, и легендарной ее объявили – дескать, легенды да выдумки все, чудь, мол, всем почудилась. Еще говорят, что чудь – то племена бывшие, которые новгородцам первым чуднЫми показались. Да только учены те дальше носа-то свово и не видели. Чудь-то она жива по сих пор. На Пинеге живет. Мало их, одна деревенька и осталась, но так себя и зовут – чудь пинежская. Вот таки чудеса с чудью. А еще на Пинеге колдуньи по сю пору живут. Зовут их икОтницами. Так и говорят – икотницы пинежские. Только их икота – это не когда икать охота. Икотницы те заговоры знают. От всего. Могут от С 2Н 5ОН заговорить, могут и на удачу. По-разному быват – как ей глянешься, так и заговорит. Тут давеча мужика одного повстречал – его икотница от выпивки заговорила. Он теперь как к рюмке, али другой какой таре потянется, так у него из утробы, при закрытом-то роте, голосок такой кричит: «Кашки! Кашки!». Страшно слушать – от этой кашки по спине мурашки. Так вот: икотниц тех пинежских сейчас шибко изучают. Говорят, будут школы икотницкие создавать. Новых-то икотниц обучат, да пустят их на чиновников вороватых. Честных чиновников трогать не будут, ежели найдут. Икотницы-то чиновников заговорят, да так, что как только заговоренный задумает взятку брать, так сразу икота будет ему номер статьи из уголовного кодекса кричать. Изобрели и самый страшный для чиновников икотницкий заговор – правду говорить. И не хочешь – а правда наружу лезет. Одного чиновника для примеру заговорили, так он сразу всех партнеров-подельников и сдал. Теперь в том городе (не скажу пока в каком) чиновников-то и нет совсем – лживых посадили, а правдивых так и не нашли.