Лордкипанидзе Л. Н. - Тайна длиною в жизнь, или Лоскутное одеяло памяти

Рассказ о домашней кухне вызвал воспоминание об отношении папы к питанию солдат и офицеров. Однажды из-за папиной принципиальности я чуть не пострадала физически. Дело было в Скоморохах – военном гарнизоне. Там была средняя школа, а в соседних деревнях дети могли получить только обязательное тогда семилетнее образование. Поэтому в старших классах нашей школы кроме детей офицеров учились и дети вольнонаёмных, живущих в соседних деревнях – работниц столовой, прачечной, бани; отец Коли Хоменко, например, был художником в Доме офицеров, рисовал афиши к кинофильмам, разные плакаты; например: «Не болтай у телефона! Болтун – находка для шпиона»…

В нашем классе училась Галя Котюк, её мама работала поваром в солдатской столовой. Однажды перед началом занятий Галка, чьи интеллектуальные способности пребывали в очевидной дисгармонии с отменным здоровьем и великолепным физическим развитием, встретила меня в дверях класса со свирепым взглядом и сжатыми кулаками. Котючка, как её называли в классе, успела меня толкнуть, начала кричать что-то непонятное, и мне бы здорово досталось, если бы мальчишки силой не остановили её. Из грозных обвинений лучшей спортсменки выяснилось, что она пыталась наказать меня за то, что мой папа, снимая накануне пробу перед завтраком, забраковал котёл каши, которая по недосмотру Галкиной мамы подгорела. Нерадивая повариха была наказана, а я чуть не схлопотала от её любящей дочери.

Вторая история касается офицеров-лётчиков, её поведал наш сосед, командир эскадрильи, весьма колоритная личность. Дядя Лёва (он просил, чтобы я не называла его дядей – ему был 31 год) часто со своей женой, детей у них не было, бывал в нашем доме. Он был лётчик-ас, чего невозможно было заподозрить, судя по его внешности: он был похож на большого плюшевого медвежонка – толстый, неуклюжий, с круглыми тёмно-карими глазами. Любил закусывать коньяк лимоном. Пил много. К середине застолья, обращаясь к другой нашей гостье – Клаве Мухиной, жене начальника штаба, которая ему явно симпатизировала, протягивал к ней правую руку со словами: «Клавочка, коньяк!» и левую: «Клавочка, лимончик!» . К завершению празднества сил на слова у Лёвы не хватало, он молча протягивал Клаве поочерёдно правую и левую руки, молча выпивал коньяк и жевал лимон. Это служило сигналом – с Лёвой прощались и он безропотно удалялся, сопровождаемый извинениями своей жены. Лёва был очень добрый, благодаря ему мне удалось не только побывать на закрытом военном аэродроме, но даже посидеть в кабине сверхзвукового истребителя…

Но я отвлеклась, вернусь к Лёвиному рассказу, правда с необходимыми пояснениями. Все лётчики обязаны были питаться в офицерской столовой. Не знаю, как сейчас, но в те годы им полагался в ежедневном меню шоколад, который лётчики получали в плитках. Мало кто из них съедал его сам: холостяки припасали для барышень, женатые – для жён и детей.

Питание военнослужащих, как одна из важных составляющих здоровья личного состава, было, естественно, важным предметом врачебной заботы и контроля. Папа попытался изменить ситуацию, проводя с лётчиками беседы и объясняя, почему и зачем они получают столь ценный продукт. Ничего не получилось. Тогда, ко всеобщему неудовольствию лётчиков, членов их семей и падких на сладости барышень, папа распорядился подавать непонятливым упрямцам необходимый для них шоколад иначе – они стали получать на десерт жидкий горячий шоколад.

Представляю, как обрадовались работники кухни. Говорю об этом с уверенностью, потому что через много лет, работая в больницах, убеждалась, насколько они (кухонные работники) предприимчивы. Заставляла в моём присутствии закладывать мясо в котёл по весу, а потом находила куски отваренного мяса, завёрнутого в целлофан, под тумбочками, за батареями, в самых неожиданных местах…

Папа был очень ответственный человек и отдавал работе (службе) всё своё время. Вспоминаю, когда мы жили в Скоморохах, он часто уходил из дома в 22:00 и приходил после 23:00; нет, не на ночные полёты, а накануне утренних. Дело в том, что каждый год в авиационный полк, где служил папа, прибывало пополнение – выпускники военных училищ. Как правило, это были холостяки, которые жили в гарнизонной гостинице-общежитии с неофициальным названием «Золотой Клоп» (в незапамятные времена клопы там, возможно, и были, но папа никогда бы не допустил подобного безобразия). Понятно, что получавшие приличные деньги, вырвавшиеся на волю после училища, молодые ребята пускались во все тяжкие. А папа отвечал за состояние их здоровья вообще и перед каждым вылетом в частности.

Накануне утренних полётов папа усаживался со свежими газетами в холле «Золотого Клопа» и оставался там до 23:00. Лётчика, которого к этому времени не было в постели, папа на следующий день не допускал к полётам. Как бы тот ни оправдывался: «ночевал у родственников, у знакомых, вернулся сразу после того, как Вы ушли, товарищ подполковник» , – папа был неумолим: он заботился о гуляках больше, чем они сами о себе…

Как-то в полк прибыл молодой лётчик, у которого оказались серьёзные проблемы, связанные с его широкоскулым лицом, не вмещавшемся в стандартный гермошлем (в «нашем» полку лётчики летали на сверхзвуковых самолётах в гермокостюмах, выглядели, как космонавты). Незадачливого обладателя скуластой физиономии (он был из Мордовии, если я правильно помню) было решено перевести в другой полк, на другие самолёты. Парень был в отчаянии, он так мечтал летать на новейших сверхзвуковых истребителях, это было так «круто», как сказали бы сейчас. Мордвин «впал в депрессию»… Папа добился разрешения, поехал с бедолагой на завод-изготовитель, кому-то объяснял, кого-то просил, кого-то убеждал, и в результате для парня изготовили индивидуальный шлем с учётом нестандартных размеров его монголоидного лика.

Ещё помню, в соседней части оказался на срочной службе солдат-грузин, которого незаконно призвали в армию, потому что он был единственным сыном одинокой бедной женщины из какого-то высокогорного селения (видимо, выполняя план призыва, взяли вместо другого – «откупившегося»). Папа писал, возмущался, снова писал, ездил, но в результате мальчишку демобилизовали.

В связи с упоминанием холостяков вспомнила смешную историю, расказанную её участником – замполитом полка. Военные лётчики пользовались в те годы особым вниманием представительниц слабого пола. Выйти замуж за лётчика было мечтой многих девушек из соседних сёл. Поскольку форма лётчиков и техников мало различалась, вторые часто выдавали себя за первых… Нужно напомнить и о том, что времена были такие, о которых короче и понятнее всего повествуют анекдоты: «Чем жёны удерживают мужей? Немка – питанием, англичанка – воспитанием, француженка – грацией, а русская – парторганизацией». Вот почему замполиту нередко приходилось выслушивать жалобы обманутых девиц, надеявшихся с помощью всевластной партии заполучить обманщика в мужья. «Наш» партийный босс нашёл способ спасения для попавших в сети незадачливых юнцов. Василий Семёнович Шкиря любезно принимал девиц, внимательно выслушивал, поддакивал, выражал искреннее сочувствие: «Как хорошо я Вас понимаю, как рад был бы Вам помочь. Но Вы поздно ко мне обратились, к сожалению. В следующий раз приходите ко мне заранее, я Вам всё подробно расскажу про вашего ухажёра и подскажу, стоит ли ему доверять свою честь», – говорил он в заключение, ласково беря потерпевшую под локоток и решительно подводя к двери…